плотники; конструктивно сложные, красивейшие здания воздвигают безвестные зодчие Московской Руси.

Замечательная работа новгородского «мастера Авраама», восстанавливавшего утраченные детали знаменитых «Корсунских врат» Софийского собора в Новгороде, искусные гравюры на сделанной из булатной стали и оправленной в серебро рогатине Бориса Александровича Тверского (середина XV в.), изображающие восемь сцен на сюжеты из «Щелкановщины», прекрасная рельефная чеканка новгородского панагиара 1435 г., оклад Евангелия конца XV в., хранящегося в Загорском музее, ковчег с чернью, эмалью и позолотой, сделанный в 1383 г. для суздальского архиепископа Дионисия представляют собой шедевры ремесленного искусства.

Яшмовый потир новгородского архиепископа Моисея, сделанный в 1330 г., оправленный в серебро и украшенный сканью, кресты и иконки, искусно вырезанные мастером Амвросием (первая половина XV в.) из ореха и палисандра, эмалевые медальоны на окладе Евангелия боярина Федора Кошки (1392 г.), золотая наводка новгородских Васильевских врат (1336 г.) являются замечательными произведениями русских мастеров.

Понятно, почему русские ремесленники с конца XIV и начала XV в. смело ставят свои имена на изделиях и наряду с произведениями безвестных мастеров появляются подписные изделия: триптих мастера Лукьяна (1414 г.), панагиар мастера Ивана (1436 г.), потир[172] мастера Ивана Фомина (1449 г.), складень мастера Амвросия (1456 г.), «пояс золот с ременем Макарова дела», «пояс золот Шышкина дела» (XIV в.) и др.

Немудрено, что в Чехии в XIV в. были очень популярны железные замки, «в просторечии называемые русскими»; русские купцы, ездившие для торговли на юг, в Крым, везли с собой успешно конкурировавшие с итальянскими и дамасскими изделиями кольчуги, брони, ножи, иголки и прочие стальные изделия и оружие, а Менгли-Гирей упорно просил у великого князя московского «пансыри».

Таковы были искусные русские ремесленники. Их опыт и искусство, профессионально-технические навыки и естественно-научные выводы, к которым они приходили эмпирическим путем, — все это подготовляло базу для развития подлинно научных знаний.

Особый расцвет в XIV — начале XV в. переживала русская архитектура. Грандиозные сооружения начали строиться в Москве, в Коломне и других городах еще с конца XIV в., отражая патриотический подъем Куликовской победы.

Приехавшие в Москву по приглашению Ивана III иноземные мастера (при этом следует отметить — только мастера очень высокой квалификации, «хитрые») — Аристотель Фиоравенти, Марко Руффо, Пиетро Антонио Солари, Алевиз, Антон Фрязин — строили здания и мастерские, обучали русских мастеров, но в то же время они сами обучались русской технике, усваивали русские естественно-научные сведения и придавали своему творчеству русский характер. Русские мастера, усваивая «чужое», «заморское», властно заставляли его служить «своему», русскому, и уроки иностранцев сочетали со своим опытом.

Развитие национального самосознания в период объединения Москвой русских земель выразилось в усилении интереса к родной старине, к памятникам времен былого единства Руси, к памятникам владимирского зодчества. Во времена Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича ремонтируются и обновляются Успенский собор во Владимире, собор в Переяславле-Залесском и др.

Русские зодчие времен Ивана III Кривцов, Мышкин, Ермолин, псковские и новгородские мастера возводили величественные здания. Ермолину принадлежит честь решения сложнейших задач по соблюдению равновесия.

