в условиях мирного времени, воюя с плохо вооружёнными гражданами Российской империи[1195]. В ходе подавления восставших, солдаты безнаказанно мародёрствовали на занятых территориях, а также травили посевы, отбирали у населения лошадей, резали скот даже без какой-либо на то необходимости[1196]. Генерал-адъютант Свистунов не скрывал, что восстание в какой-то степени «сыграло на руку» областной администрации, т. к. после подавления мятежа жить в Терской области стало намного безопаснее, по сравнению с тем положением, которое складывалось до 1877 года[1197]. В Терской области за весь период восстания ни одного сколько-нибудь серьёзного боя не произошло. Составитель истории полка, батареи, бригады, почти всегда один из офицеров данной части войск, был заинтересован преимущественно в тех событиях, которые бы показывали подвиги этого подразделения, создающие её боевую славу, поэтому нередко осуществлялись приукрашивания незначительных событий или даже осуществлялась их прямая фальсификация. О том, что в горах Кавказа не всё благополучно имелись смутные представления как в России, так и за границей. До какой степени простиралось неблагополучие оставалось скрытым для большинства даже находившихся в это время на Кавказе[1198]. Английское правительство особое внимание уделяло Кавказу и Средней Азии, как наиболее уязвимым местам Российской империи. В Англии были уверены в неизбежности восстания на Кавказе и успешном завершении похода в Закавказье англо-индийской армии. По плану англичан турки, отказываясь от активных действий в европейской части своего господства, должны были все силы направить на вторжение в Россию со стороны Азии. Одновременно агрессоры рассчитывали на широкую поддержку горских народов Кавказа[1199].

Многие чеченские общества и отдельные лица по несколько раз обращались к начальнику Аргунского округа с просьбой разрешить им арестовать и доставить к нему всех нарушавших порядок, но он на это не давал согласия[1200]. Многие старшины напрямую обращались к начальнику Терской области с негодованием: «…зачем допустили Алибека-Хаджи забрать такую силу…взбунтовать всю Ичкерию…У нас, ведь, ты знаешь, в начале ничего не было. И сидели бы мы спокойно, если бы тех остановили…»[1201].

С 12 на 13 апреля восставшие, во главе с молодым имамом, выступили с развивающимся на высоком древке красным знаменем. На первой лагерной стоянке, при ярком освещении костров, восставшие присягнули на Коране служить делу восстания до последнего, не выдавать друг друга и изгнать русских с Кавказа. Куда ни подходили сначала восставшие, их встречали возгласами: «Уходите прочь, не то прогоним вас выстрелами!» Потолкавшись между несколькими аулами, решительно отказавшимися принять их к себе, заговорщики вечером 13 числа пришли к аулу Беной, население которого «славилось легкомыслием, весельем, беспокойным нравом и склонностью к беспорядкам, как к своего рода спорту…» Народ побросал все работы и собрался на площади рядом с мечетью. На форуме начались бурные дебаты, где обсуждались вопросы быть или не быть русскому владычеству на Кавказе и как лучше поступить — восстать немедленно или, из осторожности, дождаться окончательного решения[1202]. Беноевцы поддержали восставших, но пропуск Алибека не обошёлся им даром: покосы и кукурузные поля жителей были полностью сожжены царскими войсками[1203]. Но даже после этого жители Беноя снова восстали, за что и были поголовно выселены на равнину. Начальник Терской области заявил, что взбунтовавшиеся аулы должны выдать всех главных зачинщиков беспорядков, по указанию администрации. В случае неподчинения сёла будут уничтожены, зачинщики арестованы, а остальные жители выселены на плоскость[1204].

17 апреля 1877 года генерал-адъютант Свистунов по обыкновению праздновал день рождения Государя императора. В самый разгар приготовлений к приёму гостей ему была вручена телеграмма из Хасав-Юрта от полковника Батьянова, который сообщал о разрастании массовых волнений в Ичкерии. Торжественный обед прошёл спокойно, как обычно, а утром 18 апреля начальник области осмотрев Чеченский Конно-иррегулярный полк, благословил его в путь, на войну с Турцией, после чего в срочном порядке сам выехал в Грозный. Столь поспешные действия были вызваны тем, что Свистунов опасался, как бы хорошо снаряжённый полк, узнав о мятеже, не явился на помощь восставшим. В Грозном начальник Терской области разработал план, по которому предполагалось «запереть» восставших в горах, до их полного подавления[1205]. Также Свистунов предпринял меры по усилению пограничных укреплений на юго-востоке Терской области, чтобы не допустить соединения восставших Чечни и Дагестана. Интересно, что командующий войсками Дагестанской области называл восстание «национально-освободительным движением», а командующий войсками Терской области — «мятежом»[1206].

Царская администрация в первое время прибегала к более мягким мерам, пытаясь тем самым приостановить дальнейший ход восстания. Генерал-адъютант Свистунов 20 апреля созвал в Грозном съезд почётных людей всей Чечни, главным образом мулл и чеченцев, совершивших хадж. Из Малой Чечни пришли многочисленные делегации и даже подали на имя царя верноподданнический адрес, в котором клятвенно заверяли в своей преданности. Из Большой Чечни было значительно меньше депутатов. Из горной Чечни делегаты на съезд не явились. К 21 апреля восстанием была охвачена почти вся Ичкерия[1207]. 24 апреля наместник на Кавказе великий князь Михаил Николаевич вынужден был уведомить официальной телеграммой императора Александра II о том, что «…События в Терской области принимают серьёзный характер возбуждения фанатиками части населения Ичкерии и Ауха»[1208]. 25, 26 и 27 апреля Алибек-Хаджи и его сторонники продолжили своё дело. К ним преимущественно присоединялась молодёжь, а люди более солидные обещали содействие[1209]. Начальник Веденского округа Авалов пытался воздействовать моральными внушениями через почётных и влиятельных лиц, оставшихся ему верными, на восставшую молодёжь. Он даже снарядил специальную делегацию, в обязанность которой входило ведение пропаганды с целью прекращения восстания. Однако восставшими эти «почётные» и «влиятельные люди» не были приняты. В результате, как сообщает командующий войсками Терской области, князю Авалову пришлось «употребить силу», для чего были вызваны в Цонторой и Beдено 5 рот Кюринского полка, всего 3500 штыков[1210]. В то время Веденский округ был разделён на 3 участка: местопребывания пристава 1-го участка находилось в слободе Ведено; 2-го участка в селе Ножай-Юрт; 3-го участка в ауле Дарго. Это были стратегически важные пункты, упускать которые из-под своего влияния власть не собиралась[1211].

Восстание симсирцев отчасти было неожиданностью для самой Ичкерии. К несчастью, в пору восстания в том районе, где оно начиналось, управлял человек, совершенно новый, назначенный на должность всего за несколько месяцев до начала волнений. Это был штабс-капитан Проценко, человек умный, образованный, но несколько наивный и доверчивый, не знакомый с менталитетом чеченцев и местными обычаями. Проценко всё принимал за «чистую монету» и удивлялся «глупости» туземцев, а те, в свою очередь, «проводили» его на