Я не знала, как реагировать на это заявление, поэтому решила притвориться, что не слышала его.

— В целом это была большая победа для нас — им потребуются годы, чтобы восстановиться, — продолжил он. — Босс в Мексике уже связывался с нами, прося перемирия. Они согласились оставаться к югу от Сан-Франциско, по крайней мере пока, и оставить в покое местные клубы. Взамен мы передали им небольшой подарок в знак нашей договоренности.

— Какой?

— Эванса.

Я затихла.

— Думала, вы сказали, что, если Джесс выживет, вы его отпустите.

— Нет, мы сказали ему, что если она выживет, то выживет и он, и он точно был жив, когда мы передали его Сантьяго. Но только идиот мог решить, что он может дважды обмануть картель и при этом продолжать дышать. Он уже был мертв, просто еще не знал об этом.

Чертовски страшно, но я вынуждена была согласиться. Нейт сам себе создал проблемы, и мне его совсем не жалко. Я зевнула. Из-за наркотиков и драмы я была измотана.

Риз, вероятно, тоже… Но у меня был еще один вопрос к нему. Важный.

— А что насчет меня? — спросила я шепотом.

— Не уверен, что понимаю.

— Клуб решил, что они собираются делать со мной? — повторила я, невнятно выговаривая слова. — Теперь, когда все закончилось. Мне действительно жаль. Я знаю, что продолжаю говорить это, и это ничего не меняет, но это правда. То, что я сделала, было неправильно — ты всегда пытался помочь мне, и даже когда я ударила тебя ножом в спину, ты все равно спас Джессику. Я знаю, что ты не доверяешь мне и, вероятно, не веришь, но я сделаю все для тебя, Риз. И для клуба тоже. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за спасение моей малышки…

— Детка, я думаю, можно с уверенностью сказать, что с клубом у тебя все в порядке, — ответил он, и в его голосе я услышала нотки юмора. — Ты спасла жизнь Эм, солгала копам, чтобы защитить нас, а потом убила Херардо Медину — и все это за двадцать четыре часа. Это впечатляет, дорогая. Ты знаешь, сколько людей пытались убрать его задницу? И не только это, мы все вроде как получили удовольствие от того, что ты наваляла помощнику шерифа-мудаку. Не беспокойся об этом, ладно? Черт, Хизер пыталась убить меня по крайней мере три раза за эти годы. Мы справимся с этим.

— Мне кажется, я не понимаю байкеров.

— Ничего, детка. Ты разберешься.

Лондон

На протяжении всего полета домой Джесс прижималась ко мне, как ребенок, уютно устроившись у меня под боком и укрыв нас обеих одеялом. Я не особо поверила Ризу, когда он сказал мне, что с ней все в порядке. Тем не менее, это так. По крайней мере, физически. Конечно, она потеряла палец, и мне было ясно, что восстановление после такого будет не из легких. Но ее шунт не сдвинулся с места, не было никаких признаков инфекции, и она шла на поправку после сотрясения мозга, полученного при падении на пол.

Мы также не знали, почему у нее случился приступ. Хотя, мы так и не поняли, почему они были у нее в детстве, и почему они прекратились. За годы, проведенные с ней в больницах и кабинетах врачей, я поняла одну вещь: медицина — это искусство, а не только наука.

Врачам известно не так много, как они хотят, чтобы вы думали.

Психологически ей было намного сложнее. Она не хотела говорить об изнасиловании или о том, что случилось с ее матерью, но она вздрагивала каждый раз, когда к ней приближался мужчина. Мне этого было достаточно. Может быть, со временем она будет готова открыться, но не похоже, что грузовой самолет, полный раненных и окровавленных байкеров, был лучшим местом для душевных разговоров.

Не в моих силах было заставлять ее.

Наконец-то мы добрались до дома Эм и Хантера в Портленде рано утром, менее чем через сорок восемь часов после того, как мы его покинули. Безумие, правда? Прежде чем уйти, Риз указал нам на гостевую спальню, сказав, что ему нужно навестить Эм. Они говорили по телефону, но этого было недостаточно. Он хотел увидеть ее своими глазами, убедиться, что с ней действительно все в порядке.

Я чувствовала то же самое по отношению к Джессике. Я укрыла ее одеялом, как ребенка, а затем легла рядом с ней, считая ее вдохи, как когда-то, когда она была в отделении интенсивной терапии. Мне, наверное, следовало бы спуститься вниз, чтобы убедиться, что все остальные в порядке… Но я так устала. Вместо этого я задремала, задаваясь вопросом, что нам делать дальше.

Звук смс разбудил меня. Мне показалось это странным, учитывая, что я не видела свой телефон (или сумочку) с тех пор, как пыталась застрелить Риза. Быстро моргнув, я перевернулась на спину, пытаясь понять, что происходит.

— Выключи его, — пробормотала Джесс, перевернувшись на бок. — Слишком устала для школы…

Похоже, некоторые вещи не меняются.

Я посмотрела на другой конец комнаты, и увидела сумку, которая лежала на обычном деревянном комоде, рядом с двумя аккуратными стопками сложенной одежды.

От кого могло прийти смс?

Подниматься на ноги было в лучшем случае очень трудно. Болела каждая часть моего тела, вплоть до ногтей и волос. Болело все: царапины, порезы, раны. Но, что удивительно, ни одно из этих повреждений не было смертельным или даже особо серьезным. Пошатываясь, я пересекла комнату и расстегнула молнию своей кожаной сумки, роясь в ней в поисках телефона. Батарея была разряжена, но на нем отображался пропущенный вызов и сообщение от моей соседки.

Даника: Как ты? До сих пор не могу поверить в то, что произошло. Хотела сообщить тебе, что отец Хью прочитал о твоем доме в газете. У них есть домик на Кидд-Айленд-Бей-роуд, но в этом году они его не сдают — был арендован, но арендатор отказался. Можешь снять, если хочешь. Ничего особенного, но вполне приличный: две спальни, одна ванная, цена как для друзей и семьи.

Я смотрела на текст, размышляя о возможности. Я бывала там пару лет назад с Даникой и ее сестрой на уик-энде для девочек. Она была права — ничего особенного. Но это давало мне, Джесс и Мелани некоторое пространство. Отношения с Ризом все еще были в подвешенном состоянии, хотя я начинала верить ему, когда он говорил, что я в безопасности. В самолете