Материки и океаны остались на прежних местах, только перевернулись и теперь смотрели внутрь шара. И атмосфера тоже осталась – но внутри. И океаны липли к внутренней поверхности сферы. Полая Земля продолжала вращаться, но смысл этого движения был совсем иным – оно создавало притяжение. Естественное притяжение тоненькой скорлупки – земной коры – было очень слабым, почти неощутимым, поэтому «гравитацию» на Земле приходилось создавать центробежной силой, возникающей при вращении. Но эта «гравитация», естественно, действовала очень неравномерно. Сильнее всего она ощущалась на экваторе, где была в полтора раза сильнее прежней, земной. По мере увеличения широты притяжение постепенно уменьшалось, а на полюсах была невесомость. На той широте, где сейчас находилась яхта, притяжение составляло 1 g по прежней шкале, но И И так и не смог вызвать в себе ощущения, будто стоит на старой твердой Земле.

В центре полой Земли висело крошечное Солнце, создававшее в мире день и ночь. Яркость его свечения плавно изменялась по двадцатичетырехчасовому циклу от наивысшей яркости до полной темноты. В определенные ночи на поверхность изливался даже холодный лунный свет. Но он исходил из одной точки, и увидеть круглую полную луну было невозможно.

Из троих пассажиров яхты двое вообще-то людьми не были. Один, с говорящим именем Большезуб, был динозавром. При каждом движении его десятиметрового тела яхта опасно раскачивалась, вызывая раздражение у того, кто декламировал стихи, стоя на носу, – высокого тощего человека, облаченного в архаичный просторный халат по моде эпохи Тан. Ветер развевал его длинные снежно-белые волосы и бакенбарды. Он походил на висящий между морем и небом иероглиф, начертанный самым высокопарным из стилей китайской каллиграфии.

Это был создатель нового мира, великий поэт Ли Бай.

Дар

Вся история началась десять лет назад, когда Пожирающая империя завершила разграбление Солнечной системы, продолжавшееся два века. Динозавры, впервые покинувшие Землю в незапамятном прошлом, погрузились на мир-кольцо диаметром пятьдесят тысяч километров и отправились в сторону созвездия Лебедя. Пожирающая империя также взяла с собой 1,2 миллиарда человек, чтобы разводить их в качестве пищевого скота. Однако, достигнув орбиты Сатурна, мир-кольцо вдруг начал сбавлять скорость, а затем, хоть это и казалось совершенно невероятным, повернул обратно, во внутреннюю часть Солнечной системы.

Через неделю по времени мира-кольца после того, как Пожирающая империя легла на возвратный курс, эмиссар Большезуб вылетел с кольца на своем космическом корабле, похожем на старинный дровяной кипятильник, и привез в кармане человека по имени И И.

– Ты будешь подарком! – сообщил Большезуб, глядя в черную бездну, разворачивавшуюся за иллюминатором. От его ухающего голоса у И И дребезжали все кости.

– Кому? – заорал И И из кармана, запрокинув голову. В прорезь он видел только нижнюю челюсть динозавра, похожую на здоровенную скалу, торчащую над краем обрыва.

– Тебя преподнесут богу! Бог прибыл в Солнечную систему. Поэтому и империя вернулась.

– Настоящему богу?

– Их раса владеет невообразимыми технологиями. Они преображаются в сгустки чистой энергии и могут в мгновение ока переноситься с одного конца Млечного Пути на другой. Так что они самые настоящие боги, и с этим не поспоришь. Если нам удастся приобщиться к сотням их сверхпродвинутых технологий, Пожирающей империи гарантировано блестящее будущее. Мы уже на финальном этапе этой наиважнейшей миссии. Тебе следует понравиться богу!

– Но почему вы выбрали меня? У меня же низкосортное мясо, – сказал И И. Ему было хорошо за тридцать. В Пожирающей империи ценили нежное, белое, молодое мясо, а он был старым и невкусным.

– Бог не ест букашек, а только собирает их. А я слышал от скотоводов, что ты очень необычный. Наверное, у тебя много учеников, да?

– Я поэт. И до последнего времени преподавал классическую литературу людям в загонах. – И И с трудом выговорил слова «поэт» и «литература» – в языке пожирателей они относились к числу самых редко используемых.

– Дурацкое, никчемное времяпрепровождение. Скотоводы закрывают глаза на эти занятия только потому, что какой-то странный духовный эффект от них улучшает вкус мяса… Как я заметил, ты очень высокого мнения о себе и мало замечаешь остальных. Интересно было бы узнать, откуда у пищевого скота берутся такие повадки.

– Все поэты такие! – И И выпрямился в кармане во весь рост и, хоть и знал, что Большезуб не смотрит на него, гордо вскинул голову.

– Твои предки участвовали в Войне в защиту Земли?

И И мотнул головой.

– Мои предки в ту эпоху тоже были поэтами.

– Самая бесполезная порода букашек. Насколько я знаю, она всегда была редкой на Земле.

– Они жили в мире самого сокровенного самоуглубления, куда не доходили перемены, происходящие во внешнем мире.

– Бесстыдство… О, мы уже почти приехали.

Услышав это, И И все же высунул голову из кармана. В широкий иллюминатор прямо по курсу были видны два сверкающих белых объекта, плавающих в космосе – квадрат и сфера. Когда космический корабль поравнялся с квадратом, тот на мгновение пропал из виду. В этом, впрочем, не было ничего удивительного, поскольку квадрат практически не обладал толщиной. Теперь перед кораблем маячила идеальная сфера. И она, и квадрат сияли ровным, мягким белым светом, так хорошо распределенным, что невозможно было выделить ни единой неровности, ни единого заметного места. Они выглядели так, будто их извлекли из компьютерной базы данных, – два подчеркнуто лаконичных выражения совершенно абстрактных концепций в беспорядочной Вселенной.

– И где же бог? – спросил И И.

– Эти два геометрических объекта, конечно. Боги любят простоту и порядок.

Когда они приблизились вплотную, И И увидел, что квадрат величиной примерно с футбольное поле. Космический корабль опустился дюзами вниз, но пламя не оставило на поверхности никакого следа, как будто ракета была всего лишь иллюзией. И все же И И ощутил притяжение объекта, и сотрясение, с которым космический корабль соприкоснулся с его поверхностью, было вполне реальным.

Большезуб явно уже бывал здесь; он без колебаний вышел наружу. У И И сердце зашлось, когда он увидел, что динозавр решительно повернул рукоятки по обе стороны выходного люка, даже не закрыв воздушный шлюз, но против его ожидания воздух не вырвался в космос с яростным ревом. Когда Большезуб покинул корабль, И И ощутил, как в карман, где он сидел, хлынул свежий воздух, и, высунувшись, почувствовал лицом прикосновение ласкового прохладного ветерка. Это была какая-то сверхпередовая технология, не доступная ни людям, ни динозаврам. Ее применение – вот так, между делом, – ошеломило И И и вошло ему в сердце, пожалуй, даже сильнее, чем когда-то человечество поразило первое столкновение с пожирателями. Он посмотрел вверх. Сфера плавала точно над головой на фоне сияющего Млечного Пути.

– Каким подарочком ты хочешь порадовать меня на сей раз, эмиссар? – спросил бог на языке