litbaza книги онлайнНаучная фантастикаКадын - Ирина Богатырева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 143
Перейти на страницу:

Я это выпалила, как хватило дыхания, и все замерли. Потемнели у Атсура глаза, Санталай смотрел испуганно, и только отец стоял спокоен и тверд.

Степской не тронулся с места. Он молчал, продолжая глядеть на меня так, словно все не верил или думал, что слов моих не разобрал. Потом повернулся и громко крикнул что-то своим людям, те побросали все, стали суетливо навьючивать готовые тюки на спины коней.

– Пять лет вы держали меня в плену, и я поклялся в сердце, что вернусь и отомщу, – заговорил наконец Атсур. – Но думал месть устроить тихую, думал увезти с собой царскую дочь и в Степи подвергнуть ее позору: посадить в повозку и пустить по воинам, чтобы каждый имел ее себе девкой. А через пять лет отпустить – пусть идет, куда хочет. Но вы хотите войны. Будь же по-вашему: пусть много истечет крови, пока весь ваш люд не сгинет. Вот, вы слышите меня, теперь я не в сердце, а вслух говорю: я вернусь и убью барса!

Он прокричал последние слова, уже сидя в седле, а потом развернулся и пустился галопом. Достигнув своих суетящихся слуг, он кричал на них и бил плеткой, а после поскакал дальше, вон из стана. Слуги торопились, кричали друг на друга и, справившись, один за другим пускались следом.

– Отец, позволь я убью его! – сказал Санталай, пока еще Атсур был виден. – Я уверен, стрела его и сейчас настигнет.

– Не надо. Один волк стаи не стоит. Он все равно вернется войной.

Вечером я лежала в постели и горячими глазами смотрела на потолочные балки, на ковры, укрывавшие стены. Моя кожа горела, мои губы спеклись, и кровь вытекала из трещин. Алые образы витали надо мною, и сквозь них, сквозь трясучую лихорадку я слышала голос отца и ему отвечала.

Так говорила:

– Он нам лгал. Он полон ненависти. Он хотел мне позора. У него много жен в Степи.

– Я не виню тебя, дочь. Ты поступила как воин.

– Их люди не знают добра, они жестоки и бьют коней по глазам.

– Степь полна людьми, дочь. Им не хватает мяса и пастбищ. Они придут сюда, и многих не дозовемся мы после боя.

– Я знаю, отец. Но мы будем свободны. Мы будем биться за то, что есть мы сами, люд Золотой реки. Если б не война, степские все равно пришли бы и без боя нас взяли. Они сделали бы своими женами наших дев, а своих дочерей нашим воинам отдавали бы в жены. В степи море людей, и оно поглотило бы нас своим жадным ртом, потопило бы своей дурной кровью, мы растворились бы в их серых людях и исчезли. Исчезла бы сама память о Золотой реке. Такое будущее было бы, стань я Атсуру женой.

– Духи давно предвещали войну, дочка. Но что толку, если останется мало нас? Мы так же исчезнем, растворимся среди темных, оставим свой путь и память о Золотой реке.

– Надо уходить, отец. Собирай глав родов. Говори всем: люд Золотой реки снимает зимние станы и уходит в кочевье.

– Духи молчат, дочь. Духи хотят, чтобы мы были здесь и приняли битву.

– Они хотят нашей смерти?

– Они хотят сильный люд на сильной земле.

– Но я не хочу гибели люда! Ты слышишь, отец? Пусть слышат и духи! Мы уходим к нашей реке! Зови глав родов, зови вождей линий воинов, зови охотников с дальних гор, пастухов с дальних выпасов, людей с Оуйхога! Говори всем: мы уходим! уходим! уходим!

