Он посмотрел на нее, словно не узнавая, потом обвел взглядом всю их группу.

– Кто будет спрашивать здесь?

– Надвигается буря! – закричал сидевший рядом с ней старик громким, невыразительным голосом глухого. – Мои кости чувствуют это! Мои кости всегда предупреждают меня, когда надвигается непогода! Поведешь ли ты нас дальше завтра, молодой человек, или останешься здесь переждать ее, а? – Это был хороший вопрос. Глухой казался еще старше Пиола, и на нем не было почти ничего, кроме крошечной повязки, – нищий как нищий, наверняка присоединившийся к Свободным ради дармовой кормежки.

Д’вард пожал плечами:

– Здесь нам тепло, в лесах хватает дров, в реке – воды, к нам гонят мясо – так зачем нам спешить навстречу завтрашним невзгодам?

– Потому, что мне осталось не так уж много «завтра», молодой человек, вот почему!

Д’вард рассмеялся и похлопал старика по костлявому плечу.

– У тебя впереди целая вечность, дед! Но если твои кости говорят правду, тогда, пожалуй, нам лучше переждать непогоду здесь. Не у одного тебя нет нормальной одежды. Я не хочу, чтобы кто-нибудь замерз. Ладно, если среди нас есть богатые люди, готовые купить башмаки и теплую одежду для Свободных, это было бы очень достойным деянием в глазах Неделимого.

Он снова обвел взглядом сидевших у костра, словно ожидая нового вопроса. Глаза его, вспыхнув сапфирами, на мгновение задержались на Элиэль. Знает ли он про ее пояс с деньгами? Должно быть, у нее больше денег, чем у любого другого из них. Она не позволит Д’варду забрать эти деньги на свою богохульственную блажь.

А если позволит, забудет ли он свои несправедливые подозрения? Поймет ли он то, что теперь она всего лишь хочет быть его другом?

Обнимет ли он ее хоть раз, только раз, чтобы показать, что верит ей?

– Могу я спросить? – послышался голос Пиола Поэта, каким-то образом оказавшегося по другую сторону костра. – Только боюсь, господин, что он может показаться тебе дерзким.

Д’вард усмехнулся:

– От тебя я жду только проницательных вопросов, старый друг. Спрашивай.

– Ты учишь вещам, которых нет ни в одной священной книге. От чьего имени ты говоришь?

Освободитель поднял голову, чтобы ответ его был слышен всей пещере.

– Пиол Поэт спрашивает, от чьего имени я говорю. Ох, Пиол, Пиол, неужели ты так веришь книгам? Кому как не тебе знать, как часто ошибается переписчик, копируя текст. Ты ведь знаешь, что даже оригинал написан рукою смертного, ибо писания никогда не создаются самими богами. Так разве не лучше слышать слова самого учителя, нежели бесчисленные пересказы? Я говорю от имени Единственного Истинного Бога, который послал меня.

Несколько человек разом заговорили. Д’вард кивнул самому громкому из них, угрюмому на вид мужчине, сидевшему, обняв одной рукой девушку не старше Элиэль. Возможно, он находился здесь только из-за нее, ибо поведение его было далеко от почтительного.

– Ты утверждаешь, что ты Освободитель, предсказанный «Филобийским Заветом». Но если верить «Завету», Освободитель родился меньше пяти лет назад. Как тогда ты можешь быть этим Освободителем?

Д’вард не обрушился на него, хотя кое-кто из слушателей и зарычал сердито в ответ на это кощунство.

– В «Завете» обо мне говорится немного по-другому, и я могу призвать свидетеля того, что происходило на самом деле. Элиэль Певица здесь, та самая Элиэль, о которой тоже говорится в пророчестве, та самая Элиэль, которая исполнила пророчество. Встань, Элиэль, и скажи всем, что ты видела.

Страха перед сценой Элиэль не испытывала с малых лет. Однако теперь она в ужасе смотрела прямо в синие глаза Д’варда. Она не могла говорить просто так!

– Давай, давай! – Дош подтолкнул ее. – Дай им главное представление в своей жизни. Певица! Только раздеваться не надо!

Она сердито шлепнула его по руке.

И тут Д’вард улыбнулся ей. Она и забыла, как он улыбается. Она неуверенно поднялась на ноги.

– Иди сюда и расскажи все, – повторил он. – Вот сюда! Прости, дед.

Он предлагал ей залезть на плоский камень, на котором сидел старик. Она протянула руку, чтобы он помог ей, но он не обратил на это внимания. Тогда Дош обхватил ее за талию и поставил на эту импровизированную сцену. Огромная пещера, полная мерцающих огней… бесчисленные нетерпеливые лица. Она никогда еще не выступала перед такой большой аудиторией, и слов своих она не учила. Пиол даже не написал еще ее роли. Биение сердца, казалось, заполнило всю пещеру; внутренности сжались в тугой комок.

– Начни с самого начала, – сказал Д’вард снизу. – Как ты рассказывала Дошу. – Он снова улыбнулся.

Она повернулась к слушателям и набрала в грудь побольше воздуха.

– Меня зовут Элиэль Певица. – Она услышала, как ее голос эхом отразился от каменных стен. – Пять лет назад я пришла в Наршвейл с труппой бродячих актеров. Невинным ребенком была я тогда и не думала, что злые силы замыслили убить меня и что мне суждено сыграть одну из главных ролей на сцене истории…

Дальше все пошло как по маслу. Она рассказала все, или почти все. Она опустила только поспешное исчезновение Д’варда из Сусса, но упомянула и первое чудо, когда он избавил Дольма Актера от его заклятия, и чудо вчерашнее, когда он исцелил ее ногу. Когда она закончила свой рассказ, небо снаружи сделалось совсем черным. Она ожидала оваций, ибо не сомневалась в том, что это лучшее представление за всю ее жизнь. Ее встретила мертвая тишина. Ну и ладно! В храмах не аплодируют, а сегодня эта пещера превратилась в храм. Тишина уже знак признания, а в пещере было очень тихо. Ни звука. Она проповедовала за еретика! Она ни капельки не жалела об этом, хотя и гадала, что бы сказал на это ее отец.

Она повернулась на своем возвышении, намереваясь прыгнуть в руки Д’варду – чтобы он обнял ее и поздравил шепотом, а может, даже и поцеловал.

Но Д’вард уже ушел.

Когда Элиэль Певица как следует разошлась в своем изрядно драматизированном представлении о Пришествии Освободителя, Д’вард кивнул Дошу, чтобы тот шел за ним, и тихонько выскользнул из круга людей. Никем не замеченный, он шагнул в темноту. Огромный щит мешал Дошу так же легко и быстро передвигаться, но Дош принял вызов. Он первым добрался до перегораживавшего пещеру каменного завала. Д’вард появился чуть позже и оглянулся в поисках своего исчезнувшего спутника. Дош бесшумной тенью подкрался к нему сзади и прошептал: «Господин?»

Д’вард подпрыгнул от неожиданности и засмеялся.

– Пытаешься напугать меня до смерти? – В слабом свете костров лица его почти не было видно, но он улыбался, и если чьи-то улыбки и могут светиться в темноте, то эта была из таких. – Знаешь эту пещеру?

– Лучший ночлег в Вейлах за такие деньги.

– Верно. Значит, ты знаешь маленькую пещерку вот здесь?