– Не путь найдешь, а смерть! – крикнул пастырь, ударив посохом.

Поднявшаяся клубами пыль, щупальцами извиваясь, двинулась ко мне. В воздухе отчетливо запахло неминуемой дракой.

Не знаю, чем бы закончилось противостояние, если бы не Адольф.

Рыжий шар, прорвавший вибрирующее марево воздуха, ядром ударил пастыря в грудь, выкинув за пределы круга. Громко, лопнувшей струной звякнул воздух, и полупрозрачная пелена исчезла, оставив запах свежести и озона, как после грозы. Пастырь неподвижно лежал на спине, задравшаяся хламида обнажила белые лодыжки. Высыпавшиеся из сумки книги, блестя на солнце медными застежками, валялись рядом.

– Спасибо, что спас, – мысленно поблагодарил я Адольфа.

– Не тебя, а его. Фанатик, что с него взять? – фыркнул рыжий.

– Хоть жив?

– Да, но в себя придет не скоро. Много сил потратил. Смотри, посох переломился.

Два деревянных обломка, сохранивших выжженные следы пальцев пастыря, валялись в пыли. От черных отпечатков тонкой струйкой поднимался дымок. Сложив книги в сумку, я забросил ее на плечо.

– Свяжи старца и отвези в шатер, да не забудь прикрыть повязкой глаза! А я пройдусь, разомну ноги, – прошипел я, передавая Рогану поводья коня.

Потрепав вампала по рыжей холке, я отправился в сторону разворачивающегося лагеря. Адольф гордо вышагивал рядом. Уставшие ноги, а особенно отбитый о седло зад обрадовались пешей прогулке. Мы шли, пригибая высокую, по-летнему темно-зеленую траву. Стрекот и жужжание, сливаясь с пением и чириканьем птах, складывались в неповторимую музыку луга.

– Вот фанатиков только и не хватало, – вздохнул я. – Много у нас врагов, а друзей лишь небольшая горстка, о которой надо непрерывно заботиться.

– Сам избрал такой путь, так что придется идти по нему дальше, – ответил Адольф, пытаясь мимоходом поймать пастью снующую перед носом пеструю бабочку.

– А что делать? Повеситься?! Почему они сами лезут на рожон? Зла никому не делаем, мирно ищем путь обратно, а в нас видят угрозу вселенского масштаба?! Как, интересно, пастырь узнал о нас? Может, от того, кто прислал демона?

– Нет, он не такой – светлый. Они не присылают…

– А мы что, темные?

– Нет, мы посредине, сторонняя сила, – пояснил рыжий, поймав несчастное насекомое.

– Выплюнь! И что из этого? Стечение обстоятельств забросило именно сюда. Найдем дверь и тут же уберемся обратно, никому не помешав. Лучше бы не козни строили, а подсказали, как отсюда побыстрей исчезнуть! – негодовал я.

– Если бы могли, то подсказали бы. Вот очнется пастырь, у него и спросишь, – нехотя ответил Адольф, вертя головой по сторонам и выискивая очередную пеструю жертву. Охота на бабочек явно была увлекательнее обсуждаемых проблем.

– Книги тяжелые. Приду – обязательно почитаю, может, найду ответы…

– Прочти, может, и найдешь, – нетерпеливо отозвался Адольф, полностью отдаваясь погоне за бабочкой.

Услышав стук копыт, я обернулся. Моя лошадь с перекинутым через седло пастырем привязана к луке седла Рогана. Поравнявшись со мной, гигант ловко спрыгнул на землю – не счел возможным сидеть в седле, когда сахиб идет пешком.

Люди Эрика разбили мой шатер и занимались установкой второго. Воины сновали муравьями, жизнь в лагере кипела и шумела, оглашая округу ржанием коней и криками сержантов.

Время остановилось, и звенящая насекомыми тишина накрыла окружающее пространство, когда люди заметили серый куль, перекинутый через седло моей лошади.

– Все нормально, пастырь перегрелся на солнце, да и дорога утомила, вот полежит в шатре… отдохнет… – громко объявил я.

– Мой лорд, он же связан? – неуверенно спросил Тюрик.

– Связали, чтоб от гостеприимства не отказался.

Мой ответ вызвал легкие усмешки, а потом и общий смех.

– Нашему лорду невозможно отказать, – обронила Эльза.

Поняв, что сболтнула лишнее, девчонка густо покраснела и отвесила звонкий подзатыльник Каталине, буркнув: «А ты чего хохочешь?» Это вызвало новый всплеск веселья. Видать, о моих похождениях наслышаны все. Коллектив есть коллектив – ничего не скроешь.

Под общий хохот я гордо, не подавая виду, что понял, скрылся в шатре. Спустя несколько минут туда принесли связанного пленника. Пастырь так и не пришел в себя, его пришлось аккуратно уложить на шкуры в углу. Скинув плащ и сбросив доспехи, оставшись в одной кольчуге, я с ногами забрался на ложе и с интересом вытащил реквизированные книги.

Взяв первую попавшуюся, в черном кожаном переплете, расстегнул медные застежки. «Врачевание ран и хворей» – было выведено красивыми ветвистыми буквами на первой странице. Полистав, обнаружил немудреные картинки человеческого тела с краткими названиями. Складывалось впечатление, что автор трактата плохо владел предметом. Картинки нечеткие, описания мало, большие поля и интервалы.

Бумага!

Пробежав глазами еще несколько страниц и окончательно убедившись в скудости познаний автора, я достал из планшетки ручку и принялся дописывать и дорисовывать труд. Мои знания в данной области ограничены курсом биологии и анатомии в школе и небольшим количеством лекций по военной медицине. По современным меркам – чуть выше уровня медицинской сестры, но по местным – светило науки.

Вдруг моя помощь позволит подружиться с пастырем?

Творчество так увлекло и захватило меня, что я не вышел на ежедневную тренировку воинов и не заметил, как вечер опустился на лагерь. Сумерки окутали шатер.

Я зажег светильник и продолжил. Меня никто не побеспокоил, лишь один раз заглянул часовой и, увидев, что я пишу, осторожно опустил полог. Доверив бумаге все свои скудные познания об анатомии и медицине, сделав пометки и описания на полях и основательно подрисовав картинки (в меру куцего таланта художника), на чистых страницах я кратко изложил, что такое дезинфекция и стерильность и для чего они нужны. Также перечислил способы оказания экстренной помощи при ранениях и раскритиковал полезность кровопускания и других варварских способов, отдаленно попахивающих пытками.

Легкое шевеление в углу прервало мое занятие. Спрятав в планшет ручку, я обернулся. Пастырь пришел в себя. Связанные руки слегка посинели – наверное, путы причиняли боль и страдания. Предусмотрительный Роган не только завязал пленнику глаза, но и засунул кляп в рот. Несчастный пытался его выплюнуть, издавая нечленораздельное мычание. Я нарочно с сильным хлопком закрыл книгу. Застежки звонко клацнули. Пленник насторожился и прислушался.

– Ты меня слышишь? Если слышишь, кивни. – Я поудобнее устроился на ложе, приступив к нелегкому разговору.

Пастырь кивнул.

– Хорошо. Теперь слушай. Я не хочу никому делать зла. Так получилось, что я попал в этот мир и тут же был подхвачен каруселью событий. Моя цель – дорога обратно. Ваши труды и война меня совсем не интересуют, так что не понимаю, зачем ты хотел меня убить. Тем более лично тебе я вообще зла не делал. Если понял, кивни.