– Тише, тише, Ал-Аштара. – Чьи-то холодные руки нежно гладили меня по щекам. Я открывала глаза и видела потолочные балки. Надо мною склонялась Таргатай в маске, но я узнавала ее по глазам. – Дыму! – оборачивалась она в глубь комнаты, и чья-то встревоженная тень скользила, и вот меня обволакивало густым, терпким можжевеловым духом, а в рот текло горькое горячее травное варево. Моя голова безвольно падала, но я продолжала твердить:

– Позови отца. Скажи, чтобы звал всех. Пусть всем скажет, что мы уходим. Пусть просит у духов пути. Мы идем к Золотой реке.

И опять меня накрывало алой волной, и вновь я вела спор с отцом и жарко просила его о кочевье, и грезился мне скрип груженых повозок, рев погоняемого скота и зарево подожженных, оставленных нами домов… Когда в следующий раз я открыла глаза, вместо Таргатай сидел Санталай.

– Брат, где мы? Далеко ли уехали? Хорошо ли идут наши стада и табуны?

– Усни, Ал-Аштара. Тебе мнится.

И я понимала, что брежу, и мы никуда не идем, и от этого горько плакала. Жар спал. Вся тяжесть беды, пришедшей в мой люд, вновь на меня легла. И тяжесть вины давила сердце.

– Брат, завтра езжай в горы, найди мою Очи. Скажи, что я ей благодарна.

– Спи, сестра. Девы, лечившие тебя, разогнали зло. Ты поправишься и завтра сама сможешь ехать в тайгу.

– Ах, Санталай, Санталай! Что же я наделала! Что теперь будет!

Но сон уводил меня, и я видела барса-царя на голубом блистающем камне. Золотая река вытекала из-под него ручейком и превращалась в широкий, сияющий солнцем поток. И я счастливо плакала, и смеялась, и вопрошала ээ:

– Скажи мне, где это? Где она протекает? Укажи мне дорогу, и мы снимемся с людом и уйдем к Золотой реке навсегда.

Но дух молчал, а я слышала вместо ответа голос старой мамушки:

– Спи, Аштара. Не кричи, золотое дитя.

Глава 12 Черная вода

Скоро всем стало известно, что летит к нам на черных крыльях война, жадный клюв свой уже распахнула. Начались дни ожидания, дни подготовки к битвам. Все чаще вместо посиделок выходили люди перед домами и играли с оружием, и старшие обучали младших. Вспомнили, что живы в них предки-воины с берегов Золотой реки. Закипела работа в кузнях. Гонцы со всех станов ехали к кузнецам за связками волчьих зубов.

Но больше всех, казалось мне, трудился в те дни отец. Без отдыха он ездил по станам, собирал войска, распределяя воинов по линиям, назначая вождей, сам проверял десять волчьих зубов из каждой сотни и каждую двадцатую голову клевца. А возвращаясь домой, встречался с вестниками и просителями. За разным шли люди, и он все разбирал, во все вникал. Дом был всегда полон народу, и отец, казалось, совсем не спал, поздно всех распуская, а засветло ехал, куда его звали. Люди были растеряны, за любой мелочью шли к царю. Но он принимал их спокойно.

В один день пришли темные с ежегодной данью. Шкурки, овчины и оленьи кожи приносили они, мед и твердый сыр, сушеную рыбу и кедровые орехи. Отец смотрел на все молча, блуждая глубоко в своих мыслях, и только когда служанки снесли все в лари, спросил главу темных:

– Мала нынче дань, Шерешнек. Или зверя в лесах не стало?

Он сказал это рассеянно, с легкой улыбкой – с вождем темных он был в дружбе. А тот, сам уже дряхлый старик, который приходил всегда с сыновьями и мужьями дочерей, показалось, смутился и отвел взор. Не сразу ответил отцу:

– Есть зверь в тайге, царь красного люда. Да нет охотников. Как услышали мои люди, что быть войне, собрали семьи и ушли глубоко в тайгу. Не спустились принести дань.

1 ... 85 86 87 88 89 90 91 92 93 ... 143
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?