Увидев рисунок молодого человека, граф пожалел, что использовал слово «набросок». Его сосед по столику оказался очень хорошим рисовальщиком и прекрасно передал интерьер ресторана. Посетители ресторана были изображены в импрессионистской манере, отчего казалось, что они жестикулируют и говорят, а официанты – в виде размазанных пятен, что создававало эффект, будто они движутся между столиками. Интерьер был изображен гораздо четче и реалистичнее, чем люди. Колонны, фонтан и арки были выполнены со строгим соблюдением пропорций и перспективы, с точной прорисовкой деталей.

– Прекрасный рисунок, – заметил граф. – У вас великолепное ощущение пространства.

Молодой человек грустно улыбнулся.

– По образованию я архитектор, а не художник, – ответил он.

– Вы создаете проект нового отеля?

Архитектор рассмеялся.

– В той ситуации, в которой я нахожусь сейчас, я был бы рад создать проект даже скворечника.

На лице графа появилось выражение недоумения, поэтому архитектор понял, что ему стоит подробнее объяснить свою мысль.

– Сейчас в Москве строят очень много новых домов, но для их строительства не нужны архитекторы. Сейчас я делаю проект для «Интуриста». Собираются выпустить брошюру о лучших отелях города, и для нее я делаю зарисовки интерьеров[96].

– Я вас понимаю, – сказал граф. – Фотография интерьера не передает всей атмосферы.

– На самом деле, – пояснил архитектор, – рисунок выбран только потому, что фотография слишком хорошо передает состояние места.

– Ах вот как, – ответил граф, почувствовав обиду за ресторан и его состояние. Он объяснил архитектору, что сразу после открытия отеля многие отмечали красоту зала и его дизайна, но на самом деле прелесть этого зала не зависит от его обстановки или архитектурного решения.

– И от чего же тогда она зависит?

– От людей.

– То есть?

Граф развернул стул так, чтобы ему было лучше видно архитектора.

– В свое время я много путешествовал. И скажу вам по собственному опыту, что большинство отелей не только в России, но и во всем мире были созданы для того, чтобы размещать в них клиентов, и использовались практически исключительно гостями, проживавшими в этих отелях. Однако с этим рестораном совершенно другая история. Он изначально планировался как место для встреч москвичей.

Граф обвел рукой зал.

– Вот уже сорок лет каждую субботу вечерами в этом зале собираются москвичи самого разного достатка. Они приходят сюда, чтобы общаться. Здесь люди знакомятся, влюбляются или до хрипоты спорят о том, кто писал стихи лучше – Пушкин или Петрарка. Я наблюдал, как в этом зале бок о бок сидели комиссары, представители духовенства и спекулянты. И однажды я даже был свидетелем того, как одна маленькая девочка изменила взгляды взрослого мужчины.

Ростов показал пальцем на стоявшие в десяти метрах от них два столика.

– Видите вон те столики? Однажды в 1939 году я наблюдал, как два совершенно незнакомых человека, которым показалось, что они уже были знакомы, провели целый обед за разговором о том, где именно, при каких обстоятельствах и когда они могли встречаться ранее.

Архитектор обвел взглядом зал, словно вдруг увидел его в новом свете.

– Можно сказать, что этот зал вобрал в себя все, что здесь когда-либо происходило.

– Да, можно и так выразиться, – согласился Ростов. – И, если честно, я не знаю, что вышло из всех этих встреч и знакомств, завязанных в этом зале, но мне кажется, что в результате мир стал немного лучше.

Граф несколько секунд помолчал. Потом он показал пальцем на невысокую платформу в дальнем конце зала.

– А вы знаете, что здесь по вечерам играет оркестр?

– Нет, а что?

– Сегодня со мной произошло совершенно удивительное событие…

* * *

– Судя по всему, произошло это так: он шел по коридору и услышал, что в бальном зале играют что-то из Моцарта. Он заглянул в зал и увидел Софью за пианино.

– Вот как! – воскликнул Ричард Вандервиль.

– Он спросил, где она учится, и был крайне удивлен, что она вообще не учится музыке с преподавателем. Она научилась играть, слушая пластинки, которые ты мне подарил.

– Невероятно.

– И он тут же предложил ей свою помощь в качестве преподавателя. И с тех пор они начали репетировать в бальном зале.

– И этот человек работает дирижером в ресторане на первом этаже, если я тебя правильно понял?

– Совершенно верно.

– Он дирижер оркестра?

– Ну да.

Ричард с удивлением покачал головой.

– Аудриус, ты все это уже знаешь? Надо поднять тост за талант Софьи. Два коктейля «Золотая роза», пожалуйста.

Бармен начал делать заказанный коктейль из ликера «Шартрез», биттеров[97], меда, водки и лимона. После знакомства графа с Ричардом в 1946 году американец предложил бармену придумать рецепты коктейлей на каждый цвет купола собора Василия Блаженного. Так появились коктейли «Золотая роза», «Мелколепестник прекрасный», «Кирпичная стена», а также темно-зеленый коктейль под названием «Кремлевская елка». Все те, кто был в состоянии выпить все четыре коктейля, получали почетное прозвище Патриарх, как только приходили в сознание.