Парадокс, учитывая славу Солевой столицы, но ларчик открывался просто. К 2014 году, банды банально не договорились, кому и как делить этот рынок и снесли всё, сразу и под корень. Под плотным гребешком проскользнули только мелкие торговцы, все оптовые картели, были разгромлены, цепь поставок Европа-Петербург-Россия и Азия-Петербург-Европа, рухнула с треском.

Чем-то занимались «Каскадеры», которые из-за этого постоянно находились в конфликте с остальными группировками. Была в ходу и пользовалась популярностью необычная дрянь, от какой-то особой мухоморовки «Раубриттеров», до алхимических коктейлей которыми барыжили «Рапторы» и «Хаос Красной». Специфическими веществами торговала «Реплика».

Но всё это ни в какое сравнение не шло с тем, что было раньше.

Аналогичный крах постиг сутенерство и проституцию, последнюю в Питере лично пропалывала, государственная героиня под прозвищем Тапежара. Её методы конечно ни в какое сравнение не шли с методами Красной и её банды, которая огнём и мечом прошлась по сексуальному трафику в Европу через питерские порты, но в целом появление талантов-девушек, которые сходились во взгляде на некоторые вопросы, привело к почти полному разгрому организованной системы сексуальной эксплуатации. Остались лишь отдельные островки вида элитных саун, в нейтральных районах и под крылом злодеев, да индивидуалки.

В любой момент попытка восстановить систему сутенер-проститутка, могла столкнутся с жалобой проститутки куда угодно, и тогда начиналась увлекательная игра, в то успеет ли сутенер сдаться или его найдут у порога ближайшего отделения, обосравшегося и с кучей травм.

Некоторые организованные преступные группы обычных людей, такое положение попытались исправить, организуя похищения девушек. Несколько из похищенных оказались талантами под прикрытием. Другие похищения отслеживали злодеи, негосударственные герои и государственные герои. Последние поступали ещё более-менее цивилизованно, но после имевшего место эпизода с освобождением задержанных под залог, по какому-то странному стечению обстоятельств, таланты либо прибывали на вскрытые точки слишком поздно и подводили итоги, либо оказывались вынуждены применить свои способности на поражение.

Учитывая, что многие государственные таланты сами в свое время сталкивались с тем, что их могли похитить преступные группы ради использования их способностей, Сергей никого не мог осудить.

Но всё это приводило к очень печальным выводам, два крупных источника информации о подоплеке происходящего на криминальной стороне, были выведены за скобки оперативной работы.

Другие варианты наклевывались, но отработать их Невский мог бы только с полной подвижностью и развязанными руками. Точно не сидя на жопе в Комитете.

Утро седьмого дня, ничем не предвещало каких-либо кардинальных изменений в деятельности. Один из секретарей Ершова слёг с острым аппендицитом, и на его позицию бросили Сергея. Оказавшись лицом к лицу с начальством, Невский понял, что сегодня с него будут драть три шкуры. У руководства явно не сходились карты и планы на личность лично Невского. В оперативной работе он сейчас был бесполезен и вреден. Заброшенные удочки требовали либо времени, либо какой-то импульс. Ну или так положение вещей выглядело по мнению Сергея. Всё это приводило к тому, что годный к службе кадр, мозолил глаза деловому подполковнику, отдел которого был в постоянном кадровом голоде.

К обеду, подполковник Ершов кипел от злости. Это было видно невооруженным взглядом. Каждый раз, когда он протягивал или брал документы на подпись, он делал это с такой силой, что казалось вот-вот и очередной бланк загорится от трения по столу. Взгляды, которые они кидал на Серёгу, можно было использовать в качестве пособия по бронебойным снарядам. Вершиной недовольства Ершова стал момент непосредственно перед перерывом на обед. В отделе кроме них с Сергеем никого не осталось, Ершов уже запер сейф и ящик стола, когда зазвонил телефон. Четыре звуковых сигнала на дальнем столе, затем на столе у Невского.

Опер посмотрел на руководителя. У того слегка дернулось веко, как бывает при нервном тике. Сигнал телефона сместился к следующему телефону. Затем ещё к одному. По мере того, как звонки телефона приближались к начальственному кабинету, соскакивая со стола на стол, лицо Ершова медленно багровело. Когда его телефон зазвонил, прежде чем что-либо сделать, подполковник глубоко выдохнул, взяв трубку на вдохе.

— Подполковник Ершов, оперативное городское сопровождение.

В трубке что-то затрещало. Семён Арленович побагровел ещё сильнее, хотя, казалось бы, это было невозможно.

— Понял вас, примем меры.

Опустив трубку настолько бережно, словно та была сделана из хрусталя Ершов махнул Невскому рукой.

— Пообедали ебена зар-ррр-аза. Собирайся, у нас проблемы с нейтралами.

Стараясь пореже опираться на пострадавшую ногу, Сергей направился вслед за матерящимся подполковником. Тот, выговорившись за время пробежки до раздевалки, помог Невскому с бронежилетом и накинул поверх своего спортивную куртку. Невский загрузил в сумку весь свой штатный комплект оружия, дробовик, доведённую до ума ‘ксюху’, два штатных бк, и рассовал по разгрузке остальную снарягу. Спустившись в гараж, Ершов взял бронированный служебный микроавтобус и приказал майору сесть в салон, задёрнув занавески, сделанные из специальной ткани.

— Меньше шансов что тебя увидят, боец. — Едва ли Ершов горел желанием объяснять свои приказы, но увидев, что Невский намерен пристроится на передний ряд, он отогнал его дальше в салон. — Головой думай, майор! Мы тут всё время под риском наблюдения. Ну поехал фургон и поехал, мало ли поводов. Задержание, реализация, техосмотр. А вот тебя спалят, могут и на уши сесть. Я тебе в телохранители не нанимался, у меня работа есть. Давай, не подставляй дядю, траппер херов.

— Простите, кто тащ подполковник?

— Траппер говорю. Охотник. Значит слушай сюда, едем брать Тайбофрога. Помнишь такого по сводкам?

Невский, прилежно наморщив лоб, порыскал в памяти.

— Амфибия-гуманоид. Добровольно сдался после убийства государственного таланта. Получил президентское помилование, сейчас нейтральный.

Ершов махнул рукой, видимо в жесте одобрения.

— Всё правильно. А теперь слушай полную вводную. Тайбофрог без вопросов убил Стекляруса, дело былое. Сдался сам, тоже было. Кое-кто и из группы Стекляруса и просто из наших городских его за мокруху приговорил, но ты не думай, что он сдался, потому что сдрейфил. Сдался, потому что считал, что так правильно, а это чего-то да стоит. Проблема в том, что он в город вернулся.

— Почему, товарищ подполковник?

— Президентское помилование, будь оно в три прогиба вылюблено. По талантам они выпускаются только в секретном виде, так что общественности забыли доложить, что Тайбофрог оправдан.

Невский подумал, что подполковник умалчивает простую и очевидную причину, по которой помилование скрывают. Под постоянным психологическим давлением, у таланта два пути. Сорваться и пойти в разнос или обратиться за помощью к государственным органам. Ну не считая возможности свалить в наемники за границей,