Главная беда заключалась в том, что ринг частенько был занят кем-то из тренирующихся. Реззер нервничал, но с этим совершенно ничего нельзя было поделать.

Оказавшись в своем уютном доме, Дан, несмотря на поздний час, вновь застал лишь тишину пустых помещений. Обойдя комнаты, в надежде встретить в одной из них жену, Реззер, пересилив свою гордость, набрал номер Ли. Он долго слушал сигнал вызова, но на другом конце провода так никто и не подошел. Чувствуя, как неконтролируемая ярость волной накатывает на измученный домыслами мозг, Дан прыгнул в машину. Если бы гравитолеты обладали колесами предков — автомобилей, весь путь Реззера сопровождался бы визгом резины и черными росчерками на асфальте. Дом Брайана вырос перед ним во всем своем напыщенном великолепии. Бросив машину у закрытых створов ворот, Дан стремительно преодолел и сам забор, и отделяющие от дома холеные газоны. Он даже не стал звонить. Просто выбил дверь тяжелым ударом ноги и, промчавшись мимо шарахнувшегося в сторону слуги-гурянина, быстро взбежал на второй этаж. Точно так же поступив с дверью спальни, он увидел на широкой кровати стройную фигурку со светлыми волосами, сидящую верхом на раскинувшемся импресарио. Дан бросился к кровати, собираясь просто забить обоих, как животных на бойне, но в это время девушка обернулась, оказавшись юной незнакомкой. Реззер замер, изумленно глядя на перепуганную парочку. Пробормотав что-то невнятное, он выбежал из дома, проклиная весь белый свет.

Ли спокойно ждала его возвращения дома.

— Где ты была? — Безумный взгляд дополнял глупый и никчемный вопрос.

— Что с тобой, чемпион? Ты скверно выглядишь сегодня. — Вряд ли она была удивлена, но мастерски вскинула брови в изумленной гримасе. — Мы славно посидели с девочками в кафе на Роуз-стрит. Что случилось-то?

— Ничего. — Реззер потер виски, чувствуя, как разливается головная боль.

Звонок в двери, несмотря на свою мелодичность, принес дополнительную тревогу и напряжение. Реззер замер, словно надеясь, что звонок больше не повторится. Но красивая мелодия вновь расплескалась по всему зданию.

— Дорогой, ты распустил вею прислугу. Если ты не против, я открою, — Ли сделала шаг в сторону дверей.

— Я сам. — Дан, отбросив нерешительность, открыл дверь. И тотчас сделал шаг назад, почувствовав сталь упершегося ему в грудь тупорылого ствола полицейского «Ругер ПМ 101 Полиция».

— Дан Реззер? Руки за голову! — Несколько разумян в черной полицейской форме, стремительно оттеснив Дана к стене, мгновенно заполнили собой весь дом. — Вы обвиняетесь в проникновении на территорию частной собственности, нанесении материального вреда, создании угрозы здоровью и жизни подданного Империи и вмешательстве в его частную жизнь. Вы имеете право сохранять молчание, так как все сказанное вами может быть использовано против вас. Вы имеете право на вызов адвоката или предоставление вам такового от Департамента юстиции Министерства внутренних дел…

Полицейские говорили и делали еще что-то, но в голове Реззера звучал только грохот защелкивающихся энергетических кандалов. Ли попыталась возражать и даже сделала попытку подойти к Дану, но ее мягко, но уверенно отстранили, передав в заботливые руки полицейского психолога в гражданской одежде.

— Извините, госпожа Реззер, но ваш муж в настоящий момент является лицом, пребывающим во временной принудительной изоляции. Вопрос о внесении залога будет рассмотрен сегодня вечером местным районным гражданским судом.

* * *

Вот уже несколько дней «Аш-Си-036» в видимом бездействии висел у вражеской планеты, едва не касаясь своими обводами довольно оживленных транспортных межпланетных магистралей. Весь экипаж совершенно успокоился, почувствовав и поняв, что их корабль и вправду невидим для неприятеля. Они просто висели, собирая информацию, впитывая поступающие со всех сторон данные, подобно тому, как впитывает воду сухая губка. Они «съедали» все, от музыкальных и новостных каналов до переговоров связистов приходящих и уходящих от планеты кораблей. С помощью мощнейших телескопов они вели наблюдение за поверхностью планеты, изучая ее жизнь и жизнь населяющих ее разумян. И чем больше поступало к ним этой разрозненной и противоречивой информации, тем чаще майор Раградт ловил себя на мысли о схожести и различиях Граниса и Империи. В Гранисе, так же как и у имперцев, присутствовали несколько совершенно различных рас разумян. Притом расы эти были даже более обособленными, чем в Империи. И если в имперских иерархических пирамидах только дакхарры имели более-менее прирожденные предпосылки стать аналитиками или руководителями, то у гранисян такие последовательности были намного более яркими. Здесь гораздо чаще, чем у имперцев, род деятельности зависел от принадлежности к той или иной расе.

Так, разумные ящеры, ростом около двух метров, обладающие хорошо развитыми конечностями, занимали большинство военных постов. Они были воинами по духу и рождению. Их представителем был известный всей Империи по трансляции первого негативного контакта командующий первого крыла объединенного флота Граниса Аир Седьмой, который первым официально обратился к адмиралу Бауку в частности, а через него к Империи в целом, с требованием сдаться. Но ящеры не имели биологического большинства. Были у гранисян и иные расы. К примеру, у расы, представители которой здорово походили на горилл, явно проявлялись проблемы с мозгами и интеллектом. Их практически невозможно было увидеть ни в новостях, ни в обзорах культурной жизни Граниса. Гурянин даже решил сначала, что злобные обезьяноподобные твари — вымышленный персонаж фантастических фильмов гранисянских режиссеров. Но когда на корабле удалось наладить визуальное наблюдение за жизнью на планете, выяснилось, что этих обезьян много, и трудятся они, в основном, рабочими или владеют теми специальностями, для которых ум и смекалка не являются качествами, которые требуются при выполнении служебных обязанностей.

Одним словом, обезьяны являлись прирожденными чернорабочими. Еще одна раса, малочисленная, но очень эффективная в продвижении к высотам власти, состояла из низкорослых разумян, отнести которых к какой-то группе существ оказалось затруднительно. У них были руки, но отсутствовали кисти, роль которых выполняли гибкие завершения рук, более всего напоминающие щупальца осьминога. Они достигали метра ростом и не имели никакой растительности на теле. Кожа, покрывающая их, походила больше на твердый силикон, чем на живую ткань. Эти разумяне выглядели бесполыми и практически не отягощенными эмоциями созданиями. И наконец, последняя раса показалась гурянину сначала точной копией людей. Но затем он увидел и различия. Внешне напоминавшие людей, они были почти совершенны по человеческим понятиям, словно всю расу составляли из лучших представителей выходцев с Земли. Они владели телепатией и проявлениями телекинеза. Они четко определяли себя как одну из ячеек своей расы, ячеек, направленных на совершенствование всей расы. Но при этом они не стремились к власти, предпочитая искусство и науку. Эти разумяне гордились своим рождением, но готовы были на любые жертвы для блага вида.

Одним словом, они вели себя так, словно жили в едином организме. Раградт сравнил бы их с коммуникаторами, которые, объединяясь с такими же устройствами системы «Блютус», превращаются из персональных средств связи и коммуникации в мощные компьютерные системы, сравнимые с могущественным искусственным интеллектом. Но затем гурянин заметил и случаи самопожертвования не ради блага общества в целом, а ради блага отдельных индивидуумов и понял, что первоначальное сравнение не слишком удачно отражает суть.