Тонкое щупальце просвистело над спиной пса. Молчун отвел его топором. Захлестнувшись вокруг топорища, щупальце едва не вырвало топор, но все же соскользнуло с отполированной крепкими ладонями рукояти.

Молчун не мог окликнуть пса, поэтому просто ухватил его за задние лапы и поволок от реки. Разъяренный Хват извернулся, ощерился, но не укусил.

Оба кинулись прочь — сквозь кусты, напролом, к опушке! За их спинами Безымянка постепенно успокаивалась. Из воды с шипением вылетели несколько «лесок» и растянулись на берегу — тонкие, незаметные. Неведомый рыболов притих в ожидании «поклевки».

* * *

— Ай да старик! Умеет, умеет! Лотом не лотос, но уж васильком не назовешь! Посмотри, Виалеста!

Девушка с неприязненным недоумением покосилась на костяной цветок, лежащий на ладони Шадхара. Теперь цветок действительно не походил на василек. Старый резчик Хшеу стесал зазубринки лепестков, придал им каплевидную форму, даже ухитрился наметить на каждом еле заметную ложбинку, из-за которой лепесток казался изогнутым.

— И ведь одним ножом работал! — продолжал восхищаться Шадхар.

Камышинка невольно бросила взгляд на костерок, возле которого скорчилась — ладонями к огню — щуплая старческая фигурка.

Хшеу боялся отвести глаза от огня. Не хотел видеть ящеров, вольготно развалившихся вокруг.

Костерок горел на широкой проплешине в лесу (след пожарища, оставшегося с лета). Ее и облюбовали ящеры. Чешуйчатые воины возлежали животами кверху, переваривая сытный обед: удалось завалить лося. Они глядели на жизнь весьма благодушно: не брюзжали, что захват Дивной Купели идет не так, как ожидалось… что отряд торчит в чужом мире и чего-чего-то ждетчто подступили мерзкие холода, которые скоро станут еще страшнее…

Нет, этим вечером Большелапому не приходилось грозным рыком усмирять бунтующую команду. Тем более что ночью ожидалось событие.

С отрядом будет говорить Короткий Хвост! Лично. Собственной персоной. Наконец-то расскажет, что удалось узнать, живя в человечьей шкуре! Посоветует, как лучше покорить этот загадочный, недобрый мир!

Ящеры были сыты, заинтригованы и не настроены на жестокое обращение с пленником. Но несчастный Хшеу этого не знал. И содрогался каждый раз, когда кто-нибудь из трехглазых монстров перекатывался с боку на бок.

Наррабанец сделал порученное дело и теперь пытался в языках пламени прочесть свою судьбу. Увы, она казалась весьма незавидной — как судьба догоравших в костре сучьев.

Старику было страшно. Хотелось куда-нибудь спрятаться, забиться. Но поблизости не было ничего похожего на укрытие.

Впрочем, стоял посреди прогалины большой, аккуратно сплетенный шалаш. Но туда Хшеу даже не думал соваться. Старик понимал: не для него колдун вбивает в землю колья и оплетает их ветвями. Не для него устилает пол шалаша еловым лапником. Не для него стелет поверх лапника принесенную откуда-то широкую медвежью доху…

А та, для кого старался Шадхар, его усилий не оценила. И не спешила расположиться в шалаше. Хмуря брови, она разглядывала бывший василек, дерзко объявивший себя лотосом.

— Ты скатился до мошенничества, Шадхар? За подделку хочешь выменять трех человек?

— Завтра же и выменяю. — В голосе Шадхара не было и тени обиды — так он мог бы говорить с ребенком. — Лотос-Целитель действительно нужен Тореолу!

— Зачем?

Шадхар на мгновение смешался, а потом вместо ответа весело заявил:

— Готовься встретить родственника, девочка. Один из узников, которых я завтра спасу, — брат твоей матери.

— Дядюшка Аджузар? Ой, не скажет он тебе спасибо за то, что вытащишь его из Замка Темного Ветра! Я дядюшку знаю. Ему лучше сидеть в замке, где тепло, уютно и кормят хорошо, чем впроголодь бродить по лесам и болотам!

— Ничего. Потерпит. Пострадает немножко ради возвращения на престол Клана Вепря. Без него наша свадьба не будет законной, ты же не достигла совершеннолетия.

Шадхар сказал это вскользь, как нечто давно решенное и обсуждению не подлежащее. Но девушка поперхнулась очередным насмешливым замечанием.

— Свадьба? Наша? Что ты мелешь, Шадхар?

— А что? — изумился мужчина. — Я тебя полюбил, еще когда ты была этаким смешным длинноногим гусенком. И Нуренаджи знал про мои чувства… Да ты сама подумай: когда станешь королевой, кто еще будет тебе такой опорой и поддержкой?

— Не хочу за тебя замуж. И на трон тоже не хочу!..

— Ну-ну, маленькая… Ты просто ничего не смыслишь в жизни. Подрастешь — спасибо мне скажешь за то, что так хорошо твоей судьбой распорядился.

Виалеста отступила на шаг и пристально посмотрела в лицо своему собеседнику. Посмотрела так, словно впервые видела лучшего друга своего старшего брата… того, кого привыкла считать тоже почти братом… дальнего родственника по Клану…

— Шадхар! — сказала она негромко и убедительно. — Да хоть бы Тореол сам меня за руку повел на престол, я и то бы вырываться начала! Шадхар, ну, не гожусь я в королевы! Знаешь, я давно не была так счастлива, как эти дни на постоялом дворе! Резала яблоки для пирога, болтала с хозяйкой, кормила кур…

— Да-да, конечно, — с ласковым равнодушием перебил ее мужчина, — это очень мило. Я рад, что ты здесь не скучала. Но пора подумать о будущем, и твое будущее — я! Ну, кто еще женится на сестре принца Нуренаджи? Кто захочет навлечь на себя подозрение в попытке захватить трон?

— Это несправедливо! — крикнула девушка так звонко, что лежащий рядом ящер приоткрыл глаза и недовольно хлестнул хвостом по земле. — Я и не думала ни о какой измене, пока ты не начал устраивать мою судьбу. Ну почему я — племянница короля Нуртора? Как бы я хотела выйти замуж за властителя какого-нибудь лесного замка… жить с ним в глуши… муж, дети, хозяйство — и никакой грызни за корону!

— Девочка, не нам решать, кем родиться на свет. Мы оба из Клана Вепря, хоть и из разных Ветвей, и обязаны думать о том, как вернуть престол нашему Клану, — начал раздражаться Шадхар. — Твоя судьба…

— Моя судьба — интриги и козни, да? Причем бесполезные! Вот родит Фаури своему Тореолу наследника — и сдохнут все твои великие замыслы!

— Да никого она не родит! — перебил ее Шадхар. — Где ей родить без Лотоса-Целителя!..

И осекся, сообразив, о чем проболтался в запале…

Глаза Виалесты стали огромными и гневными.

— Что-о?! — выдохнула она. — Так вот какую низость ты затеял? Вот ради чего Тореол отпустит твоих дружков? Вот как ты задумал его обмануть, да? Ах ты… — Она резко замолчала, а затем заговорила спокойнее. — Я ухожу. Ничего, что темно. Если я еще нужна богам и судьбе, они меня сохранят и спасут… Что уставился? Будешь силой удерживать меня, жених? Оставишь связанную в шалаше?

Шадхар, уже взявший себя в руки, усмехнулся. Он знал, как усмирить эту славную упрямицу. Перенял этот секрет от ее покойного братца…