— А насчет того, что Астраханов расходы общества и конного клуба, возможно, как раз и оплачивал деньгами из этого самого водочного «левака», тоже лишних вопросов не задавали? — спросил Скуратова один из оперативников.

Колосов не слышал, что ответил на это Скуратов. Он уже ничего не слышал больше — садился в машину.

— Без меня ты все равно не найдешь. — Скуратов быстро подошел к его «девятке». — Там проселки в полях. Заблудишься в два счета.

Никита кивнул, и Скуратов тоже сел в машину. Сел по-хозяйски на заднее сиденье. Хмель уже давно слетел с него. Скуратов протрезвел там, в кабинете следователя, когда увидел те фотографии. Но все равно Никите порой казалось — он пьян. Скуратов бездумно смотрел в ночь — на огни редких фонарей, с бешеной скоростью летящих мимо машины.

Третьим, тоже на заднее сиденье, с ними сел Ландышев, Колосов сам ему приказал. Остальные члены опергруппы следовали на дежурной «Волге» и «газике» местного ОВД. Светало. Никита следил только за дорогой. Поля. Без конца и края.

— Сворачивай направо, — скомандовал Скуратов, всматриваясь в сумерки. — Если он не там — выходит, я ошибаюсь. А ты, опер, проиграл ему. Значит... не судьба.

Никита стиснул зубы.

Светало. Глинистый ухабистый проселок петлял среди полей, березовых рощ и лугов. На одном из пригорков Скуратов велел притормозить. Они выскочили из машины. Дальше дорога резко шла под уклон. Перед ними расстилались заросшие сорняками поля. На горизонте темнела полоса леса. Березовая роща — у дороги, вдали руины старой колхозной фермы и...

— Видите группу строений? — Скуратов указал вперед.

Три крытых ржавым железом ангара. А место, где они располагались, было голым, как плешь. О том, чтобы подъехать туда незаметно на машинах, не могло быть и речи.

Их догнали «Волга», «газик» и вызванные по рации две машины ГИБДД. Начальник местного ОВД с ходу предлагал оцепить весь район в радиусе двух километров и начать одновременно осмотр всех трех ангаров, как вдруг...

— Смотрите, что это там? Видите?! — Ландышев, как самый молодой, обладал и самым острым зрением. Он первый заметил...

Никита всмотрелся туда, куда указывал лейтенант. Эта чертова дымка...

Сразу за ангарами проселок снова уводил в поля. По нему на приличной скорости удалялась машина.

Их разделяло километров пять, может, чуть больше. Никита хорошо себе представлял, чем они рискуют: их видавшие виды «транспортные средства» против мощного мотора «Вольво». Гаишники разом сориентировались, развернули патрульные машины, собираясь не состязаться с «Вольво», а встретить его на выезде к шоссе.

—. Тут только одна дорога, — крикнул Колосову из «Жигулей» начальник патруля. — Там бензоколонка.

Ему больше некуда будет деваться. В поля не свернет, сразу увязнет!

Прежде чем вернуться за руль, Колосов проследил за машиной. Теперь он различал ее без труда — черная иномарка. И вдруг ему показалось... Это мог быть и обман зрения, но... По дороге на расстоянии примерно километра от машины двигалась крохотная точка. Это мог быть обман зрения. И мог быть и человек.

«Может, это Сережка? — Колосов уже готов был ухватиться за соломинку. — Может быть, ему удалось бежать?!»

Так, как они мчались в те мгновения, Колосов не ездил никогда в жизни. Он не смотрел на спидометр. Не смотрел и на своих спутников — только на дорогу. Он слился со своей «девяткой», он готов был разбиться, расплющиться в лепешку, лишь бы...

«Вольво» замаячила впереди. Она вроде сбавила скорость, притормаживая у обочины. Никита видел перед собой это черное пятно на дороге, красные огни задних фар и...

Это — не Мещерский. Велосипедист в синей куртке. Незнакомый парень, энергично крутивший педали старенького велосипеда. Возле него и притормаживала «Вольво». Колосов поддал газа, еще мгновение — и они поравняются с иномаркой, но...

Удар! Скрежет металла, вопль — «Вольво» вдруг резко вильнула вправо, ударив велосипедиста, сбросив его в кювет. Из машины заметили преследователей — и не остановились. Наоборот, прибавили скорости. В этот миг оперуполномоченный Ландышев, высунувшись в боковое стекло, разрядил вслед удаляющейся «Вольво» все обойму. Целил, как того и требовала инструкция, по колесам. А прострелил капот и вышиб заднее стекло. Звон осколков...

Никита выжимал из своей «девятки» последнее. Сначала они висели у НЕГО на хвосте. Но вот расстояние неумолимо начало увеличиваться. И тут сквозь вылетевшее заднее стекло Никита увидел, что в машине не один, а два человека. Один — за рулем, второй — на заднем сиденье. И быть может, уже...

— Не стреляй! — крикнул он Ландышеву, загнавшему в «Макаров» запасную обойму. — Ему некуда деваться. Там выезд на шоссе. Там наши его остановят.

Но «Вольво», словно почуяв что-то, неожиданно свернула в противоположную от шоссе сторону — прямо в поля. И не увязла в пашне, не остановилась, как предполагали гаишники. Правда, сразу резко упала скорость, но ехала, упрямо удаляясь. Колосов свернул следом и... Натужный гул мотора, пробуксовывающие в мягкой земле задние колеса.

А «Вольво» направлялась к лесу.

— Дай пистолет!! — Скуратов, бледный, бешеный от злости, бросил это опешившему Ландышеву. И, видя, что тот и не собирается подчиниться ему, рявкнул: — Дай мне, молокосос! Дай сюда!

Он рывком на ходу распахнул дверь машины, высунулся.

— Дай мне пистолет! — крикнул он Колосову. — Я же вижу — ты в парня боишься попасть. И попадешь наверняка, если выстрелишь! Замочишь его! А я... дай мне!

Колосов попытался поддать газа — «девятка», выбрасывая из-под колес комья земли, с усилием ползла по целине. Кивнул Ландышеву. Приказал. Тот хотел возразить, но, увидев в зеркальце лицо Колосова, отдал пистолет Скуратову. И...

Пять выстрелов подряд — они эхом отдались в полях, взметнув стаи птиц с деревьев. Пять выстрелов — вроде в последнем порыве отчаяния вслед удаляющейся иномарке.

Скуратов едва не вывалился под колеса. Ландышев крепко держал его за пиджак. Он стрелял, как стреляют на охоте или в тире.

«Вольво» резко завиляла. Визг тормозов, грохот осыпающихся стекол. Карканье потревоженных ворон и галок. Тишина.

Никита, по щиколотку увязая в рыхлой земле, подбежал к иномарке первый. Скуратов отстал, задыхаясь. Отстал и Ландышев.

— Выходи, ну! Руки! Выходи!! — Колосов рванул дверь со стороны водителя. Увидел ЕГО окровавленное лицо сквозь разбитое стекло. И...

Тело Астраханова вывалилось из салона, едва лишь Никита распахнул дверь. Пули попали ему в затылок и шею, перебив шейные позвонки. На окровавленном, усыпанном стеклом заднем сиденье лежал связанный Мещерский. У Никиты тряслись руки, когда он вытаскивал его из машины, лихорадочно осматривал, ища раны. Мещерский был без сознания. В него тоже попали две пули. Одна — в левое плечо, вторая... по касательной скользнула по черепу, сорвав клок волос и оставив на темени кровавую ссадину.