на здание и увидела в приближающейся к дверям веренице маленькую фигурку. Девочка со связанными руками.

…Да, давай сейчас!..

«Еще нет, еще рано».

– Тисаана, все в твоих руках, – тихо произнес Макс. – Одно слово – и это место взлетит на воздух.

Мы почти добрались до Серела. Оставалось совсем немного. И расстановка сил здесь явно складывалась не в нашу пользу. Семь человек против пятидесяти.

Но…

Я посмотрела на девочку – та высоко задрала голову, разглядывая здание. Я чувствовала ее страх, он проникал до самых костей. В моих жилах текла ее кровь, а в ее – моя.

И тут мой взгляд упал на одну из многочисленных фигур в черном, высокого худого мужчину, который повернулся и подозрительно разглядывал нас через плечо. Я его узнала даже с такого расстояния, и у меня перехватило дыхание.

«Ты когда-нибудь покупал на рынке незрелые фрукты?» – спросил он, оглядывая меня с ног до головы, словно деликатес. Восемь лет его слова снились мне в повторяющихся кошмарах.

– Вон там стоит один из торговцев, которые увезли меня в детстве.

Я чуть повернулась и встретила взгляд Макса. Его черты исказила подкатывающая, как грозовая туча, ярость, от которой лицо потемнело, стало холодным и смертельно сосредоточенным. Он снял со спины посох и держал его наготове, поглаживая пальцами завитки, которые уже наливались огнем. Пламя свивалось в узоры и ожидало приказа.

– Мое оружие принадлежит тебе. Я вступлю в бой только по твоей команде.

Стук копыт раздавался совсем рядом.

Я потянулась за спину и обвила пальцами рукоять Иль Сахая.

Перед глазами стояли широкополые шляпы, оценивающие взгляды торговцев, тела убитых родственников и друзей. И я разозлилась.

…Сейчас? Сейчас?..

– Тисаана, одно лишь слово.

Я выхватила клинок из ножен. Его лезвие было острым, как ужас той оставшейся в прошлом девочки и ярость выросшей из нее женщины.

Мой взгляд метнулся к маленькой рабыне и остался с ней.

– Да, – выдохнула я.

Решайе разразился торжествующим смехом.

– Вы там что, будьте прокляты, оглохли…

Голос подъехавшего человека, говорившего по-теренски, повысился от раздражения, но тут же затих. Посох Макса пронзил плоть, словно бумагу, на его лице появилось свирепое, жадное предвкушение. И мы разом окунулись в ад.

Глава 56

Тисаана

Два ближайших работорговца упали, словно рассыпались песочные фигуры. И как и в ту страшную ночь, было гораздо меньше шума, чем я ожидала. Их голоса захлебнулись тишиной, тела с глухим стуком упали на землю.

На несколько секунд все замерло. Я с мечом в руке; Макс со светящимся посохом; сиризены с обнаженными копьями; Саммерин; Нура; Зерит – мы все приготовились действовать.

А потом, разом, что-то рухнуло, и мы окунулись в грязь и кровь сражения. Я ринулась в бой с неожиданным для себя ликованием. После Эсмариса я никого не убивала. Даже в Таирне мне удалось избежать убийства. Но когда мои глаза нашли в толпе тощего работорговца, они больше не отрывались от него, и я жаждала только крови.

Я хрипло выкрикнула приказ защищать рабов, про себя молясь, чтобы он не затерялся в хаосе. Краем глаза я видела, как Эслин обхватила Саммерина и исчезла вместе с ним, а через долю секунды они материализовались рядом с группой перепуганных рабов. Хорошо. Потому что у меня не было времени о них думать.

Я рвалась только в одно место на поле боя.

Для Решайе я открыла доступ лишь к нескольким нитям моего разума. Этого хватило, чтобы чувствовать, как его сила проникает в меня, отчего волоски на руках встают дыбом. Его магия переплеталась с пьянящими, всепоглощающими эмоциями, которые я втягивала с каждым вдохом.

Я хватала сознания пригоршнями, как очищенный от кожицы виноград. Наслаждалась стекающим по рукам ужасом работорговцев, перемешанным с кровью, когда острие Иль Сахая входило в их грудь. Каждый удар клинка оставлял трупные пятна разложения, даже неглубокие порезы тут же расцветали гнилостной чернотой. Решайе хватался за каждую ниточку контроля, которую получал от меня, – сначала с ликованием, потом с нетерпением.

…Еще… – потребовал он.

«Рано».

Это моя битва. Только моя. Поскольку я не могла терять контроль над своим телом, все мои ментальные усилия уходили на его поддержание. Я не собиралась рисковать, имея вокруг столько невинных людей.

Но чем глубже я погружалась в мучительную, кровожадную эйфорию, исходящую от меня, и растерянный ужас людей вокруг, тем труднее становилось держать Решайе в узде. Макс всегда держался рядом, я ощущала запах горящей плоти. Я находила мрачное очарование в выверенной грации его движений, несущих смерть.

В моих выпадах не стоило искать изящества. Если Макс представлялся мне танцором, повторяющим отработанные до смертоносной точности па, то я превратилась в животное, опьяненное голодом и инстинктами. Он защищал меня, скрадывая ошибки, порожденные яростью, откликаясь на каждую безмолвную просьбу о поддержке.

Я не сводила глаз с высокого тощего торговца. Он выхватил саблю, но побежал прочь от драки, вдоль стены здания, и нырнул в дверь, как перепуганный заяц в свою нору.

Я неутомимо пробивалась к нему. Почти не ощутила брызг крови на лице, когда сбила с ног охранника в дверном проеме; не заметила глубокого пореза, оставленного на руке, когда промахнулась по противнику. На долю секунды толстые пальцы работорговца сомкнулись на моих руках. Я уступила контроль Решайе и позволила ему иссушить держащие меня руки, пока их владелец не закричал, и тогда Макс оторвал его от меня и отбросил к стене, одним ударом разрубив от горла до пупка и выпустив наружу обожженные внутренности, которые кашей растеклись по полу.

Мое тело содрогалось от смеха Решайе, от его удовольствия и неутолимого голода.

…Еще, еще, еще!.. – долетало с каждым ударом колотящегося сердца и каждым вдохом ярости. Он дергал за нити моего разума со все возрастающим отчаянием.

Я едва бросила взгляд на мертвого охранника и, спотыкаясь, влетела в дом, но тут же остановилась. Внутри стояла кромешная тьма, и моим глазам потребовалось время, чтобы к ней привыкнуть. На меня сразу же навалился страх, он густо висел в воздухе вперемешку с запахами немытых тел и мочи. В открытых дверях я видела мерцающие белки глаз и дрожащие пальцы, сжимающие веревки и ржавые кандалы.

У меня вырвался прерывистый вздох. Боги, неужели… мне этого не вынести. Воспоминания о собственных страданиях в подобных местах обожгли мне горло, как желудочная желчь. Я споткнулась. Мимо пронеслись Нура с Зеритом, запечатывая комнаты по пути и зачищая коридор. Убийство давалось им легко.

Рука Макса коснулась моей поясницы. Я почувствовала его невысказанное беспокойство, но он не мог перестать сражаться и остановиться для расспросов.

…Не останавливайся!..

Я и не собиралась.

Не смогла бы, даже если бы захотела.

Я добежала до просторного холла, откуда вела наверх широкая лестница. По ступеням сбегали остатки разъяренных работорговцев с саблями наготове. Один сразу же бросился на меня. Одно прикосновение – один взмах