Агентура из числа германских подданных, говорилось в приказе, занимаясь уже и сейчас вредительством, главное внимание уделяет организации подрывной работы в период войны, подготавливая на этот случай кадры обученных диверсантов.

Для пресечения коварных замыслов немецкого генштаба и, почему-то, гестапо, никогда ничем подобным не занимавшегося, Ежов распорядился в трехдневный срок представить ему списки всех германских подданных, работающих или работавших в прошлом на военных заводах, предприятиях, имеющих военные цеха, а также на железнодорожном транспорте и, начиная с 29 июля, приступить к их аресту, завершив данную операцию в трехдневный срок.

Следствие по делам арестованных германских граждан приказано было вести особо тщательно, добиваясь выявления всех остающихся еще на свободе агентов немецкой разведки, коих следовало тут же арестовывать. По окончании следствия дела арестованных предписывалось направлять в НКВД СССР для последующего рассмотрения их Военной коллегией Верховного Суда или Особым совещанием при наркоме внутренних дел.

Не были забыты в приказе и другие категории немецких граждан, а именно: работники предприятий и организаций невоенного профиля; принявшие советское гражданство бывшие германские подданные, работавшие в прошлом на оборонных предприятиях, а также принявшие советское гражданство политэмигранты. На каждого из них предложено было представить подробный меморандум с изложением компрометирующих обстоятельств, дающих основание для принятия решения об аресте.

В начале августа 1937 года германское посольство в Москве, обеспокоенное репрессиями в отношении немецких граждан (которых до этого тоже время от времени арестовывали, но не в таких масштабах), обратилось за разъяснениями в Наркомат иностранных дел. Его руководитель М. М. Литвинов заявил, что поручит разобраться в ситуации своему заместителю В. П. Потемкину, тот пообещал немедленно связаться с Ежовым, однако на этом все и закончилось. К середине августа немецким властям стало ясно, что положение становится критическим, и 16 августа МИД Германии телеграфировал посольству в Москве, что в сложившейся обстановке следует настоятельно рекомендовать всем обратившимся в посольство политически благонадежным немецким гражданам как можно быстрее покинуть территорию СССР.

Поскольку подданных Германии в стране проживало не так уж много, а германской агентуры, в соответствии с теориями Сталина, напротив, должно было быть более чем достаточно, по мере развертывания операции вслед за немецкими гражданами в ход пошли и граждане СССР немецкой национальности, среди которых также было немало подозрительных личностей. Одни являлись активистами эмигрантского движения конца 20-х годов, другие получали в свое время материальную помощь из Германии, третьи посещали немецкое консульство или вели переписку с ним и т. д.

После того как и они были арестованы, дошла очередь до всех прочих немцев, никогда раньше не состоявших на учете в НКВД. В результате, например, в немецких колониях Западно-Сибирского края в 1937–1938 гг. было арестовано большинство взрослых мужчин, обвиненных в принадлежности к фашистским штурмовым отрядам и повстанческим звеньям, созданным по заданию германского консула в Новосибирске для вооруженной борьбы с советской властью и подготовки в случае войны диверсионных актов в тылу. Некоторые немецкие поселки вообще перестали существовать после того, как оставшиеся без кормильцев жены и матери арестованных уехали в другие районы страны.

Следующей жертвой карательной политики Сталина оказались поляки, ведь именно Польша, как предполагалось, должна была стать главным союзником Германии в предстоящей войне. Все началось 9 августа 1937 г., когда решением Политбюро был утвержден проект приказа наркома внутренних дел СССР «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ». «Польска организацья войскова» (ПОВ), о которой шла речь в приказе, появилась в начале Первой мировой войны на входящих в состав Российской империи польских землях как подпольная военизированная организация, объединяющая сторонников восстановления самостоятельного польского государства. После провозглашения в 1918 г. независимости Польши организация не распалась, а повела борьбу теперь уже за возвращение принадлежавших ранее Польше территорий Украины и Белоруссии. В период советско-польской войны (1920 г.) ПОВ занималась активной диверсионно-подрывной работой в тылу Красной Армии и шпионажем в интересах польской разведки, с которой была тесно связана.

К моменту описываемых событий деятельность ПОВ давно уже прекратилась, однако чекисты продолжали то здесь, то там «обнаруживать» ее подпольные группы и успешно их ликвидировать. Тем не менее в своем приказе № 00485, изданном 11 августа 1937 г., Ежов дал крайне низкую оценку работе своих подчиненных по пресечению деятельности польской агентуры.

Теперь пришло время исправлять допущенные ошибки. С 20 августа 1937 г. предписано было начать, а три месяца спустя — завершить широкую операцию по ликвидации региональных подразделений «ПОВ», и в первую очередь ее диверсионно-шпионских и повстанческих кадров в промышленности, на транспорте, в колхозах и совхозах. На тот случай, если органы НКВД на местах никакими сведениями о подпольных польских организациях не располагали, Ежов в своем приказе дал перечень лиц, подлежащих аресту. Он включал оставшихся в СССР со времен советско-польской войны 1920 года бывших военнопленных польской армии, перебежчиков из Польши, независимо от времени их перехода в СССР, польских политэмигрантов, бывших членов «Польской партии социалистов», а также антисоветски и националистически настроенных граждан в районах компактного проживания польского населения.

Из перечисленных категорий в первую очередь предлагалось арестовать тех, кто работает в органах НКВД, в Красной Армии, на военном производстве, транспорте, нефте-газоперерабатывающих предприятиях, в энергетике, а кроме того, всех шпионов, вредителей и диверсантов, о которых станет известно в ходе следствия.

В отличие от приказа по немцам, приказ по полякам, как и последовавшие вслед за ним аналогичные решения по некоторым другим национальным группам, касался уже исключительно советских граждан (советских немцев тоже, кстати, репрессировали именно по данной схеме). Многое объединяло его с приказом № 00447, в соответствии с которым 5 августа 1937 г. в стране началась массовая операция по очистке советского общества от неблагонадежных, с точки зрения Сталина, элементов, но имелись и существенные отличия.