в итоге переговоров, связан с возможностью прокладки трубопроводов по дну моря, например, для доставки туркменского газа через Каспий в Азербайджан. Конвенция дает право каждой стране прокладывать трубопроводы в своем секторе, устанавливать добывающие платформы и т. п. Вместе с тем для этого требуется экологическое одобрение всех прикаспийских стран[1004]. На такой компромисс все участники переговоров, в том числе Россия и Иран, пошли и в связи с тем, что Конвенция решает важные проблемы безопасности на Каспии. Ведь только страны, участники соглашения могут иметь вооруженные силы и военные базы в регионе и, согласно положениям Конвенции «каспийская пятерка» также обязуется не предоставлять свою территорию для деятельности против каспийских соседей[1005]. В этом отношении, Конвенция стала важнейшим геополитическим документом, который обеспечивает право пяти прибрежных государств и только их, на беспрепятственную военную деятельность на общей не разделенной акватории моря[1006].

Помимо Конвенции о правовом статусе Каспийского моря участники V саммита подписали Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве в области транспорта[1007]. Последние годы все прикаспийские государства включены в процессы формирования обновленной инфраструктуры морских, автомобильных, железнодорожных, авиа– и трубопроводных перевозок. Это приводит и к активизации как национальных, так и международных проектов в этой сфере. Так с этой целью в ноябре 2017 года Российская Федерация приняла «Стратегию развития морских портов в Каспийском бассейне и железнодорожных и автомобильных подходов к ним до 2030 года»[1008]. Дальнейший прогресс в развитии торгово-экономических, политических, транспортных, энергетических, экономических, военно-политических связей стран-участниц Соглашения по Каспию будет, конечно, возможен. Но уже сегодня видно, что переговорный процесс идет по нарастающей. Если за все годы до саммита в Актау было подписано всего девять юридически обязывающих пятисторонних документов, то в августе 2018 года помимо самой «Каспийской конституции» было заключено шесть новых межправительственных соглашений[1009]. Есть все основания полагать, что новый каспийский формат может заметно окрепнуть, включая и существенное расширение гуманитарной составляющей, научных, молодежных, культурных контактов и т. д. Определенный позитивный опыт в этой сфере уже накоплен. Так одним из основных инструментов создания единого образовательного и научного пространства является созданная в 1996 году Ассоциация университетов Прикаспийских государств.

Значительное число вузов, расположенных в прикаспийском регионе, принимают активное участие в деятельности Ассоциации. Руководителем Ассоциации является ректор Астраханского государственного технического университета (АГТУ). В АГТУ также находится Постоянная Исполнительная дирекция Ассоциации, а также Российский национальный координационный центр Ассоциации.

Мировой опыт свидетельствует, что любые переговоры, связанные со спорными районами, будь то на море или на суше, тем более крайне богатыми нефтегазовыми ресурсами могут приводить к неразрешимым конфликтам или в лучшем случае длится многие десятилетия без какого-либо результата. В конкретном случае, связанным с Акваторией Каспия в этих переговорах многие годы участвовало пять государств, изначально выдвигавших порой взаимоисключающие предложения. И в этой связи следует отметить, что достигнутый за более чем двадцатилетний период интенсивных переговоров результат можно безусловно рассматривать как огромный и беспрецедентный успех всех пяти стран-участниц Конвенции о правовом статусе Каспийского моря.

Заключение

2–3 сентября 2019 г. во Владивостоке открылся Пятый, можно сказать, юбилейный Восточный экономический форум. Уже на утреннем заседании начала свою работу панельная сессия, посвященная общему экономическому пространству Большого Евразийского партнерства. Она проходила в рамках трех заседаний, которые тематически дополняли друг друга.

Модератором первого заседания был советник Росконгресса С. Ходько, а лейтмотивом стало обсуждение реалий и перспектив приграничного сотрудничества регионов Дальнего Востока и сопредельных стран на пути формирования Общего экономического пространства макрорегионов Большой Евразии.

Губернатор ЕАО А. Б. Левинталь, выступая на сессии, отметил, что область имеет общую с соседним Китаем 550-ти километровую границу, включает 2 пограничных перехода с КНР, выходы на БАМ, Транссиб и на федеральную автотрассу Восток-Запад, область богата уникальными полезными ископаемыми, в том числе крупнейшими в мире по таким позициям как брусит, графит, что позволяет расширить торгово-экономические связи со странами АТР[1010].

Еще более протяженной является граница с Китаем у Амурской области Дальневосточного региона. Представлявшая область на утренней сессии Т. Г. Половалкина отметила, что ее протяженность 1200 км. И для Амурской области необходимо выделить ряд особо важных объектов приграничного сотрудничества. Это, прежде всего, завершение строительства моста через Амур между Благовещенском и Хэйхэ. В апреле 2020 года планировалось открыть автомобильное движение и организовать новые пункты пропуска. Ведется работа и по строительству еще одного железнодорожного трансграничного моста, будет также построена в ближайшее время и канатная дорога через Амур[1011].

Оба выступавших на первом заседании данной сессии отмечали важность и перспективность расширения производства сои на Дальнем Востоке с целью экспорта этого продукта в Китай, потребляющего ежегодно до 100 млн. тонн, а также в Японию, Республику Корея и другие страны АТР[1012].

Второе заседание данной панельной сессии было посвящено более общим вопросам евразийской интеграции и формирования в перспективе Большого Евразийского пространства. Модератор дискуссии В. Саламатов подчеркнул масштабы и геоэкономическую перспективность формирующегося макрорегиона, отметив, что данное обсуждение явилось логическим продолжением заседаний Ассамблеи Народов Евразии, прошедших в Санкт-Петербурге накануне[1013].

В ходе обсуждения были приведены и конкретные факты уже реальных процессов экономической интеграции в рамках ЕАЭС. Так, представивший эти процессы примере БелАза, Л. Я. Слободский продемонстрировал примеры кооперации российских, белорусских, монгольских производителей и дилеров большегрузных автосамосвалов БелАз[1014].

Решения ШОС, принятые на саммите в Бишкеке, указал представлявший на форуме секретариат ШОС В. Ф. Потапенко, акцентировали важность т. н. «интеграции интеграций», т. е. взаимодействие интеграционных объединений на просторах Евразии: связей ЕАЭС – ШОС, ШОС – АСЕАН и т. д. В. Ф. Потапенко подчеркнул, что Шанхайская организация сотрудничества все большее внимание уделяет проблематике интеграции экономик стран-членов ШОС[1015].

Представитель Индии К. Шиф поставил актуальный вопрос о возможности создания зоны свободной торговли с индийскими предпринимателями, что позволит в несколько раз увеличить объем российско-индийской торговли и взаимных инвестиций[1016].

О ближайших, среднесрочных и более отдаленных перспективах Общего экономического пространства Большой Евразии как обычно активно рассуждал, выступивший на этой сессии С. Караганов. По его мнению, уже через 10–15 лет начнет складываться или сложится в общих чертах некое новое геоэкономическое образование на пространстве данного мегарегиона. На его просторах будет происходить либерализация международной торговли и отказ от блокирующих ее элементов (тарифов, регламентов, национального законодательства, таможенных барьеров и др.). Сдерживают же эти объективные процессы, прежде всего, неадекватная вызовам времени транспортная инфраструктура Большой Евразии (как недостаточная пропускная способность широтных, так и явно почти отсутствующая пока – меридианная транспортная сеть)[1017].

Вместе с тем, многие участники дискуссии из России, Вьетнама, Индии, Белоруссии отмечали как достижения последнего пятилетия: заключение соглашения ЕАЭС о зоне