Однако диктатор решил сам провести эту беседу вместо Рудова. Он хорошо знал начальника войск радиоэлектронной борьбы, поэтому не упустил шанса лично пообщаться с ним, не думая при этом, что может обидеть Рудова. Он, слегка прищуриваясь (опять оставил очки в кабинете), потыкал пальцем по клавиатуре и на экране перед ним возникло лицо генерал-лейтенанта Голубкина, уже успевшего из зала заседания Совета каким-то чудом попасть на свой КП в Одинцово.

– Юрий Илларионыч, здравствуй еще раз, – поприветствовал он начальника войск радиоэлектронной борьбы.

– Здравия желаю, товарищ Глава Совета! – козырнул он экрану.

– Как там у тебя обстоят дела? – отческим голосом поинтересовался диктатор.

– У нас все готово. Мы находимся в минутной готовности. Операторы сидят за пультами управления. Я даже в туалет запретил им выходить без особого разрешения, – чуть улыбнулся он, отвечая на вопрос Афанасьева.

– Ну, зачем же так сурово, Юрий Илларионыч?! Вы уж погодите свирепствовать, пока нам из Нью-Йорка не дали отмашку, – беззлобно проворчал Валерий Васильевич. – Как только будут оттуда получены результаты голосования в Совбезе, я немедленно свяжусь с вами, так, что у вас еще полно времени на проверку состояния техники.

– Техника находится в абсолютной готовности, включая наземную, воздушную и космическую составляющие, – еще раз уверил он высшее командование.

– Это, конечно, хорошо, – покивал Афанасьев головой, – но все же, Юрий Илларионыч, можете ли вы гарантировать обеспечение всех необходимых условий для проведения нашей акции? Ведь, насколько я знаю, мы еще ни разу не применяли ваши технические средства в реальных боевых действиях, да еще и в отношении развитого в военном плане противника.

– Почему же не применяли? – удивился Голубкин. – Еще как применяли! Скажу даже больше. Мы применяли их в отношении куда более сильного противника, нежели ВСУ. Я имею в виду США и их союзников на ближневосточном ТВД. Причем весьма успешно и к тому же используя средства еще предыдущего поколения. А ведь нам в Сирии противостояли не только турки со своим не в меру распиаренным «Koral», но и США с Израилем. И, несмотря на это мы всех уделали, приходи кума любоваться, – заливался соловьем генерал-лейтенант.

– И все-таки, не раскроем ли мы всех карт перед своим главным эвентуальным противником, применяя новейшие виды техники? Там ведь тоже не дураки сидят, и наверняка уже тоже вовсю отслеживают обстановку, – дал себе волю посомневаться узурпатор.

– Товарищ Глава Совета, не сомневайтесь! Все будет в порядке, уверяю вас! Во-первых, новейшие разработки мы не пустим в дело и на этот раз. Нечего по воробьям стрелять из пушек. Во-вторых, применение будет узконаправленным. Нам всего-то придется вывести из строя полк стареньких С-300, еще советского производства и непрошедших в свое время модернизацию. Операция будет очень скоротечной и локальной. А в-третьих, пиндосовские ушехлопы ничего не смогут заметить и тем более подобрать ключи к нашим боевым частотам, как не смогли это сделать в Крыму 14-го, Сирии 15-го и Саудовской Аравии 19-го годов. У них вообще, с этим обстоят дела неважнецки. Они отстали от нас почти на три поколения. А это в современном мире означает, что практически – навсегда. Еще раз заверяю вас, что наши «друзья» на снимках своих спутников наблюдают абсолютно мирную идиллию в наших подразделениях. Они видят закрытые ангары, зачехленные самолеты и находящиеся в неразвернутом виде системы ПВО, за исключением дежурных. По их сведениям мы как всегда «проспали» очередной «блицкриг». Пусть и дальше пребывают в благостном неведении.

– Ну, вы тоже там, не больно-то нос задирайте, – проворчал Афанасьев, в душе благодарный Голубкину за ободрение. – Новую технику, вам все равно придется применить.

– Вы про «Алабугу»?

– Да.

– Все прежние испытания, проводившиеся в условиях приближенных к боевым, показали восхитительные результаты ее применения, – восторженно откликнулся главный по радиоэлектронной борьбе. – Я тут недавно связывался с Николаем Александровичем101и он еще раз подтвердил заявленные характеристики своего изделия, поставленного нам на опытно-боевое дежурство.

– Ну, коли уж сам Николай Александрович, божится в надежности своей «вундервафли», то мне к этому и добавить нечего, – развел руками Валерий Васильевич.

