снова подняться туда, куда никогда не нужно слишком спешить. Это словно подниматься по снежному склону – подъем, потом небольшой спуск и снова подъем, но чуть выше, чем ты был до этого.

Когда Гектор проснулся, Китти не сразу сообразила, где она находится. Но и увидев его широко открытые глаза, она не прекратила того, чем занималась.

– Кто ты? – спросил он.

Китти посмотрела на его инструмент. Тот стал набухать, и, осознав это, Гектор набросил на него край мятой простыни.

– Я Китти, – сказал она. – А ты тут, наверное, скучаешь один, верно?

– Что? – спросил он и попытался сесть. Его трясло.

– Я хотела сказать, что со всем этим не слишком весело!

И она свободной рукой показала на журнал, торчащий у него из-под подушки. Он несколько раз быстро моргнул, после чего залился краской.

– А ты ничего парнишка, – сказала Китти. – Красавчик! Я уже почти готова. А ты?

– Какого черта она там торчит? – негромко спросил Хью. Прошло гораздо больше времени, чем было нужно для того, чтобы накормить узника.

– Трахает его, наверное, – безразличным тоном произнес Карл. – Ты видел когда-нибудь, чтобы Китти упустила свой шанс? Ну что ж, малыш заслужил. Славный паренек, готовый к сотрудничеству. Это только его старый козел упрямится.

Контрольная проверка с последующей оптимизацией

Петронелла Пейдж:

– Итак, сегодня вновь пятница, и вновь мы ломаем сложившиеся правила, бросая внимательный взгляд не только на нашу великую страну, но и на оставшийся мир. Чуть позже мы поговорим со старшим офицером из знаменитого Особого отдела Скотленд-Ярда, что в Лондоне, о новой, разработанной британцами, компьютеризированной системе борьбы с подрывной деятельностью и терроризмом, признанной самой современной в мире. Затем мы перенесемся в Париж и поговорим о странной погоде, установившейся там, и, в частности, о выпавшем в август снеге. Сейчас же мы разберем одну из самых животрепещущих тем. В чикагской студии «Эй-би-эс» нас ждет знаменитый педагог и психолог, который имеет особый взгляд на проблему, касающуюся всех, кто либо уже имеет детей, либо намеревается их завести. Он общается с нами на условиях анонимности, поскольку взгляды его, весьма спорные, вызывают резкую критику со стороны оппонентов ученого. Поэтому мы идем против наших правил и позволим нашему гостю откликаться на имя доктора Доу. Итак, вы с нами, доктор Доу?

Доу:

– О да, мисс Пейдж!

Пейдж:

– Отлично! Сначала мы попросим вас прокомментировать острый дефицит специалистов технических профессий, который наблюдается по всей стране, а также массовые случаи оставления места учебы студентами технических факультетов и колледжей. Большинство обычных людей полагает, что эти тенденции вызваны общим недоверием к промышленности и тому, как она воздействует на наши жизни, но, как мне известно, вы считаете, что все не так просто.

Доу:

– Но и не так сложно, несмотря на необходимость учета сразу нескольких взаимосвязанных факторов. Схема в общем достаточно ясна. Дело не в том, что сегодняшняя молодежь глупее своих родителей. Это не так. Современные молодые люди – более робки, более застенчивы. Они неохотно принимают решения, не могут полностью посвятить себя чему-то одному. Они предпочитают в этой жизни дрейфовать, а не плыть.

Пейдж:

– Но почему?

Доу:

– Есть довольно большое количество исследований, в основном проводившихся на крысах, которые показывают, насколько важна для будущей личности пренатальная среда. Крысы, рожденные от матерей, которых подвергали постоянному запугиванию, стрессовому воздействию или плохо кормили, став взрослыми, легко пугались, боялись оставить открытую клетку, и, что еще более интересно, жизнь их в конечном счете была гораздо короче, чем у крыс из контрольной группы.

Пейдж:

– И что же, эксперименты над крысами помогают нам узнавать что-то и о нас самих, о людях?

Доу:

– На сегодняшний момент есть надежные методики, которые позволяют нам экстраполировать данные, относящиеся к крысам, на нашего брата, человека. Но мы можем пользоваться и другими, дополнительными источниками. В известном смысле мы и сами стали подопытными животными. Нас слишком много; мы живем скученно в среде, которую сами же отравили побочными продуктами нашей жизнедеятельности. Когда нечто подобное происходит с дикими животными или с лабораторными крысами, как в нашем случае, следующее поколение оказывается более слабым, более медлительным, более робким. Это – защитный механизм.

Пейдж:

– Я не верю, что люди пойдут по этой дорожке.

Доу:

– Слабые особи легче становятся жертвами хищников, а это сокращает популяцию, снижает уровень конкуренции и, конечно, уменьшает степень загрязнения окружающей среды.

Пейдж:

– Но население Земли не сокращается! Или вы считаете, что у нас слишком много детей?

Доу:

– Их было бы не слишком много, если бы мы гарантировали им покой как средство от стресса и достаточное количество пищи. Но мы не можем! Наша вода загрязнена, в пище содержится слишком много искусственных ингредиентов, с которыми не справляются наши организмы, и мы постоянно находимся под впечатлением, что с нашими соплеменниками мы ведем борьбу не на жизнь, а на смерть.

Пейдж:

– Ваш анализ представляется мне слишком общим и небрежным. Какими данными, кроме экспериментов с крысами и сведений относительно диких животных (вы, кстати, не уточнили каких), вы располагаете?

Доу:

– Школьные отчеты, сведения о количестве безработных из различных бюро занятости, паника, переживаемая крупными корпорациями, которые в этом году смогли рекрутировать от планируемого количества лишь десять процентов выпускников. Что?

Пейдж:

– Я ничего не сказала. Продолжайте!

Доу:

– Кроме того, в самом начале года был опубликован доклад ООН, где говорилось, что уровень умственного развития детей в бедных странах неуклонно растет, в то время как в богатых странах…

Пейдж:

– Но данные этого доклада были успешно опровергнуты. Было показано, что одни и те же критерии нельзя применять к детям из…

Доу:

– Все это ерунда. Извините… Я знаю об этом все. Противники доклада утверждают, что мы благодаря самым современным медицинским средствам спасаем умственно отсталых детей, а в неразвитых странах такие дети обречены на смерть, отчего общий показатель умственного развития там растет, а у нас падает. Но я говорю не об этом. Я имею в виду в общем и целом нормальных детей, без очевидных физических или умственных дефектов. И я уверен, что подсознательно люди понимают, что происходит, и они обеспокоены. К примеру, в нашем обществе существует глубоко укорененное недоверие к умственно продвинутым, образованным, компетентным людям. Доказательства? Посмотрите на ход и результаты последних президентских выборов. Широкая публика предпочла говорящую голову, которая хорошо выглядит и производит умиротворяющие звуки.

Пейдж:

– Доктор Доу, мы ведь не говорим о политике, верно?

Доу:

– Как скажете. Но мой пример иллюстрирует фундаментальную обеспокоенность, которая окрашивает наши социальные предпочтения. Я бы сказал, что на подсознательном уровне мы давно заметили, что