Она подтянула Гобзикову лямки рюкзака, и мы отправились в путь.

Шагать по городу было тяжеловато. Вообще шагать по асфальту тяжело и даже вредно – в мозгу образуются микросотрясения, мозг разрушается. Именно поэтому профессиональные марафонцы частенько страдают головными болями, и вообще, общей психической недостаточностью. Впрочем, мы были некислыми ребятами, что такое пяток километров, особенно после недавних полевых приключений?

Тащились себе, болтали себе, газировки купили. Хорошо было, настроение какое-то жизнерадостное даже, несмотря на всю общую дребедень. Допив бутылку, я спросил:

– Вы когда заново собираетесь в свою сверхреальность? Рюкзаки упаковали? Лыжи салом смазали? Предлагаю через недельку. Подготовимся получше, анчоусов в банках прикупим... Егор вот мне сказал, что он утратил по отношению к Стране Мечты всякие потенции.

– Я не утратил... – заюлил Гобзиков. – Просто...

– Он утратил, я приобрел. Лара, возьми меня в Страну Мечты! Хочу туда давно, даже питаться нормально не могу, обострение гастрита заработал...

– Я тоже приобрел, – встрял Гобзиков. – Новые перспективы. Осознал...

– А как же учеба? – спросила Лара.

Гобзиков поглядел на меня.

– Ну ты и Егор! – Я не удержался. – Учеба подождет! Учеба не волк, зубами не щелк!

– Я не знаю...

– Он не знает. Может, мы сегодня падем смертью храбрых, может, матери зарыдают над нашими... Останками. Моя точно зарыдает. Как из Турции своей приедет, как с трапа сойдет, хлопнет мартини экстра драй с оливкой, так сразу и зарыдает.

Лара хмыкнула.

– А моя гвозди забивает, – сказал вдруг Гобзиков. – Везде.

Как реагировать на забивание гвоздей, я не знал, поэтому просто промолчал. И Лара промолчала.

– А вообще куда мы идем? – спохватился Гобзиков. – Женя мне тут про каких-то драконов... рассказал. Это правда?

– Правда, – кивнула Лара. – Дело в том, Егор... Женя уже догадывается, наверное, мы с ним как-то говорили... Понимаете, это очень редкое явление, я, если честно, не ожидала, что мне еще раз удастся встретить... Там, на этой выставке...

– На какой выставке? – спросил Гобзиков.

Я рассказал про выставку, умолчав некоторые ненужные подробности. А мог бы рассказать, мог. В частности, про то, как я влетел на триста рублей.

– И вы думаете, что тот камень – это яйцо дракона? – Гобзиков даже остановился от собственной догадливости.

– Ну да, – сказал я. – Мы думаем, что там дракон. Спит. Это, типа, маленькая такая колыбель. Видишь ли, давным-давно, тысячу лет назад...

И я поведал про загадочные голубые камни из глубин сибирских руд, про трудную судьбу первооткрывателя и вообще про жизнь, осмысленную тайной.

– Видишь ли, Егор. – Я дружески положил на Гобзикова руку. – Ты думаешь, почему фашисты в свое время хотели завоевать Россию до Урала? Они, а в частности, Аненэрбе...

– Чего? – спросил Гобзиков.

– Институт родового наследия, – сказала Лара с некоторым уважением в мою сторону.

– Точно, – кивнул я с уважением в ее сторону. – Институт наследия предков, они, кстати, первую летающую тарелку построили...

– Летающую тарелку?

– Конечно. А ты что, не веришь в летающие тарелки?

– Верю вообще-то... Просто я никогда их не видел...

– Твоя логика опасна, – сказал я. – С такой логикой можно докатиться до чего угодно. Если мы не наблюдаем обратную сторону Луны, это не значит, что ее нет.

Значит, Гобзиков тарелку не видел. Тогда, на вышке. Да и как он мог видеть, он как раз тогда фейсом в пол утыкался. Значит, доказательств у меня никаких.

– Но не будем отвлекаться, – сказал я. – Ты думаешь, почему немцы собирались завоевать нас до Урала? Чтобы искать там колыбели драконов. Потому что, по уверению Генриха Гиммлера, каждый дракон знал путь в Атлантиду, великую страну, в которой живут благородные прапредки всего человечества – арии. Драконы у них вроде как в дружбанах ходили.

– Как дракон мог знать дорогу, если он вылуплялся из яйца? – возразил Гобзиков.

– Егор, ты такой темный, что это даже приятно. А то все в наши дни стали такими умными, что жить даже неинтересно. Все всё знают. Все знают, что у драконов генетическая память. Каждый дракон помнит тринадцать поколений своих предков, значит, каждый дракон помнит путь в Атлантиду. Это же их родина.

Красивая получилась байка, мне даже самому понравилась.

– Интересно... – сказала Лара. – Я никогда не думала про это...

– Так мы что, будем искать дорогу в Атлантиду? – Гобзиков даже забежал чуть вперед.

– Да, – сказал я. – Будем. А ты что думал? Страна Мечты – она и есть Атлантида, и мы двинем туда прямоходом, только сухарей надо наделать...

– А я всегда думала, почему он беспокоится... – Лара вывалилась. – Не могла понять, почему он не из того, а из этого мира... Женя, откуда ты узнал про Атлантиду?

– Ну как... – растерялся я. – Вообще все про это как бы знают...

– Кто все? – допытывалась Лара.

– Ну все... Ладно, я все это выдумал. Только что. Все.

Лара рассмеялась. Похоже, что, несмотря на все сегодняшние обморочные приключения, настроение у нее было прекрасное.

Мы с Гобзиковым переглянулись.

– Не, ты правда все это придумал? – переспросила Лара. – Все придумал?

– Да. Это легко придумать на самом деле. Берешь и придумываешь.

– А я почти поверила.

– Автобус! – Я заметил автобус. – Бежим!

Мы догнали автобус. Автобус был полуразваленный и тащился еле-еле, до набережной доехали уже в темноте. Обычно вечером по набережной болтаются всякие мутанты и странновлюбленные парочки, сегодня же никого почему-то не было. Тем лучше.

Лара поставила на парапет рюкзак, достала кроссовки, стала шнуровать.

– Я так понял, что вы собираетесь ограбить выставку, – прошептал Гобзиков. – Точно?

– А что? – поинтересовался я. – Хочешь возразить?

– Да нет, ничего... Только как-то...

– Час назад я предложил ему расчленить библиотекаря, и он не имел ничего против! А заурядное ограбление его смущает! Или ты, может быть, испугался?

– Нет...

Гобзиков был растерян.

– Все пройдет нормально, – заверила Лара. – Я уже рассчитала, охрана там слабенькая.

– А если собаки? – спросил Гобзиков. – Они могут пустить по нашему следу собак?

Собак Гобзиков теперь боялся. И правильно боялся.