После разговора с Голубкиным Афанасьев немного повеселел и у него даже появился легкий румянец на щеках. Все-таки ободряющие слова из уст специалиста своего дела имеют чрезвычайно живительную силу. Побарабанив пальцами по краю стола, он взглянул на табло часов. Время было 13.00. Он снял трубку телефона, соединяющего его с коммутатором:

– Дайте соединение с личным номером Хазаровой.

После непродолжительных гудков, на том конце отозвалась Мария Владимировна:

– Да, Валерий Васильевич, слушаю вас.

– Здравствуйте, Мария Владимировна! Чем обрадуете или огорчите по линии ООН? – ласково, по-отечески прогудел он в трубку. Его спутники невольно вытянули шеи, чтобы лучше слышать предстоящий диалог. Афанасьев подкрутил регулятор громкости, и все смогли без напряжения слышать Хазарову, одновременно участвуя в беседе.

– Ничем, Валерий Васильевич. Заседание начнется через час. Не забывайте разницу во времени.

– Ах, да, я и запамятовал, – спохватился Афанасьев. – Мария Владимировна, голубушка, коли уж еще есть время до экстренного заседания, будьте добры, свяжитесь с Небензей и скажите ему, пусть он не рассусоливает там и не мечет бисер перед свиньями напрасно. Не пройдет наша редакция резолюции, ну и черт с ним. Дебаты затевать все равно не имеет большого смысла, а кровь этим не остановишь.

«Наша-Маша», как стали за глаза называть нового министра иностранных дел, была умной девочкой, поэтому сразу смекнула, что к чему:

– У нас все готово? – осторожно спросила она, не доверяясь даже закрытой линии связи.

– Да, – коротко ответил он ей, не вдаваясь в подробности. Она его хорошо поняла, потому и не стала далее вдаваться в эту тему.

– А вот насчет «обрадуете», то это можно, – хихикнула она в трубку.

– Ну-ка, ну-ка, – сразу заинтересовался Валерий Васильевич.

– Только что у меня состоялась встреча с американским послом. Он принес мне целую кучу нот.

– Еще бы, – не удержался и хмыкнул диктатор.

– Поначалу начал фанфаронить, как это у них принято, но я по совету Николая Палыча предъявила ему материалы следствия по делу связанному с воскресным терактом и вчерашними событиями, где его сотрудники отметились по полной программе.

– И? – заерзал в нетерпении в кресле Афанасьев.

– Выходил он от меня более похожий на сдувшийся воздушный шарик, еле волоча ноги. У меня есть скрытая видеозапись нашей беседы, могу предоставить.

– Премного обяжете. В жизни так мало радостных мгновений, – заулыбался Глава, и его улыбку поддержали все, кто находился рядом.

– Хорошо. Видеозапись я немедленно пришлю вам с МИДовским курьером.

– А что вы сейчас намерены предпринять, не дожидаясь результатов экстренного заседания Совбеза? – поинтересовался Юрьев.

– Здравствуйте, Борис Иванович, – сразу узнала она голос своего непосредственного начальства. – Я еще с утра анонсировала официальное заявление МИДа по данному вопросу. Сейчас как раз собираюсь выступить с ним в пресс-центре сразу после получения информации от Небензи.

– В каком ключе, вы собираетесь озвучить это заявление? – продолжал интересоваться премьер.

– В ключе яростного протеста, разумеется, а что?

– Э-э-э, видите ли, Мария Владимировна, как бы это сказать половчее? – замялся Юрьев. – Я конечно не военный человек, но мне кажется, будет не лишним делом усыпить бдительность наших противников.

– Что вы предлагаете, Борис Иваныч? – встрепенулся Рудов, вступая в разговор.

– Я полагаю, что не надо показывать наши военные приготовления, а для этого, мне видится, будет весьма полезным в заявлении подчеркнуть именно экономическую составляющую нашего ответа. То есть не угрожать военными действиями, а экономическими санкциями в невиданных масштабах.

– Это хорошая идея, – поднял кверху большой палец Рудов.

– Вы правы, Борис Иванович, и я непременно воспользуюсь вашим советом, – согласилась она. – Тогда мне надо будет слегка отредактировать свое выступление.

– Спасибо, Машенька, мы очень рады, что вы все так хорошо понимаете, – совсем уж неофициально откликнулся Афанасьев на ее слова, но все сделали вид, что не слышали отступления от делового этикета. – Так вы не забудьте, тотчас же связаться со мной, как только закончится совещание.