Итогда вместе сходим. Я начал немного по дому

Скучать, тем более что письма от вас получал

Только в прошлом году, а от Наташи уже давно,

Аточнее, три месяца не получал, поздравила меня моя

Наташа с днем рождения, и все, даже не знаю, что

Ей трудно, что ли, написать…»

Так родители прочли и узнали, что «Мы совершили переворот 27-го в Афганистане». Сергей погибнет 8 августа 1980 года.

Вылет в Афганистан получился не такой уж заинтригованный и романтичный, как это представлялось солдатам из «мусульманского» батальона.

Сначала, после гибели Тараки, про них на целый месяц забыли, и прапорщики с жадностью набросились на дармовую рабсилу, доселе тщательно оберегаемую. «Камикадзе» превратились в мойщиков посуды, землекопов, каменщиков, подносчиков, просто в «стой и жди». Взвыли даже офицеры: оказывается, за эти полгода, пока они занимались боевой подготовкой, никуда не исчезли требования подметать плац, подстригать траву, красить табуретки и заниматься еще миллионом дел, нужных порой только проверяющим, Которые, кстати, тоже никуда не исчезли за это время.

Но в конце октября сверкнул для «мусульман» вдруг луч надежды: из отпусков срочно отзывали офицеров, солдат выуживали из столовых, котлованов, складов. В очередной, третий, раз приказали выстирать афганскую форму, чтобы не выглядела новой. В ноябре уже вовсю водили-стреляли, а 8 декабря вечером вновь потребовали сдать в секретную часть все документы. Единственное, что оставалось в карманах у офицеров, — алюминиевые жетоны с личными номерами. На технике в спешном порядке снимались или закрашивались номера.

Но если раньше задача батальону более-менее была ясна — охранять Тараки, то теперь даже полковник Колосов разводил руками в ответ на молчаливые вопросы Халбаева: не знаю. Просто лететь в Афганистан, там все прояснится.

Лететь так лететь. 9 и 12 декабря, двумя рейсами, спокойно, без стрельбы и захвата плацдармов, батальон перелетел в Баграм, к нашим десантникам.

Необходимое послесловие.

Уже там «мусульман» переоденут в афганскую форму и прикажут ждать команды. Истинное предназначение батальона в тот момент знало всего несколько человек в Москве: в день покушения на Амина, если обострится обстановка, выдвинуться к Кабулу и стабилизировать ситуацию. Имелось в виду 16 декабря.

Если бы удалось покушение на Амина, «мусульманский» батальон и батальон Ломакина — Пустовита могли быть единственными советскими подразделениями, ступившими на афганскую землю для предотвращения кровопролития во время смены руководства. Только «гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…».

13 декабря 1979 года. Баграм.

Старший военный советник гарнизона полковник Олег Арсентьевич Скугарев, вернувшись из Кабула, немедленно собрал у себя в кабинете офицеров особого отдела.

— Товарищи! В стране возможен государственный переворот. Задача нам: ни под каким предлогом не дать подняться в воздух ни одному самолету.

— А когда, кто, что? — поинтересовались особисты, но тут же поняли всю бестактность вопросов и замолчали.

Скугарев удовлетворенно кивнул, благодаря за понимание.

— Кроме имеющихся самолетов два дня назад, как вы знаете, из Союза пригнали партию «мигов». Сдачу самолетов затянуть, причины любые — некомплект запчастей, плохая регулировка и тому подобное. Пока в этих машинах должны сидеть наши летчики, а не афганские. Все. Ждите дальнейших указаний…

Третий день ждал указаний и генерал-лейтенант Гуськов. 10 декабря в его бункере появились связисты, начали устанавливать новый телефон.

— Откуда связь? — шутливо спросил их Николай Никитович.

Те переглянулись, затем показали пальцами вверх.

«Космическая?» — шутливый настрой у генерала сразу исчез. Эту связь просто так устанавливать не будут. Значит, последуют команды. Какие и от кого?

И 13 декабря телефон наконец ожил.

— Николай Никитович? Это Устинов.

— Здравия желаю, товарищ Маршал Советского Союза.

— Вам товарищ Андропов еще не звонил?

— Никак нет.

— Значит, позвонит. Там самолет нужно будет один принять, обеспечьте, чтобы все было в порядке.

— Есть, обеспечим.

Слышимость была прекрасной, словно министр обороны находился где-то рядом. Не успел Николай Никитович положить трубку, как тут же вновь раздался звонок. Андропов?

Да, это был он. Хотя и вежливо, но тем не менее приказным тоном повторил уже известное: принять самолет, обеспечить скрытность и безопасность пассажиров, которые прибудут на нем.

Странную особенность стал замечать за собой генерал в Афганистане. Чувствуя, что волей судьбы оказался в какой-то непонятной еще политической игре, тем не менее не стремился и не желал знать что-то сверх того, что относилось лично к нему. Вот и сейчас было совершенно безразлично, кто прилетит и зачем. С него требовалось обеспечить безопасность — это он сделает, а остальное… На остальное тоже люди есть. Если Афганистаном командует не Устинов, а Андропов, вот его люди и пусть знают больше.

Необходимое послесловие.

Ночью на аэродром Баграм рейсом из Ташкента приземлится Ту-154. При заходе на посадку на всем аэродроме неожиданно отключится свет — выйдет из строя электростанция. Пока будут возиться с аварийной, летчики практически вслепую посадят самолет в трех метрах от края бетонки. Нехороший симптом, если верить в судьбу…

Из самолета выйдут вначале андроповские «ребята в штатском», возьмут машину под свою охрану, а уж потом на трапе появится группа афганцев с коренастым мужчиной в центре.

Это был Бабрак Кармаль. Лидер «Парчам», сведенный в Москве судьбой и Андроповым с халькистами Гулябзоем, Ватанджаром и Сарвари, сумел перебороть в себе обиду на «Хальк» и объединиться с бывшими министрами против общего врага — Амина. Распределили будущие посты в новом правительстве и стали ждать лучших времен. И вот из Кабула пришла весть: Амина не станет 16 декабря в 19 часов вечера. К этому времени новое правительство республики должно конечно же уже находиться в Афганистане.

Прибывших афганцев отведут в самый дальний бункер, и до 16-го числа Гуськов никого из них не увидит.

Но 16 декабря, когда среди афганских летчиков разнеслась весть, что в Кабуле предпринята попытка нападения на Амина (сам Амин не пострадал, тяжело ранен лишь его племянник Асадулла), на связь с Гуськовым выйдет Андропов и прикажет срочно отправить «гостей» в Союз.

Из Ферганы прилетит Ан-12. Не заглушая моторов и не выруливая со взлетной полосы, раскроет рампу. Таинственная группа афганцев скроется в чреве военно-транспортного самолета, и тот сразу же возьмет курс на север. На следующее утро улетят и летчики, в одночасье сдавшие боевые «миги» афганским пилотам: улетят злые и нервные — какого черта мурыжили их здесь, самолеты ведь подготовлены были прекрасно.