— Мало надежды на обвинение в развратных действиях в отношении сына, потому что он наркоман. Это, конечно, неправильно, но мне так кажется.

— Он все равно сказал, что не станет давать показаний против отца.

— А Себастьян Ортега осужден за серьезное преступление.

— Которое, как мы надеемся доказать, он не совершал, но в деле Ортеги это нам не поможет. Как всегда, не хватает времени.

— Ну хорошо, — сказал Элвира, откидываясь на спинку кресла, усталый и раздраженный. — Узнайте, есть ли связь между Игнасио Ортегой и поджигателями. Если есть, мы продумаем следующий шаг. И еще, нет необходимости напоминать вам, что все это нельзя обсуждать с Вирхилио Гусманом.

Вторник, 30 июля 2002 года

За столом в общем кабинете, заложив ноги за ножки стула, сидела Кристина Феррера и разглядывала отпечатки фотографий Марти Крагмэна у реки. Она перевернула два листа формата А-4, чтобы Фалькон их рассмотрел.

На первой Марти в левой части кадра сидел у реки на скамейке — снимали не его. Человек, сидящий рядом с ним, был не знаком ни Марти, ни Фалькону.

— Второй снимок — увеличенный задний план большой фотографии, — сказала Феррера.

На этом снимке Марти Крагмэн сидел на скамейке вполоборота и разговаривал с человеком, в котором Фалькон сразу же узнал Марка Флауэрса.

— Они хранились в компьютере? — спросил Фалькон. — Негативов нет?

Она протянула лазерный диск в коробке.

— Маделайн использовала две камеры. Что-то, по ее мнению интересное, снимала на пленку. А если просто щелкала людей, пользовалась обычно цифровой камерой. Эти два снимка хранились только на диске и в ее ноутбуке.

— Спасибо, найти их — это был утомительный, тяжелый труд.

— Я знаю, лучше было бы найти негативы, — сказала, оправдываясь, Феррера.

— Этого достаточно, — успокоил ее Фалькон. — В суде они все равно не появятся. Где инспектор Рамирес?

— Внизу, в комнате для допросов, — ответила Феррера. — Очень довольный. Он нашел что-то стоящее в квартире поджигателей.

— Отдай это в лабораторию, — попросил Фалькон, передавая лезвие, найденное в поместье. — На нем осталась щетина. Шансов мало, но пусть они проведут тест и сравнят с ДНК Рафаэля Веги.

— Кстати, ноутбук сеньоры Крагмэн — в комнате для улик, — сказала Феррера. — Но все остальное осталось в доме.

— А ключи?

Она подтолкнула связку через стол к Фалькону.

— Вот еще что, — вспомнил Фалькон и отдал ей бумажку с текстом, написанным кириллицей. — Помнишь русскую переводчицу, которая помогала нам с Надей Кузьмичевой? Попроси ее перевести к завтрашнему дню.

Рамирес сидел в четвертой комнате для допросов, упираясь локтями в колени, свесив голову. Из-под пальцев правой руки поднимался дым. Когда Фалькон вошел в комнату, он не пошевелился. Рамирес не двигался, пока Фалькон не тронул его за плечо. Рамирес выпрямился медленно, как будто ему было больно.

— Хосе Луис, в чем дело?

— Я смотрел кассету.

— Какую кассету?

— Я изменил мнение о поджигателях. Они чертовы идиоты, tontos perdidos.[32]Они поехали туда, задумав славно поживиться, и прежде чем поджечь поместье, украли телевизор и видеомагнитофон. А в магнитофоне…

— …была кассета, — продолжил Фалькон, оживившись.

— Это была конечно же детская порнография. Вот только я не ожидал узнать одного из участников.

— Не Монтес?

— Нет, слава богу, нет. Это было бы слишком ужасно. Парень из нашего района. Помнишь, я рассказывал, что у него хорошо пошли дела, но ему все было мало? Он приезжал и рассказывал нам, каким стал богатым и важным… все уши прожужжал. Он тот подонок на кассете.

— Значит, на кассете запись происходившего в поместье?

— Полагаю, да, но я смотрел не больше минуты. Меня затошнило.

— Элвира должен об этом узнать, — сказал Фалькон. — У нас есть возможность сделать копию, прежде чем отправлять ее наверх?

Рамирес бросил на него долгий тяжелый взгляд.

— Не говори того, что, мне кажется, ты хочешь сказать, — попросил он.

— Элвира на нашей стороне.

— Ну конечно, — сказал Рамирес. — До тех пор, пока кто-то не наступит ему на яйца.

— Поэтому нам нужна копия. Они всегда наступают, — сказал Фалькон, — но сейчас они пока в бальных туфельках.

— Подожди, — сказал Рамирес. — Когда они услышат про кассету, особенно если на ней есть кто-нибудь важный, то мигом явятся сюда в армейских ботинках. — Рамирес топнул ногой об пол комнаты для допросов.

— Кто знает, что кассета у тебя?

— Никто. Телевизор и магнитофон валялись у двери в квартире поджигателей. Я привез их сюда и только тогда додумался проверить, нет ли внутри кассеты.

— Хорошо. Тогда мы скопируем запись, отдадим оригинал и посмотрим, что будет.

— Ты умеешь переписывать кассеты?

— Я знаю, что нужно два магнитофона.

— И здесь мы этого сделать не можем, — заметил Рамирес. — И не можем никого попросить объяснить коротко и внятно. Иначе узнает все управление.

— У тебя дома есть аппарат, у меня тоже, — сказал Фалькон. — Спроси у кого-нибудь из детей, как переписать пленку, и привози магнитофон ко мне. У меня спокойно.

Фалькон подготовил видеосистему, чтобы показать допрашиваемым, что они украли. Рамирес дал ему информацию по машине, запись ее появления на станции техобслуживания, копию записи с камеры наблюдения и шляпу, которую носил один из поджигателей, Карлос Дельгадо.

— У нас есть фотография Игнасио Ортеги, чтобы им показать? — спросил Рамирес.

— Четкой нету, — ответил Фалькон. — Но я уверен, они знают его имя, но побоятся сообщить. Постучи, когда тебе понадобится пленка.

— Посмотрим, кто первый получит признание. Проигравший ставит пиво, — сказал Рамирес.

Привели двоих поджигателей. Рамирес увел Педро Гомеса. Фалькон сел напротив Карлоса Дельгадо и записал на пленку необходимое официальное представление.

— Карлос, что ты делал в субботу вечером и в воскресенье рано утром?

— Спал.

— Где был твой друг Педро?

— Мы живем в одной квартире.

— И в ту ночь он был с тобой?

— Он в соседней комнате, почему бы не спросить его самого?

— С вами был кто-нибудь еще?

Карлос отрицательно покачал головой. Фалькон показал ему фотографию грузовика.