Глава 15

Сохранение богатства во время холеры

Те, кто не помнит прошлого, обречены на его повторение.

Вторая мировая война – время ужасов, мучений и гибели не только для сражающихся армий, но и для большинства людей во всем мире. Азия страдала от бесконечных лишений под жестокой и суровой японской оккупацией, и как коммунистические, так и националистические китайские армии существовали за счет работавших на земле крестьян, безжалостно отбирая у них последние ресурсы. Существует меньше документов о том, что происходило в Азии, и до войны там было создано гораздо меньше богатств, хотя состояния колониальных семей были уничтожены навсегда.

На просторах Европы в 1940-х годах люди просто пытались выжить. Вода была грязной, продовольствие – в страшном дефиците, свирепствовали болезни, а извращенная жестокость захватнических армий была повсеместным явлением.

Немногие счастливые семьи нашли сельский Шангри-Ла. Существует множество анекдотов о несчастных французских семьях, покинувших свои дома в Париже в 1940 году и уехавших с самым ценным имуществом на семейные фермы, в глухую сельскую местность, вдали от проторенных дорог, где они пережили войну без привычных городских удобств, но в достаточно комфортных условиях. Было крайне важно не привлекать внимания немцев и их пособников любой демонстрацией богатства или открытым сопротивлением оккупации. Никто не хотел, чтобы его дом или ферма выглядели слишком дорогими или казались необычайно плодородными. То же самое было верно для Бельгии, Голландии и Дании и, в несколько меньшей степени, для Восточной Европы.

Во время Второй мировой войны в большей части оккупированной Европы физическое недвижимое имущество (дома и здания – по сравнению с сельскохозяйственными угодьями) обычно не было хорошим активом для владения. Как отмечается в превосходной книге Нормана Дэвиса «Европа на войне», физическая недвижимость – опасная вещь для владения в военное время. Ее крадут, бомбят, разрушают и экспроприируют. И чем она привлекательнее, тем больше вероятность, что ее у вас отнимут.

В целом фашистско-нацистская диктатура уважала права собственности в Германии: конечно, если это была не еврейская собственность. На самом деле, в течение 1930-х годов в Англии и Соединенных Штатах были консервативные люди, которые считали, что фашистское правительство представляет меньшую угрозу для капиталов, чем демократическое. Как хорошо известно, Джозеф Кеннеди был категорически против вступления Соединенных Штатов в войну на стороне Великобритании и был настоящей занозой в боку Рузвельта и даже угрозой его переизбранию на третий срок в 1940 году. В новой книге «Президентское мужество» Майкл Бешлосс прямо рассказывает о маневрах президента, направленных на то, чтобы помешать Кеннеди. В качестве объяснения оппозиции Кеннеди Рузвельт позже заметил, что Кеннеди не доверял демократии и был «изрядно одержим идеей, что он должен оставить каждому из своих девяти детей по миллиону долларов… С его точки зрения, будущее не столь большого капиталистического класса окажется в большей безопасности при Гитлере, чем при Черчилле…»[268].

В оккупированных странах Восточной Европы все было по-другому. Основные земельные участки и недвижимость почти всегда экспроприировались оккупационными войсками, независимо от того, были ли они немецкими или русскими. Когда спустя годы туман войны и ужасный хаос оккупации и коммунизма рассеялись, было очень трудно установить первоначальное право собственности. Оккупационные британские и американские армии захватывали собственность, и удерживали ее в течение длительного времени, но даже в Японии здания в конце концов были возвращены их первоначальным владельцам.

Разграбление земель в Польше

Гитлер знал менталитет своих солдат, ему было хорошо известно, что с самого начала времен армии завоевателей жаждали добычи. Как уже говорилось, вермахту было ясно, что с победой на Западе и завоеванием Lebensraum наградой будут фермы богачей, черноземы Польши в 1940 году и Украины в 1941-м. Чем выше звание немецкого награжденного, тем больше будет ферма. Обладатели Железного креста должны были пользоваться особым вниманием. Большие поместья польской шляхты были выделены в качестве обширных частных владений для генералов-победителей или высших нацистских чиновников.

Прусские генералы были особенно увлечены перспективой обзавестись поместьями, поскольку большинство из них происходили из семей аристократических, но относительно бедных. Некоторые из них (например, Гудериан), находясь в отпуске на фронте в прекрасные дни 1940 и 1941 годов, проводили значительное время в поисках идеального участка. Другие использовали рабский труд для восстановления своих родовых владений в Пруссии. Это была последняя попытка вернуть славу старой прусской аристократии. К концу войны они оказались практически стерты с лица земли. Один историк утверждает, что из 8800 дворян 6400 были убиты во время войны, 500 покончили жизнь самоубийством после войны и 500 умерли в советских концлагерях. Еще 200 были убиты рабами в собственных поместьях.

В то время как Вторая мировая война бушевала по всей Восточной Европе, города и поселки последовательно оккупировались. Польский город Вильнюс сначала был оккупирован русскими в сентябре 1939 года, потом литовцами с 1939 по 1940 год, снова Красной Армией в 1941 году, затем немцами до середины 1944 года, когда русские вернулись на их пути в Германию[269]. Не так много частной собственности, за исключением отдаленных ферм или лесных угодий, пережили этот натиск.

Отдельные ситуации были чрезвычайно запутаны. Например, возьмем случай с большим поместьем в Польше. В 1941 году оно было отнято немецкой армией у аристократической польской семьи, которая владела им на протяжении многих поколений, а усадьба стала немецким военным госпиталем. Оккупационные власти разделили и передали сельскохозяйственные угодья сотрудничающим с ними польским семьям в рамках программы переселения. В 1945 году, с приближением Красной Армии, врачи и медсестры бежали, но не было транспорта, чтобы перевезти раненых.

Поместье находилось на дороге возле деревни, к которой с востока вел каменный мост через реку. В один из дней осени 1944 года батальон немецких солдат отступал по мосту, преследуемый Красной Армией. Немецкая колонна остановилась в деревне, четверо солдат и ефрейтор вышли из грузовика и выгрузили пулемет 50-го калибра. Майор, командовавший батальоном, приказал ефрейтору: «Удерживай этот мост!» Капрал отдал честь. Когда на следующее утро прибыли русские, немцы не открывали огня до тех пор, пока передовой дозор не прошел половину моста. Затем замаскированный крупнокалиберный пулемет расстрелял грузовики с русскими войсками. Когда позднее в тот же день попыталась переправиться пехота, их отогнали назад. Только после полудня русские смогли подтянуть два танка, чтобы уничтожить пулемет. Оставшиеся три немца сражались насмерть. Жители бежали в деревню.

Когда красноармейцы окончательно заняли деревню, они расстреляли раненых, оставшихся в больнице, прямо в кроватях, и убили трех польских медсестер, которые оставались с пациентами до последнего. Они забрали все продукты, которые смогли найти, и немного помародерствовали, но получили приказ от политического руководителя вести себя хорошо, потому что «поляки – такие же социалисты, как и мы.