Оставив свои инструменты, Джек неохотно повиновался.

«Неужто ко мне пришла удача?» – спрашивал себя Мильтон Глоб, направляясь к Льюистауну на встречу с Арни Коттом. Он даже представить себе не мог, что в его жизни произойдет такая решительная перемена.

Правда, не совсем ясно, что Арни требуется. Звонок был таким неожиданным и Арни так быстро говорил, что доктор остался в полном недоумении. Вроде бы речь шла о парапсихологических способностях душевнобольных. Ну что ж, он мог рассказать Арни почти все, что известно на эту тему. Однако Глоб чувствовал: за этим интересом скрывается что–то еще.

Обычно интерес к шизофрении свидетельствовал о собственной предрасположенности субъекта к заболеванию. Хотя первым симптомом нарастающего шизофренического процесса была неспособность больного принимать пищу на людях. Арни же усиленно настаивал на встрече не у себя дома и не в офисе, а в известном ресторане и баре «Ивы». Может, это попытка противодействия начавшемуся процессу? Испытывая неожиданную напряженность в публичных местах, особенно в ситуациях, связанных с приемом пищи, Арни пытается восстановить покидающую его норму…

Глоб размышлял об этом, ведя вертолет, но мало–помалу мысли его вернулись к собственным проблемам.

Арни Котт контролировал фонд союза, насчитывающий несколько миллионов долларов, и был выдающейся личностью, признанной во всем колониальном мире, хотя и совершенно неизвестной Дома. По сути, феодальный барон. «Если бы Котт взял меня в штат, – фантазировал Глоб, – я бы смог оплатить все накопившиеся долги, все кредитные чеки, сумма которых словно и не уменьшается. И тогда мы бы зажили, уже не влезая в долги, существуя на собственные средства… и довольно большие».

К тому же Арни был шведом или датчанином, что–то вроде этого, так что Глобу не пришлось бы каждый раз гримировать лицо перед приемом пациента. Плюс Арни известен своей простотой в отношениях; Милт и Арни – вот как это будет, улыбнулся про себя Глоб.

Главное, что необходимо соблюсти на первом свидании, это не перечить Арни, подыгрывать ему и не разочаровывать, даже если его идеи абсолютно ошибочны. Чертовски глупо пытаться переубедить его! И зачем?

«Я понял тебя, Арни, – приступил к репетиции доктор Глоб, подлетая все ближе к Льюистауну. – Да, это хорошая мысль».

Он принимал участие в таком количестве разнообразных мероприятий, замещая своих пациентов, представляя интересы этих робких, замкнутых шизоидных типов, которые съеживались при малейшем внешнем воздействии, что можно не сомневаться – все будет проще простого. А если шизоидный процесс у Арни уже пошел вовсю, то он станет жизненно необходимым ему.

«Прекрасно», – заметил Глоб и увеличил скорость вертолета до максимума.

«Ивы» были обнесены рвом с холодной прозрачной водой, фонтаны разбрызгивали струи, а все одноэтажное стеклянное строение ресторана окружали огромные багряные, желтые и ржаво–красные бугенвиллеи. Спустившись по черной стальной лестнице с крыши, Глоб сразу же увидел компанию: Арни Котт сидел в обществе какой–то рыжей красотки и запредельного вида мужчины в монтерском комбинезоне и холщовой рубашке.

«Поистине бесклассовое общество», – подумал Глоб.

Он перешел через ров по горбатому мостику, миновал бар, задержался у небольшого джазового оркестра, который что–то задумчиво наигрывал, и наконец поздоровался с Арни.

– Привет, Арни!

– Привет, док. – Арни поднялся, чтобы представить его присутствующим. – Это доктор Глоб, Дор. Дорин Андертон. А это мой мастер Джек Болен, настоящий кудесник. Джек, это самый знаменитый из всех ныне живущих психиатров Милт Глоб.

Все покивали и пожали друг другу руки.

– Ну уж прямо–таки самый знаменитый, – пробормотал Глоб, пока все усаживались. – Ведущими в нашей области до сих пор являются экзистенциальные психиатры из Швейцарии. – Но каким бы преувеличением ни был комплимент Арни, он испытывал глубокую благодарность. Глоб ощущал, как его лицо прямо–таки заливается краской от удовольствия. – Простите, что так долго добирался – пришлось заскочить в Новый Израиль. Бо… Босли Тувим нуждался в моем совете по неотложному делу.

– Хороший парень, этот Бос – заметил Арни. Он закурил сигарету – настоящую земную «Адмирал Оптимо». – Но давайте вернемся к нашему делу. Постой, я закажу тебе выпить. – И, вопросительно глядя на Глоба, он принялся махать официантке.

– Скотч, если есть, – сказал Глоб.

– «Катти Сарк», сэр, – ответила официантка.

– О, замечательно. Без льда, пожалуйста.

– Ладно, – нетерпеливо промолвил Арни. – Послушайте, доктор, вы раздобыли для меня имена продвинутых шизиков или нет?

– М–м–м, – начал Глоб, но тут же вспомнил свой недавний визит в Новый Израиль. – Манфред Стайнер.

– Имеет какое–нибудь отношение к Норберту Стайнеру?

– Его сын. В Бен–Гурионе… Полагаю, сообщая вам это, я не нарушаю врачебную тайну. Полностью аутичный ребенок, с самого рождения. Мать – холодная, интеллектуальная шизоидная личность, занимавшаяся воспитанием по учебнику. Отец…

– Отец мертв, – оборвал его Арни.

– Совершенно верно. К прискорбию. Хороший парень, но страдал депрессиями. Покончил с собой. Типичный порыв для стадии подавленного состояния.

– По телефону ты сказал, что у тебя есть теория про выпадание шизофреников из обычного времени, – продолжил Арни.

– Да, суть заключается в том, что у них нарушено внутреннее чувство времени. – Доктор Глоб заметил, что его слушают все трое, и с воодушевлением принялся развивать любимую тему: – Мы еще не получили исчерпывающего экспериментального подтверждения, однако за этим дело не станет.

И без какого бы то ни было колебания или смущения он изложил теорию швейцарцев, присвоив авторство себе.

– Очень интересно, – не скрывая впечатления от рассказа доктора, откликнулся Арни и повернулся к Джеку Болену: —Можно создать такую камеру?

– Конечно, – пробормотал Джек.

– И датчики, – добавил доктор Глоб, – чтобы пациент мог покинуть камеру и ориентироваться в реальном мире. Зрительные, слуховые…

– Запросто, – повторил Болен.

– А как насчет такого… – нетерпеливо подхватил Арни, – способен ли шизофреник двигаться так быстро во времени по сравнению с нами, что фактически окажется в нашем будущем? Не объясняет ли как раз это феномен предвидения? – Его светлые глаза возбужденно блестели.

Глоб пожал плечами, изображая согласие.

– Вот оно, Джек! – повернувшись к Болену, пробормотал Арни. – Черт побери, во мне погиб гениальный психиатр. Замедлить его восприятие – черта с два! Я говорю – ускорить! Пусть опережает время, если ему так нравится. Только пусть делится своей информацией с нами, а, Болен?

– Вот здесь–то и лежит камень преткновения, – заметил Глоб. – При аутизме способность к межличностным контактам кардинально нарушена.