– Дело в том, что этот человек – Хаджи, приемный дядька Али, – тихо объяснил Андре.

Джозеф-Жан молча кивнул и тут же начал целиться. А Али смотрела на него как завороженная.

Вскоре раздался громкий хлопок, а затем – полный ужаса крик Хаджи. Арбуз же словно взорвался, и мякоть его разлетелась в разные стороны. Хаджи упал на колени, содрогаясь от рыданий, и под ним образовалась огромная лужа. Но уже через секунду-другую он сообразил, что красная жидкость, забрызгавшая его с ног до головы, – вовсе не кровь, а арбузный сок. Вокруг быстро собралась толпа, и люди начали смеяться, указывая на него пальцами. «Хаджи в Мире никогда не любили, а теперь его, к тому же, будут считать дурачком», – с удовлетворением подумала Али.

Она долго крепилась, но в конце концов не выдержала и расхохоталась, уткнувшись лицом в плащ Андре.

– Спасибо… Вот спасибо тебе… – приговаривала она, утирая слезы.

– Пожалуйста, моя милая. Жаль только, что Жо-Жан попал именно в арбуз. Было бы намного приятнее, если бы он чуть-чуть промахнулся.

– Для тебя – возможно, – отозвался Жо-Жан. – Ведь не ты бы томился в турецкой тюрьме.

Андре не успел ответить, потому что в этот момент к ним подошел за объяснениями капитан корабля. Но герцог поступил умно, сказав, что неожиданное происшествие – это просто пари. Капитан же был турком и потому все правильно понял.

Скорчившись на узкой корабельной койке, Али уткнулась лицом в подушку, чтобы заглушить стон. Она не придала значения тупой ноющей боли, которая началась неделю назад. Боль то появлялась, то проходила и только временами становилась острой настолько, чтобы беспокоить всерьез. Поэтому Али ничего не стала говорить мужу – не хотелось расстраивать его. Андре снова замкнулся, снова ушел в себя, и это тревожило ее гораздо сильнее, чем боль. Сейчас он вел себя точно так же, как в Сазерби-Парке сразу после женитьбы. Тогда он посчитал, что сделал ей больно, когда они занимались любовью на берегу. А теперь он, наверное, думал, что заставил ее страдать из-за Женевьевы – это было единственное возможное объяснение. По какой причине он еще мог отдалиться от нее сразу после их отъезда из Ксанфоса? О, как же он упрям! И всегда был таким. Но она-то знала, что муж сможет отступить. Следовало только найти правильное время и место, чтобы поговорить с ним об этом. Но не сейчас, конечно же.

Али повернулась на другой бок, подтянув колени к груди. «Пока все не так плохо», – думала она. А если боль не пройдет, то она обратится к доктору, когда через неделю прибудет в Англию.

Но этой недели в ее распоряжении не оказалось.

– Счастье мое, что с тобой? – Андре с удивлением смотрел на жену, все еще остававшуюся в постели. Спать так долго – это было совсем на нее не похоже. – Али, проснись! Скоро полдень, ленивая ты девчонка. – Он наклонился к ней и потряс ее за плечо.

– О, не надо!.. – простонала Али.

– Милая, с каких это пор… – Он внезапно умолк. Али была вся в поту… и лежала как-то неестественно. Андре прикоснулся к ее лбу. Лоб был холодным, но липким от пота. – Что с тобой, счастье мое? Что случилось? – Он не на шутку встревожился.

– Ничего особенного, – шепотом ответила Али. – Просто живот болит. Такое бывало и раньше. Скоро пройдет.

– Болит живот? – Андре взял ее за руку и нащупал пульс. Пульс был частым и нитевидным – дурной знак. – Милая, повернись ко мне. Позволь тебя осмотреть.

Али повернулась к мужу и, вскрикнув от острой боли, схватилась за живот. Андре опустился на колени и откинул покрывало. Потом поднял ночную рубашку и осторожно ощупал живот жены. Правая сторона живота была мягкой, но низ с левой стороны был напряжен, и Али вскрикнула, когда он нажал в том месте.

– Давно это у тебя? – спросил он.

– С прошлой недели. Но тогда была тупая боль, а острая началась сегодня утром.

– Тошнота, рвота были?

Али кивнула и снова застонала.

– А задержка месячных? – В сердце заползал ледяной страх.

– Они начались раньше срока. Я извиняюсь… Судя по всему, я опять не забеременела.

– Но если… – Он нащупал уплотнение – и теперь уже испугался по-настоящему.

– О, Андре, не надо! Пожалуйста! Так больно!..

Он внимательно посмотрел на жену. Было совершенно очевидно: происходило что-то очень серьезное – он чувствовал это нутром. Но что же с ней такое?..

– Я сейчас вернусь, – сказал Андре. – Не волнуйся, я быстро. – Он выскользнул за дверь.

К счастью, как раз в этот момент мимо по коридору проходил Джозеф-Жан. Андре схватил его за руку.

– С Али случилось что-то серьезное. Что-то очень серьезное. Я почти уверен, что у нее внематочная беременность.

– Что?.. – Жо-Жан схватил друга за плечи. – Андре, успокойся и объясни, что это такое?

– Это такое состояние, когда зародыш развивается не в матке, а в фаллопиевой трубе. – Андре схватился за голову. – Господи, я вне себя от беспокойства! Я, конечно, не медик, но прекрасно понимаю, что ее нужно показать специалисту. И чем скорее, тем лучше. Возможно, потребуется операция.

– Операция? О боже! А как долго это может подождать?

– Ждать нельзя. Я оперировал бы сам, но у меня нет ни инструментов, ни практики. Я думаю, что фаллопиева труба закупорена и у нее началось внутреннее кровотечение.

– О господи! – Жо-Жан побледнел.

– И ведь она ничего не говорила! – Андре ударил кулаком в стенку. – Совсем ничего! Наверное, считала, что это несерьезно, что само собой пройдет. О боже, она умрет, если мы вовремя не доставим ее к доктору.

– А что, если мы уговорим капитана сделать незапланированный заход в Арахон? – спросил Жо-Жан. – Оттуда недалеко до Бордо.

– Да, верно! – просиял Андре. – Да, конечно! Бордо!.. Там мы найдем хирурга. – Наконец-то появилась надежда. Надежда всегда должна оставаться. Али не умрет. Только не Али!

– Ты что, действительно хочешь, чтобы какой-то незнакомый хирург оперировал ее? – спросил Жо-Жан. – Но ты ведь понимаешь, насколько высок риск в таких обстоятельствах.

– А у меня есть выбор? – проворчал Андре. – Что ты можешь предложить?

– Я бы не терял время и поездом доехал до Бейнака. Оттуда совсем недалеко до Сен-Симона.

Андре закрыл лицо руками. Потом посмотрел на друга.

– Я не повезу Али в Сен-Симон. Все, разговор окончен. Мы найдем какого-нибудь доктора в Бордо. Это ближе, и не надо будет подвергать ее опасности во время перевозки.

Джозеф-Жан вспылил, что с ним редко случалось. Схватив друга за плечи, он прижал его к стене и заорал:

– Ты что, рехнулся? Ведь только один-единственный человек сможет спасти ее. Идиот, ты понял?!

– А как он спас Женевьеву?! – завопил в ответ Андре, отталкивая от себя друга. – Об этом, Жо-Жан, ты не вспомнил?! Да ты просто легковерный дурак!