Для начала приведем фрагмент из повествования саги:

«Эрик поведал своим друзьям, что он намерен отправиться к тем землям, которые встретил Гуннбьорн Ульф Крагессон, когда ветры унесли его судно далеко на запад, за море. Он вышел в море из Снаэфеллс Йокула и высадился на берег возле глетчера, называемого Блазерк. Затем он (Гуннбьорн) отплыл к югу, следуя вдоль побережья, находясь в пределах видимости от этой обитаемой (или необитаемой) земли.

Первую зимовку он провел на Эриксее (острове Эрика) неподалеку от середины Восточного поселения (южные фьорды). Следующей весной он отправился в Эриксфьорд, где выбрал место для будущего дома и усадьбы. В то же лето он совершил плавание в западную пустыню, где и оставался долгое время, дав названия многим тамошним местам.

Вторую зиму он провел на [другом] острове Эрика, лежащем за Хварфсгнипой; но в третье лето он отправился к северу от Снаэфеллс и дальше, в Храфнсфьорд. Полагая, что он достиг оконечности Эриксфьорда, он возвратился и провел третью зиму на [том] острове Эрика, который расположен возле устья Эриксфьорда. А следующим летом он возвратился в Исландию».

Корабль Эрика отплыл от полуострова Снаэфеллс, имея на борту человек двадцать-тридцать спутников и рабов. К спутникам, видимо, относились ближайшие друзья и родственники, а также — как мы предполагаем — человек по имени Ари Марсон, жена которого была старшей кузиной Эрика. Свободные люди, находившиеся на борту, были вооружены мечами, копьями и боевыми топорами. В кожаных мешках, прикрытых парусиной и тюленьими шкурами, хранился изрядный запас скира и масла, а также вяленой рыбы. Во всем остальном команда и все, кто был на борту, зависели от «подножного» или, лучше сказать, забортного корма.

Обогнув мыс Кейп Фейрвэлл, Эрик довольно скоро достиг берегов «обитаемой земли», но сохранившиеся источники ничего не говорят о ней. Единственное, что мы узнаем, — это то, что он перезимовал на маленьком островке, который впоследствии стал Восточным поселением норвежской Гренландии. Правда, фрагмент в хронике, написанной два или даже три века спустя после описываемых событий, дает некоторую дополнительную информацию.

«Земля, которая получила имя Гренландия, была открыта и заселена [выходцами] из Исландии. Эрик Рауда — таково было имя мужа из Брейдафьорда, который отправился туда и захватил ее… Как на востоке, так и на западе той страны они нашли следы человека: остатки кожаных лодок, орудия, сделанные из камня, на основании чего мы можем судить, что здесь побывали те же люди, которые жили в Винланде и которых гренландцы (позднейшие переселенцы из Норвегии) называли скрелингами».

Чтобы понять это свидетельство, мы должны помнить, что норвежцы X в. видели в Гренландии нечто совсем иное, чем мы. По их представлениям, это была полоса суши, начинавшаяся где-то далеко к северу и востоку от Исландии, тянувшаяся к югу до мыса Кейп Фейрвэлл, а затем круто поворачивавшая к северу, к устью залива Баффина. Обогнув его, она вновь тянулась на юг вдоль восточного побережья островов Эллсмер, Девон и Баффин[110].

В хронике говорится, что Эрик «как на востоке, так и на западе той страны» нашел «следы человеческого жилья» и артефакты. Археология утверждает, что во времена плавания Эрика Рыжего на Гренландию туземные представители Дорсетской культуры (или скрелинги, как их называли исландские хронисты) действительно населяли земли на западе, в заливе Баффин Бэй, однако на гренландском его побережье никакого туземного населения не было на протяжении вот уже как минимум нескольких веков. Так кто же тогда были строители «человеческого жилья», обнаруженного Эриком Рыжим на восточном побережье острова? Я просто убежден, что этими строителями были альбаны.

Сегодня уже невозможно узнать, были ли эти жилища обитаемыми в ту пору, когда Эрик приплыл в Гренландию, однако есть все основания полагать, что это были остатки давно покинутых жилищ.

Норвежцы были людьми храбрыми — в храбрости с ними никто не мог сравниться, — но, когда викинги Эрика приблизились вплотную к восточному побережью Гренландии, они, я думаю, тоже испытывали чувство подавленности и страха при виде величественного необитаемого ландшафта. Что бы это могло означать? Почему здесь не видно людей? Быть может, это коварные тролли вынудили жителей убраться из этих мест? А может, люди здесь были истреблены богами или некими таинственными убийцами? Или они, наконец, укрылись в каком-нибудь таинственном месте, готовясь оттуда в любой момент напасть на незваных гостей, то бишь на них, викингов?

Мне кажется, корабль Эрика поочередно и поспешно заглядывал в устье одного фьорда за другим. Напряжение викингов возрастало, пока не случилось нечто непредвиденное.

В один сумрачный день викинги-рейнджеры забрались далеко в глубь особенно широкого фьорда. Эрик, спустив на воду большую шлюпку, отправился на разведку узких внутренних участков фьорда. И вот возле самой оконечности фьорда рулевой шлюпки заметил нечто вроде струйки дыма.

Уткнув нос шлюпки в прибрежную гальку, команда осторожно выбралась на берег. Не успели они пройти несколько шагов, как на них из невысоких березовых зарослей с диким боевым кличем набросилось не менее дюжины врагов, засыпавших их градом стрел и камней.

Их атака оказалась настолько неожиданной, что наши викинги в панике бросились к берегу, поспешно вскочили в шлюпку и, налегая на весла, поспешили убраться подальше от берега. Возможно, в спешке они даже не заметили, что один из них был тяжело ранен и остался на берегу.

Дальнейшее поведение банды Эрика убедительно свидетельствует о том, что нечто подобное действительно имело место.

Когда с материковых глетчеров на побережье обрушились свирепые осенние шквалы, наши исландцы укрылись в скалах на маленьком островке в устье одного из южных фьордов.

Там, в укромном месте, они приготовились переждать суровую и бесприютную зиму.

Решительно отказавшись от возможности перезимовать в более комфортных местах, которыми изобиловали фьорды на юге острова, они действовали точно так же, как истые викинги, вынужденные зимовать на вражеской территории и во враждебном окружении. Вместо того чтобы подыскать удобную гавань для зимовки, они остановили свой выбор на уединенном островке, где их трудно было застать врасплох и с которого они могли легко и без помех выйти в море, если положение станет совсем отчаянным.

Норвежцы вовсе не были мазохистами. Вполне понятно, что Эрик не стал бы укрываться в столь суровом и бесприютном пристанище (какие он, кстати сказать, выбирал для каждой из трех своих зимовок в Гренландии), если бы не веские причины, а именно — угроза нападения, и притом не со стороны диких животных, троллей или духов, а со стороны вполне реальных врагов — людей.

Нетрудно представить, как несладко пришлось исландским викингам в их кое-как сложенной из камней, холодной и сырой хижине, лишенной самого необходимого, на голом островке Эриксее посреди бушующего моря, когда опустилась долгая полярная ночь и начались ледяные шквалы и шторма. Видимо, независимо от того, удалось ли им повстречать хотя бы одного живого альбана, таинственное безмолвие безлюдного ландшафта повергало их в настоящий ужас.