– Годфри Спек. Он привез послание с юга, – уклончиво ответил Ройс.

Элли посмотрела в его серые глаза и замерла. Вместо Ройса перед ней возник образ епископа Моффата. Вот он, высокий, белокурый, греховно красивый, сидит за столом из черного дерева с бокалом вина в руке. Моффат был облачен в алую бархатную мантию. На столе перед ним – перо и свиток пергамента. Элли не обладала даром Видения, но образ, представший перед ней, был до невозможности отчетлив и почти реален. У нее не возникло ни малейших сомнений в том, что в данный момент Моффат сидит где-то за столом и думает о ней, пытаясь с помощью телепатии проникнуть в ее сознание. Епископ приветственно поднял бокал, как будто пил за ее здоровье, и с ехидной улыбкой смотрел ей в глаза.

Элли с трудом стряхнула с себя кошмарное видение и вернулась к реальности. Ее взгляд переместился на посланца, стоящего возле стола. После того как сам Моффат в некотором роде поздоровался с ней через сотни миль и, возможно, столетий, ей было сложно воспринимать Спека всерьез.

Ройс вновь мысленно заговорил с ней. Стой здесь, я отошлю Спека в обратный путь.

Хорошая мысль! – ответила Элли. Не думаю, что такого стоит оставлять на ночь в стенах Кэррика. Она подошла к Эйдану – тот являл собой образец невозмутимости и спокойствия.

– Какой ответ я должен передать его светлости? – осведомился у Ройса Спек с подобострастной улыбкой.

– Вот мой ответ! – сказал Ройс и, разорвав пергамент пополам, отдал обе половинки Спеку. – Мой стражник проводит тебя прочь с земель Морверна. И если на рассвете пропадет или будет найден покалеченным или мертвым хотя бы один мужчина, женщина или ребенок, я лично отправлю тебя в ад.

– Я ехал сюда два дня без передышки. Разве вы не предоставите мне ужин, вино и постель? – возмутился Спек.

Ройс пропустил его слова мимо ушей.

– Если же выяснится, что были покалечены лошади, овцы или иной домашний скот, я тоже доберусь до тебя, – продолжил он. – И тогда, Спек, я с наслаждением сверну тебе шею.

Ройс пересек зал и распахнул дверь, в которую тут же вошло шестеро стражников.

– Препроводите его с моих земель. Будьте осторожны, не поворачивайтесь к нему спиной.

Спек посмотрел на Элли. В его взгляде пылала дьявольская смесь злобы и похоти. Элли инстинктивно отшатнулась назад, как будто это могло оградить ее от черных мыслей этого подлого создания. Словно ощутив ее омерзение, Эйдан тотчас положил ей на плечо руку. Губы Спека покрылись слюной; он их облизал и торопливо вышел из комнаты. Ройс захлопнул за ним дверь.

Увы, зло осталось витать в закрытом пространстве зала, ибо его источник, разорванное послание, никуда не исчез.

Элли посмотрела на половинки пергамента у себя под ногами. Сомнений не было: Спек нарочно выронил их и оставил лежать на полу. В душе шевельнулось дурное предчувствие.

Моффат откинулся в резном, похожем на трон кресле и, подняв руку, помахал пальцем. Отблески свечей заиграли на его рубиновом кольце-печатке. Скоро, Эйлиос, скоро.

Элли едва не вздрогнула от страха. Голос Моффата прозвучал в ее голове так же отчетливо, как и голос Ройса.

– Какого черта надо епископу? – воскликнула она.

Ройс и Эйдан переглянулись, и это не ускользнуло от ее внимания.

– Слушайся Ройса, – посоветовал ей Эйдан. – Похоже, ты поторопилась покинуть Айону!

Элли притворяться было бесполезно.

– Мне пришлось уехать. Я больше не могла там оставаться, у меня не оставалось другого выбора.

– Понимаю. Но после сегодняшней ночи тебе больше не придется беспокоиться по поводу королевы. – Эйдан самодовольно улыбнулся и направился вверх по лестнице.

Элли не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, повернулась к Ройсу:

– Подожди минуту! Ты попросил его прийти к Жанне?

– Он был не против. С ним она быстро забудет обо мне.

– Но так нечестно! – возмутилась Элли.

– Эйдан молод, полон сил и желания, Эйлиос, – терпеливо объяснил Ройс. – Не окажись он сегодня ночью в кровати Жанны, то наверняка оказался бы в чьей-либо еще. Думаешь, она единственная знатная особа, которая пользуется своим положением, чтобы заманивать к себе любовников?

Для Элли такие нравы были в новинку, но она решила, что Ройс прав. Как ни плохо она знала историю, фигура легендарного Генриха VIII была ей знакома. И это был не единственный монарх, кто заманивал любовниц короной. И ей не было обидно за Эйдана, потому что этот красавчик сам был еще тот прохвост. Королева – молодая, красивая и пылкая женщина. Эйдан наверняка и сам был не прочь запрыгнуть к ней в постель, чтобы на славу поразвлечься.

– Тогда мы еще должны сказать ему спасибо.

– В некотором роде – да.

Элли поймала на себе серьезный взгляд его серых глаз и ощутила его беспокойство. Правда, на этот раз Жанна была ни при чем.

Элли смотрела в его глаза, и в голове начали складываться слова. Ей показалось, что она почти читает его мысли. Она попыталась найти хоть какой-то смысл в читавшейся абракадабре, но, увы, ничего не вышло.

Внезапно перед ее мысленным взором возникла буква Э, дымком взвилась вверх и исчезла; затем буква Л, а после нее А.

– Ты думаешь о моей матери! – воскликнула она.

Ройс вздрогнул.

– Что случилось? – допытывалась Элли. – О чем говорилось в том письме? Я знаю, оно было от Моффата.

Ройс отошел к окну.

– Гонец – не более чем уловка, – ушел он от ответа на ее вопрос.

Элли это не понравилось.

– О чем говорилось в письме?

Он явно не хотел отвечать.

– Не важно. Не имеет значения. Я сумею тебя защитить. Ничего не бойся – ни сейчас, никогда. Давай поговорим о том, что нам делать в ближайшие несколько дней. – Ройс немного успокоился. – Пока Жанна занята Эйданом, я могу увезти тебя далеко отсюда.

– В другое время? Чтобы спрятать меня и вернуться обратно сюда? – Элли отрицательно покачала головой. – Ройс, нам надо поговорить. Вчера в церкви на острове мне являлась моя мать. Она выглядела чем-то встревоженной, я бы даже сказала, напуганной! Мне кажется, она пыталась меня о чем-то предупредить. И я снова видела ее только что, наверху, в моей комнате. Что-то очень нехорошее происходит или вот-вот произойдет.

Глаза Ройса сверкнули, и он поспешил отвернуться.

Элли схватила его за ворот.

– Что ты пытаешься скрыть от меня?

Ройс чертыхнулся, но все-таки посмотрел ей в глаза.

– Моффат играет с нами в игры, Эйлиос, вот и все. Эласед умерла.

У Элли созрело нехорошее подозрение.

– Ты причисляешь Моффата и мою мать к одной шайке?!