Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гаунтлгрим Бренора станет для Джарлакса буфером, позволяющим обеспечить укрытие мужчинам дроу, а Главная Башня в руках бывшего Архимага Мензоберранзана - конкурировать с Магиком. Выступление Джарлакса против Матери Бэнр на Серебряных Пустошах вызвало упреки не только в адрес высших жриц, но и язвительные обличения самой Паучьей Королевы. И паутина Матери Бэнр снова ослабнет, когда Далия выберется из её рук.
И Джарлакс использует меня - что он признает - как маяк для мужчин, угнетаемых удушающей дискриминацией, учиняемой женщинами-последовательницами Госпожи Ллос. Я сбежал и нашел лучшую жизнь - в этом моя ересь.
Верховная Мать Бэнр слишком хорошо показала, что я прав в этой догадке, когда восстановила Дом До’Урден и попыталась использовать это знамя, чтобы разрушить мою репутацию среди людей, которые приняли меня в Серебряных Пустошах. Я не настолько высокомерен, чтобы поверить в то, что это была единственная причина вторжения Мензоберранзана на Серебряные Пустоши, но в этой нелепой попытке навесить мой герб и имя на вторжение жрица дроу показала всем руку Ллос.
И само это является доказательством того, что интриги Джарлакса пугают силы, которые правят Мензоберранзаном.
И в этом страхе я не могу не заметить надежды.
Даже отбросив все это - долг перед друзьями и компаньонами, великие планы оптимистичного Джарлакса, я не могу отрицать, что есть что-то еще, что-то большее, заставляющее меня продолжать путешествие. Да, я не зову Мензоберранзан домом и не имею ни малейшего желания жить там когда-либо вообще. И я не вернусь, как сделал некогда, чтобы сдаться тьме. Хотя, быть может, я стану разглядывать эту тьму, чтобы увидеть, способен ли сквозь неё пробиться луч света, потому что не могу просто так отбросить десятилетия, проведенные в Городе Пауков. Именно в Мензоберранзане меня научили сражаться и ходить путями дроу. И именно отказ от этих нравов и догм сделал меня тем, кем я стал сегодня.
Мензоберранзан создал меня, показывая мне все то, что я не желаю и не хочу принимать.
Разве это не наложило на меня долг перед своим народом, перед Вирной и Закнафейном, которые могли бы все еще жить под удушающим гнетом Паучьей Королевы?
Моя сестра, Вирна, не была злой. И Закнафейн, мой отец, так походил на меня сердцем.
Сколько еще подобных им ютятся в тенях, потому что считают, что выхода нет? Сколько соответствуют пожеланиям жестокого общества, потому что считают, что альтернатив не предвидится? Как много чувствуют укусы змееголовых бичей или превращаются в жалких драуков?
Возможно ли, что само мое существование, мое необычное путешествие сможет принести немного изменений в эти нравы? Джарлакс считает, что да. Он не сказал об этом прямо, но я сложил вместе кусочки паутины, которую он плетет с Громфом и Матерью Зирит - той, что сильно отличается от иных верховных матерей, как он сам заверил меня - и я могу сделать вывод, что именно это и есть цель его игры.
Учитывая это, учитывая манипуляции Джарлакса - возможно ли такое?
Я не знаю, но разве не обязывают меня те же принципы, что направляют каждый мой шаг, хотя бы попробовать?
И разве не ради себя самого я должен противостоять этим призракам, которые сформировали мою личность, и учиться честно глядеть в зеркало моих первых дней?
Насколько верно я понимаю цель своей жизни, если я не могу честно ответить на вопрос: кто и что ведет меня по моему пути?
Я слышал, как сильные люди, одаренные властью, утверждают, что реальность такова, какой они хотят ее видеть. Что они сами создают свою реальность и потому могут направлять тех, кто встречается на их пути. И пока другие пытаются найти истину, они переходят к новым завоеваниям, новому творению, новому витку создания своей реальности.
Я могу назвать это лишь величайшей иллюзией, ложью, преподнесенной в виде истины, ибо истина объявляется подконтрольной могущественным кукловодам.
Я отвергаю - в значительной степени, отвергаю до сих пор - подобное понимание реальности. Если нет истины, то, как мне кажется, нет никакой опоры для самой реальности. Если восприятие мира - реальность, тогда реальность - податливая и нестабильная вещь. И в какой момент все меняется?
Правда ли то, что каждый из нас - бог своего разума?
Я боюсь, принять это - значит ввергнуть себя в чистейший хаос - но разве не станет это в той же мере и чистейшей гармонией?
Я выбрал быть счастливым, и счастье - это действительно личный выбор. Я могу каждый день выходить из Дремления, скрежеща зубами из-за того, чего у меня нет. Или могу улыбаться, благодарный за то, что приобретаю. С этой точки зрения я должен согласиться с высокомерным завоевателем. На эмоциональном уровне восприятие действительно может влиять на испытываемые чувства, и правильное понимание может стать путем к счастью и достатку. Я знаю много бедняков, вполне счастливых своей участью, и многих богачей, полных недовольства. Пороки сердца - гордость, зависть, жадность и даже похоть, которая несет боль другим - все это выбор, который можно принять или отклонить. Принятие которых ведет к недовольству, и потому они, судя по текстам многих культур и рас, являются смертными грехами.
Но в стороне от ложных умозаключений завоевателя и выбора личных чувств, есть ли еще один уровень преломления реальности там, где пересекается мир и наше восприятие мира? Где наше ощущение реальности искажается так сильно, что маскирует истину, заменяя её собой? И в подобном состоянии, есть ли кукловод, способный разрушить личное восприятие так же легко, как кузнец может пробить тонкое стекло?
Это мой страх, мой ужас. Мой ночной кошмар.
Весь мир под моими ногами плывет, словно пески пустыни. И то, что эти пески могли скрывать...
Если бы не Вульфгар, я никогда не понял бы того, что происходит со мной. Когда он много лет назад пал в Мифрил Халле, под завалом, в объятиях йоклол, его перенесли в Бездну. Там Вульфгар был порабощен демоном Эррту.
Вульфгар рассказал мне о своих испытаниях, худших из них - и самом худшем, пытке за пределами всякой физической боли. С помощью своей демонической магии Эррту подарил избитому и израненному Вульфгару новое ощущение реальности. Великую иллюзию того, что варвар свободен, что он женат на Кэтти-бри, что вместе они растят прекрасных
