В эту секунду Лаура почувствовала, что сам воздух вокруг нее каким-то непостижимым образом стал иным. Словно при одном упоминании о Жане де Баце он сам оказался рядом с ними. Лаура вздрогнула. Если бы ее спросили, она не смогла бы ответить, откуда возникло это ощущение. Она поплотнее закуталась в шерстяную шаль.

— Этот человек притягивает к себе людей, в нем есть какой-то магнетизм, — задумчиво произнесла Лаура. — Отчего же иногда я чувствую, что могу возненавидеть его?

Она говорила сама с собой, но Питу ответил на ее вопрос:

— Я думаю, это происходит потому, что, располагая к себе и очаровывая, барон никому не показывает своих истинных чувств. Вы никогда не знаете наверняка, какие чувства он к вам испытывает.

— Но вы же не сомневаетесь в его дружбе, не правда ли?

— Не сомневаюсь. Но иногда мне кажется, что Жан де Бац готов пожертвовать всем, что ему дорого, ради дела, которому он служит.

— Разве это может иметь значение? Что до меня, то я готова стать жертвой в любую минуту. Но пусть это произойдет как можно позже! Мне бы хотелось быть подле него… Хотя бы еще немного…

Через десять дней, во вторник, около четырех часов пополудни, почтовая карета из Ренна выехала к Сийону. В этом месте узкая песчаная коса соединяла город Сен-Мало с бретонской землей. Впервые за последние четыре года Лаура вновь видела свой родной город, но никаких особенных чувств она при этом не испытывала, ведь детские и юношеские годы она провела в Ля-Лодренэ, в Комере и в монастыре Сен-Серван.

Было пасмурно, дул северо-западный ветер. Море билось о каменистый берег, обдавая брызгами пены карету и лошадей. Выглядывая в окно, Лаура думала о том, что старый пиратский город, чьи гранитные крепостные стены высились невдалеке, более всего походил на стоящий на якоре корабль. Казалось, что Сен-Мало вот-вот порвет привязывающие его к берегу канаты и устремится в открытое море…

Питу не скрывал своего восхищения.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Какой город! Я никогда не предполагал, что Сен-Мало настолько красив!

— Для солдата Национальной гвардии ты что-то совсем не в курсе событий, гражданин! — проворчал один из пассажиров. — Теперь надо говорить «Порт-Мало», если не хочешь неприятностей на свою голову.

— Ты прав, гражданин, — улыбнулся молодой человек. — Я ошибся потому, что прежнее название окутано легендами, а второе еще ничем не прославилось.

Мужчина не ответил, но в его взгляде, когда он посмотрел на Питу, не было никакой враждебности. Он сам, похоже, был уроженцем Сен-Мало и имел такое же мнение.

Они въехали в ворота Венсана — еще один святой, потерявший свой ореол, — и карета остановилась около средневековых башен замка герцогини Анны, чтобы высадить путешественников. Лаура пошла по Главной улице следом за Питу, который нес их легкий багаж. Центральная улица города была немногим шире других в средневековом городе, прорезавших его кварталы. Они вились между торговыми домами, особняками судовладельцев и капитанов, разбогатевших благодаря пиратству, церквями и их службами. Когда-то на улицах царила веселая суматоха, но теперь в Сен-Мало было тихо. Конечно, лавочки и магазинчики работали, но сама атмосфера изменилась. Стало не так шумно… Люди меньше разговаривали… И никто не смеялся.

— Нам далеко идти? — спросил Питу.

— Нет. Направо, сразу за собором, который вы видите в конце улицы. Наш дом стоит на улице Поркон-де-ля-Барбинэ.

Они дошли очень быстро. Лаура остановилась перед внушительной дверью, украшенной львиными головами и цветочными гирляндами. Она потянулась было к тяжелому бронзовому дверному молотку, но вдруг передумала.

— Может быть, вам лучше зайти первому и предупредить мою мать о моем приезде, — задумчиво обратилась она к Питу. — Я не могу представить, какие чувства она испытала, узнав о моей смерти, но она моя мать, и мне не хотелось бы ее пугать своим внезапным появлением. Я знаю, насколько вы тактичны и деликатны, Питу! Надеюсь, моя просьба не покажется вам невыполнимой?

— Никоим образом. Я сам собирался вам это предложить. Но мне не хотелось бы оставлять вас вот так, одну, посреди улицы…

— Не волнуйтесь. Видите вывеску над таверной? Это заведение всегда пользовалось хорошей репутацией, там я вас и подожду.

Лаура отошла от двери, давая Питу возможность пройти. И тут дверь отворилась, через порог переступила служанка в белом чепце и оказалась лицом к лицу с Лаурой. Это была Бина, служившая горничной у бывшей маркизы де Понталек. Она слишком хорошо знала свою молодую хозяйку, чтобы могла ошибиться. Бина закрыла рот ладонью, чтобы не закричать, перекрестилась и подалась назад, собираясь спрятаться от «призрака» за дверью. Питу мгновенно сообразил, что происходит, схватил девушку за руку, потянул вперед и закрыл за ней дверь.

— Не бойся, Бина! — успокоила ее Лаура. — Я не привидение. Это и в самом деле я, живая и невредимая!

— Мад… Мад… Мадемуазель Анна-Лаура? Но как такое возможно? Все думают, что вы умерли!

— Много раз я могла умереть, но, как видишь, я стою перед тобой…

— Мне кажется, — вмешался Питу, заметив, с каким ужасом Бина оглядывается на окна дома, — нам будет лучше все обсудить в той самой таверне, о которой вы говорили. Не стоит вести разговор на улице.

Молоденькая горничная не стала сопротивляться и позволила себя увести. Питу крепко держал ее за локоть, потому что девушка не сводила глаз с Лауры и могла в любую минуту споткнуться на неровных камнях мостовой и упасть. Она не переставала повторять, что такого просто не может быть…

Они втроем вошли в таверну, сели за стол, и Питу заказал сидр и гречневые лепешки. Это вернуло Бину к реальности. Она даже немного раскраснелась, когда Лаура представила ей Питу, назвав его одним из тех, кому она обязана своим спасением. Молодая женщина коротко и весьма приблизительно рассказала Бине о том, что с ней случилось.

— А теперь, — закончила она, — я должна бежать из Франции и добраться до Джерси. Я думала, что моя мать могла бы мне помочь. Мне нужен корабль. Я надеюсь, они у нее остались?

— Да… Да… Корабли остались, но только…

— Но что? Ты думаешь, она побоится мне помочь? Не думаю, что ее может что-либо остановить! Я знаю, насколько она сильная и отважная женщина, если ей чего и не хватает, так это нежности.

— Это, конечно, все так, только вы никак не можете к ней пойти, мадемуазель Анна-Лаура.

— Почему? Она не больна, я полагаю?

— Нет… Нет-нет, ваша мать здорова, но ваше появление вызовет такой скандал, что это ее убьет.

— Скандал? Убьет ее? Что ты хочешь этим сказать?

Девушке было явно не по себе. Она никак не могла решиться. Она смотрела на свою молодую хозяйку остановившимся взглядом и мелко дрожала. Питу заставил ее выпить еще немного сидра.