Имеется завещание Андрея Васильева в пользу ро­дителей. Сделано оно, заметьте, задолго до его гибели. Письмо это было написано сразу же после отъезда из квартиры, а вот завещание задолго. Это очень важное об­стоятельство, если учесть ваши подозрения в шизофре­нии Андрея. Его компьютер, в памяти которого заложе­ны эти варианты, наряду с документами хранился в на­дежном банке.

Лариса Ивановна медленно выпила вино, откину­лась на спинку кресла и долго смотрела в глаза Турец­кому. Взгляд был завораживающ, глубок и таинствен, и Александру, с трудом выдержавшему взгляд, снова подумалось: «Воскресшая Мата Хари!»

Уходите, — негромко приказала вице-премьер.

Турецкий взял со стола вестовские бумаги, щелк­нул замками кейса, поклонился и вышел.

Операция по передаче казино в руки отдела Павло­ва была уже на стадии завершения. Начать решили с трех городов, Москвы, Петербурга и Воронежа, памя­туя о том, что как раз в последнем, по данным уголов­ного розыска и служб ФСБ, находится большое коли­чество наркотических средств. Во все казино без ис­ключения были направлены сотрудники отдела «К» и оперативной группы Турецкого. Перед ними стояла задача ареста и допроса преступников, лишь в край­них случаях сотрудникам разрешалось стрелять, но не на поражение. Поводом для разборок должно было по­служить резкое повышение сумм, идущих в пользу отдела Павлова, на что, разумеется, люди Бурята не согласятся.

В день завершения операции в кабинет Турецкого вошел Алексей Петрович Кротов.

У меня к вам просьба, Александр Борисович.

Слушаю.

Нужно организовать встречу полковника Павло­ва с Бурятом.

По-моему, вы в курсе событий, Алексей Петро­вич... — хотел было отказать Турецкий, но, глянув на посетителя, передумал. — Кому она нужна-то?

Мне. Но и вам она будет небесполезна.

И когда?

В ноль пятнадцать. Казино «Остоженка».

За пятнадцать минут до операции?

Думаю, Павлову будет достаточно и трех минут.

В чем смысл их встречи, как полагаете, Алексей Петрович?

А вы поставьте себя на место Павлова.

Куда ни кинь, всюду клин, — улыбнулся Турец­кий. — Положение незавидное. Хотите сказать, что полковник решил пойти ва-банк?

Думаю, он отдаст половину своего состояния, толь­ко бы уйти за рубеж.

И надеется это сделать при помощи Бурята?..

Бурят ничего не делает даром.

Вы же упомянули про половину состояния. Раз­ве не достаточно?

Думаю, Павлов предложит нечто посущественнее.

Не сорвет ли эта встреча нашу операцию? — усомнился Турецкий.

За то короткое время, что будет иметься в распоря­жении Бурята, он не сможет ничего предпринять. Ему бы самому унести ноги. Или вы хотите его задержать?

Я бы с удовольствием, но у нас нет против него улик. Он может быть задержан, как и все остальные, если у него будут обнаружены наркотики.

Я убежден, что Павлов ни при каких обстоятель­ствах не сообщит Буряту время операции.

Что-то не соображу, Алексей Петрович...

Ему это невыгодно. Да, операция будет, но ког­да — сегодня, завтра, через неделю или через несколь­ко минут, он не знает. Решают наверху. Так он ска­жет. В противном случае Бурят справедливо обидит­ся, почему он не сообщил об этом раньше.

Буряту если не в ноль тридцать, то в ноль сорок будет все известно.

Это уже не будет иметь никакого значения.

Да он же немедленно пристрелит Павлова!

А вам-то до этого какое дело?

Вот те раз! — удивился Турецкий. — Он же наш главный свидетель! Без него будет трудно раскрутить это дело.

Если только поэтому... Значит, Павлов останется живым.

А вы о чем подумали?

Подумал, уж не начал ли жалеть следователь по особо важным делам паханов. А по мне — пусть себе разбираются и палят друг в друга.

Еще чего не хватало! — пробурчал Турецкий.

Вы, Александр Борисович, недооцениваете Бу­рята. Он даже не дернется. Он уйдет.

Вместе с Павловым?

Это уж как вы прикажете! Но Павлов будет при­говорен. То, что и требовалось вам доказать.

Толковый вы человек, Алексей Петрович! — ус­мехнулся Александр. — Чем эта встреча будет небес­полезна мне?

У вас будет доказательство двойной игры Павло­ва. Я постараюсь. А следовательно, прольется еще одна капля в чашу. Я имею в виду капли доказательств вины полковника. Чаша эта, правда, уже переполнена. Но эта последняя капля будет свидетельствовать о полном отсутствии какой-либо порядочности у этого человека.

Действуйте, — протянул Турецкий руку.

Грязнов в Воронеже?

Только что звонил. У него возникли некоторые проблемы.

Неудивительно, если начальник областного уго­ловного розыска повязан...

Что же вы до сих пор молчали?!

Точное подтверждение получил, — Крот глянул на часы, — ровно два часа шестнадцать минут назад.

Значит, какие-то подозрения у вас были и до точного подтверждения?

Были. К примеру, Зарецкий Сергей Иванович подыскивает квартиру в центре, которую приобретает на имя дочери Светланы, студентки Плехановского ин­ститута, а попросту «Плешки». Вероятно, это будет подарком на свадьбу.

Откуда вы это знаете?

Жених, работник МИДа, обратился ко мне с просьбой подобрать квартиру.

Подобрали?

Я посоветовал купить квартиру Роберта Веста.

Она же стоит бешеных денег!

Потому-то у меня и возникли подозрения. Чест­ный сотрудник не имеет таких денег.

И что же?

Теперь, вероятно, опер из угрозыска Воронежа капитан Мильков Юрий Дмитриевич подлетает к сво­ему родному городу. В его кармане записка, предназ­наченная для передачи Грязнову. От меня. Но вам стоит позвонить в Воронеж. Пусть Грязнов поторопится. И начнет копать.

Спасибо, Алексей Петрович, — поблагодарил Ту­рецкий и усмешливо подмигнул: — И сколько отхва­тил за посредничество?

С удовольствием отвечу, тем более что мы пере­шли на «ты», — мгновенно парировал Крот. — Суще­ствует процент.

А за встречу?

Это тайна, покрытая мраком.

До полуночи на Остоженке, — попрощался Ту­рецкий.

Как только дверь за Кротом закрылась, он поднял телефонную трубку и, посматривая в справочник, на­чал набирать код Воронежа.

Грязнов был уже в дверях, когда раздался продолжи­тельный телефонный звонок. Поднял трубку Голованов.

Турецкий, — сказал он, обращаясь к Славе.