– На самом деле, слушая соображения других, человек может и сам прийти к кое-каким интересным умозаключениям.

– Несомненно.

Каплан вновь подумал, потом повернулся и сделал шаг. Он почувствовал на своем плече руку Хоснера и услышал, что Хоснер произносит какие-то подобающие случаю слова, но смысла слов уловить и не пытался. Сейчас самым страшным Каплану казалось то, что он не может даже попрощаться с теми людьми, которые за последние сутки стали ему так близки и дороги. Уходя в темноту, Каплан ощущал бесконечное одиночество.

Премьер-министр поднес к уху телефонную трубку и выпрямился в своем кресле. Глаза его невольно обратились ко всем людям, мужчинам и женщинам, которые надели наушники, следя за связью. Переговоры с Багдадом не могли идти гладко.

Президент Ирака прошел все эмоциональные стадии – от удивления вначале до недоверия к тому, что слышит, и, в конце концов, к отсутствию желания положительно ответить на предложение израильского собеседника.

Премьер-министр говорил ровно и спокойно:

– Господин президент, я просто не имею права доверить вам источник моей информации, но, как обычно, это вполне надежный источник.

Он оглядел сидящих в комнате, словно удостоверяясь в надежности источника информации.

Тедди Ласков и Ицхак Талман стояли возле двери. Премьер смотрел так, словно заново оценивал их.

Президент Ирака вздохнул, что в арабской традиции, как прекрасно знал премьер-министр, означало примерно следующее: «Очень жаль, но мы вовсе не приблизились к завершению нашей сделки». Или что-то в этом роде. Наконец иракская сторона прибегла к словесному выражению мыслей:

– Во всяком случае, авиационная разведка на малой высоте даже не может обсуждаться. Дует шержи. И кроме того, я абсолютно уверен, что ваши американские друзья уже совершили нелегальный полет на большой высоте и все разнюхали. Этого должно оказаться вполне достаточно.

– Я ничего не знаю о подобном факте.

Президент Ирака проигнорировал слова премьер-министра и начал излагать свои возражения против поспешных действий.

Премьер-министр не обращал внимания на витиеватые разглагольствования, вместо этого прислушиваясь к вою ветра и стуку ставен. Он сознавал, что среди наводнений и пыльных бурь, в полной темноте, никакие перемещения по земле, а тем более авиационные перелеты, невозможны. И чем больше он уговаривал иракского деятеля, тем лучше сознавал сам, что в подобных условиях сразу же выявится вся неадекватность иракских коммуникационных сетей и транспорта, не говоря уже о невозможности перемещения вооруженных сил по собственной стране. Необходимость признания всех этих проблем лишь усиливала раздражительность президента. Но Хиллах ведь так близко, и город этот вполне приличных размеров, подумал премьер-министр. Вслух он произнес:

– А в Хиллахе разве нет гарнизона?

Разведка докладывала, что гарнизон там как раз стоит.

Последовала длинная пауза. Казалось, президент Ирака консультируется со своими помощниками. Наконец он заговорил в телефонную трубку:

– Боюсь, что это информация не для обсуждения.

Пальцы премьер-министра, держащие трубку, нервно сжались – терпение его истощилось.

– Господин президент, что же вы предлагаете в данной ситуации? – Он взглянул на часы.

– Нужно подождать, пока закончится пыльная буря или, во всяком случае, до рассвета.

– Может оказаться поздно.

– Господин премьер-министр! Это старый вопрос о необходимости рисковать жизнью людей для того, чтобы спасти жизнь людей. Вы рассказываете мне о пятидесяти гражданах Израиля, осажденных в Вавилоне, и предлагаете подвергнуть угрозе столько же… не говоря уж о деньгах, которые на это потребуются… Во всяком случае, мы не имеем понятия о том, что происходит в Вавилоне… если там вообще что-то происходит.

– Но вы же знаете наверняка, что там что-то происходит разве не так?

Иракский лидер явно колебался:

– Да, наверное. Что-то. Мы только что получили подтверждение из нашего правительственного офиса в Хиллахе, что на развалинах Вавилона что-то происходит.

При этих словах иракского руководителя, открыто подтвердившего реальность событий, по комнате пронесся возглас изумления и волнения.

Премьер-министр невольно наклонился вперед, вцепившись в трубку. Больше не имело смысла осторожничать и скрывать свои карты. Он заговорил резко и определенно:

– Тогда, ради Бога, отправьте туда гарнизон из Хиллаха.

Эти слова повлекли за собой еще одну продолжительную паузу. Затем голос в трубке произнес почти смущенно, словно извиняясь:

– Гарнизон в Хиллахе – Четыреста двадцать первый батальон, ваша военная разведка наверняка это знает. Подразделение, сформированное практически из одних палестинцев. Они уже воевали против вашей страны в 1967 и в 1973 годах. Офицеры там иракские, но солдаты – беженцы и сыновья беженцев. Было бы нечестно ставить их в положение, требующее выбора и раздвоения моральных устоев. Вы поймете, что я имею в виду.

Разумеется, премьер-министр понял. Он осмотрелся. Люди, следящие за разговором, выглядели рассерженными. В комнате определенно нарождалось воинственное настроение.

– Господин президент, не могли бы вы прямо сейчас переговорить с Хиллахом? Я подожду у телефона. Попросите своих сотрудников – или офицеров, в чьей преданности вы уверены, – выяснить, что же на самом деле происходит в Вавилоне.

– К сожалению, у нас в настоящее время имеются значительные трудности с наземной связью. Буря, понимаете ли, и наводнение. Но мы постараемся связаться с ними по радио и посмотрим, что они смогут узнать.

– Понимаю.

У премьер-министра не было оснований подозревать собеседника во лжи относительно наземной связи. Предстояло разыграть еще одну карту.

– Господин президент, мои военные советники доложили, что до Вавилона можно без особых трудностей добраться по реке. Экспедиция из какого-нибудь другого гарнизона на Евфрате смогла бы добраться туда в считанные часы.

Голос иракского лидера зазвучал неожиданно резко и нетерпеливо:

– Неужели вы и впрямь полагаете, что наш Евфрат – то же самое, что ваша небольшая речка Иордан? Евфрат – великая, могучая река. А в это время года она мечется по равнине, словно стадо заблудших овец. Сливается с озерами, болотами и великим множеством небольших речек и ручьев, которые сейчас тоже разбухли и превратились в реки. Сейчас, ночью, там окажется слишком много рек, среди которых очень просто заблудиться.

Премьер-министр и сам знал это. Действительно, Вавилон стоял уже вовсе не на современном Евфрате, а на одном из древних, более узких рукавов. И все-таки современный, обученный отряд при желании мог бы пройти по нему. Древние жители Месопотамии вполне справлялись с такими проблемами.