Искусными зодчими были псковские мастера. Они обнесли свой родной пограничный город мощными каменными стенами, вызвавшими восторженные отзывы французского путешественника Де-Ланнуа (1413 г.): «Псков очень хорошо укреплен каменными стенами, и в нем находится один очень большой замок…». Эти же псковские мастера умели, так же как и Ермолин, решать задачи по соблюдению равновесия. Не случайно поэтому новгородские мастера в начале XV в., не доверяя мастерам-немцам, с большой пользой для дела исправляли по-своему для сохранения равновесия Евфимиеву палату в Новгородском Кремле. Когда во время землетрясения рухнули вследствие чрезмерной тяжести сводов стены возводимого в Москве Кривцовым и Мышкиным Успенского собора, псковские мастера, приглашенные в качестве экспертов, определили, что виной катастрофы явилось плохое качество извести и кладки с забутовкой.

Когда Аристотель Фиоравенти построил значительно меньший сравнительно с задуманным Кривцовым и Мышкиным Успенский собор, этот последний сочетал в себе элементы московского, владимирского, новгородского искусства, а элементы итальянского были представлены весьма скромно, так как на русской почве творчество Аристотеля Фиоравенти обрусело.

В 1486 г. псковские зодчие возводят в Кремле Ризоположенную церковь, а в 1490 г. строят в Москве кремлевский Благовещенский собор. В 1505 г. была начата постройка Архангельского собора. С 1487 по 1508 г. идет строительство великокняжеского дворца в Кремле с его историческими Грановитой и Золотой палатами, с Красным крыльцом, с бесчисленными палатами, горницами, теремами, каморами, клетями, подклетями, переходами. Кремлевский дворец представлял собой типичный образец русского зодчества, сохранял и развивал традиции древних русских мастеров, традиции планировки деревянных сооружений.

В 1485 г. начинается грандиозное строительство Московского Кремля. Начало ему было положено закладкой 29 марта 1485 г. Тайницкой башни («стрельницы»). Через два года была заложена Беклемишевская башня, еще через год — Свибловская. Размах работ был поистине грандиозным. Ивана Васильевича не смущал ни ропот духовенства, негодовавшего по поводу снесения мешавших строительству Кремля монастырей и церквей, перенесения кладбищ, ни страшный пожар 1488 г., чуть ли не дотла уничтоживший Москву, ни преграды, поставленные самой природой (реки, болота). Уже в 1490 г. высились Боровицкая и Константино-Еленинская башни и высокая стена протянулась от одной башни к другой. Строились одна за другой башни — Собакина, Никольская, возводились стены, проводились гигантские работы на Неглинной: устраивались плотины, мельницы, шлюзы.

Не стало Ивана Васильевича — работы продолжались при сыне его Василии. Рыли и обкладывали камнем и кирпичом ров, наполненный водой из Неглинной, устраивали подъемные мосты, построили в 1516 г. первый в Москве каменный мост. В этом году строительство Кремля в основном закончилось и Московский Кремль стал сильнейшей крепостью Европы, намного превосходя своими размерами и знаменитый Миланский замок, и Мец.

Высокие круглые башни, оборонительная линия стен с изломами, толщина стен — все это свидетельствовало о том, что строители Московского Кремля были хорошо знакомы с «огненным боем» и учитывали то новое, что принесла с собой в искусстве обороны и осады быстро развивавшаяся артиллерия. Подземные ходы, «тайники» (родники), выходы и «слухи» для обнаружения подкопов врага, переходы и рвы облегчали оборону.

Но Кремль не был просто крепостью. Это был целый архитектурный комплекс, удивительно гармонично сочетающийся с местностью и целиком соответствующий принципам жизнерадостного русского зодчества.

Строилась, конечно, не одна Москва. Строился Псков, где замечательные псковские зодчие воздвигли в 1496 г. церковь Богоявления в Запсковье, в 1494 г. — церковь Георгия. Типичной для Пскова постройкой являются звонницы. Особенно выделяется замечательная звонница Вознесенской церкви, построенная в 1467 г. Псков продолжает укрепляться. В 1482 г. каменная стена окружила Запсковье.

После присоединения Пскова к Москве великий князь продолжал укреплять этот пограничный русский город. В 1517 г. ремонтируется Кремлевская стена, через два года дьяк Мисюрь Мунехин строит крепость Печерского монастыря, а в 1524 г. возводится знаменитая Гремячая башня. В XVI в. Псков становится самым