Вскоре Фундаментальная пасторская ассоциация посвятила Паттена в сан. С тех пор дела пошли в гору. Десять лет религиозных собраний принесли чете Паттенов кругленькую сумму: сборы, предназначенные для разнообразных благотворительных миссий, по большей части оседали на их личных счетах. Теперь они наконец были готовы покончить с кочевой жизнью.

Прошло шесть лет с тех пор, как в 1944 году они поселились в Элм-Табернакле, одном из самых неблагополучных районов Окленда. Они начали с крошечной кафедры в местной церкви. В то время их последователи едва могли бы заполнить первые ряды. Но они проповедовали о вере, добре и истине. Люди услышали зов – или, скорее, прочитали одно из рекламных объявлений, которыми Томас неустанно забрасывал газеты. Он тратил от пяти до шести тысяч долларов в неделю, чтобы напомнить: «Зеленые пальмы! Хористки в белом! Музыка! Чудеса! Благословения! Исцеления!» Через несколько недель толпа уже не помещалась в церкви. Они перебрались в помещение Оклендского женского клуба. Но он вскоре стал слишком тесен, чтобы вместить всех желающих. За женским клубом последовал оклендский стадион, рассчитанный на восемь тысяч зрительских мест. Менее чем через пять месяцев, обогатившись на 35 000 долларов, они начали проводить собрания в здании Городского клуба. Горожане были исключительно благочестивы. Паттенам это нравилось. Здесь они найдут свой дом.

Бебе читала проповеди в апостольской пятидесятнической традиции. Пока она вместе со своей паствой переживала «изнурительные и эмоциональные схватки с дьяволом», Томас собирал деньги. Он был на прямой связи с Господом, и его спаситель всегда подробно рассказывал, чего они сегодня достигнут, с точностью до цента. Бернард Тэпер в своем очерке, опубликованном в New Yorker в 1959 году, вспоминал, как зычный голос Паттена разносился по обширному помещению: «Ну что ж, братья и сестры, Господь говорит, что сегодня нам предстоит собрать здесь пять тысяч двести сорок долларов и пятьдесят пять центов во исполнение Его воли, а слово Господа крепко. Если Господь сказал мне, что деньги здесь, значит они здесь. Это факт. Кто скажет со мной “Аминь”?». Ответом был хор голосов: «Аминь». «Аллилуйя, славьте имя Господа! Это немалые деньги, но – верите или нет, братья и сестры, – среди вас есть три человека, которые сегодня откроют свое сердце Господу и дадут по тысяче долларов каждый. Разве это не прекрасно? Давайте хором скажем: “Аминь”!» Аминь. «Сколько человек верит, что Господь говорит правду? Сколько человек верит, что здесь действительно есть три человека, которые дадут по тысяче долларов? Поднимите руку». Снова хор голосов. «Итак, кто же будет первым? Кто-то на заднем ряду?» Робко поднятая рука. «Молитесь за него, братья и сестры. Он поднял руку. Это брат Лилиан. Благослови тебя Господь, пусть ангелы воспоют тебе хвалу! Разве это не чудесно? Итак, осталось еще два человека, которые сегодня ощутят на себе прикосновение Святого Духа, еще только два человека…» Так продолжалось дальше. Если возникало сопротивление, гнев Господа не заставлял себя долго ждать. «Господь поразит неверующих через две минуты! Время пошло…»

Теперь это место принадлежало им – для этого понадобилось всего четверть миллиона долларов. То есть, конечно, оно принадлежало прихожанам, говорили Паттены. Эта церковь – для людей. «Она всегда будет принадлежать людям. Она будет стоять, пока Иисус снова не придет, пока дверные петли не изъест ржа», – пела Бебе. Однако по официальным документам церковь, естественно, считалась собственностью Паттенов.

Вскоре открылась церковная школа. Был разработан план строительства нового храма (который в итоге так и не построили). Жизнь была прекрасна. Прихожан становилось все больше. На банковском счету Паттенов лежала шестизначная сумма, приближающаяся к миллиону. Бебе носила платья от Адриана, голливудского модельера, одевавшего звезд первой величины. К. Томас носил роскошные ковбойские ботинки уникальной ручной работы, по 200 долларов за пару. В их гараже стояли четыре «кадиллака», два «паккарда», «линкольн», «крайслер» и «олдсмобиль». Да воздастся верующему!

Месяц спустя Бебе снова стояла перед аудиторией. На этот раз не в белом платье, а в голубой плиссированной юбке и скромном голубом джемпере с золотой буквой «П» – эмблемой «Академии религиозного образования Паттена» – с большим золотым крестом на груди. На этот раз она не читала проповедь своей пастве. Она обращалась к залу суда, который тоже был забит до отказа, люди стояли даже в проходах между сиденьями. Был февраль 1950 года, и К. Томаса обвинили в крупной краже, мошенничестве, хищении и присвоении денег обманным путем. (По непонятной причине Бебе не упомянули ни в одном обвинении.) Четыре с половиной месяца следствие дотошно изучало, каким образом Паттены пользовались своей властью, чтобы обкрадывать ничего не подозревающих прихожан. Согласно данным следствия, супруги потратили на личные нужды около 700 000 долларов. Они не только вели роскошный образ жизни. Как выяснилось, К. Томас был заядлым игроком. «Я совершил маленькую ошибку», – пожал он плечами, когда владелец казино подал против него иск на 4000 долларов, которые он проиграл и не заплатил. Они даже продали церковь, которая, по их прежним заверениям, всегда должна была принадлежать прихожанам.

Паттены шумно выступали в свою защиту. «Люди сами давали мне деньги, – возражал К. Томас. – Я тот человек, который смазывает механизм духовной машины, чтобы она продолжала работать». Он настаивал, что никого не грабил (эхом повторяя любимую отговорку дореформационных церковников, торговавших индульгенциями). Каждый цент – это добровольное пожертвование. «На нашей стороне Бог! – вторила ему Бебе. – Восславим Господа! Аллилуйя! Аминь!»

Грянувшее в ответ «Аминь!» сотрясло здание суда. Прихожане, по крайней мере некоторая их часть, оставались верны своим лидерам.

К. Томас повернулся к судьям: «Когда вы отворачиваетесь от Иисуса, не ждите добра. Кто со мной согласен, скажите “Аминь”!» Аминь. Аминь.

Суд подходил к концу, помощница окружного прокурора зачитывала характеристику Бебе: «Именно она придавала делу эмоциональную привлекательность и готовила почву для…» Разгневанная Бебе обратила взор в сторону судей. Она подняла перед собой розу. «Это один из многих цветов, которые вырастут на могилах тех, кто препятствует нам! – воскликнула она. – Эта роза с гроба той женщины! – Бебе имела в виду женщину, которая незадолго до этого критиковала церковь Паттен и перестала ходить на собрания в знак протеста против ее методов. – Она больше не может больше спорить со словом Божьим. Сегодня она молится в аду». Дальше она пожелала смерти каждому, кто осмелится поставить под сомнение ее честность: «Господь, порази кого-нибудь, не важно кого, пошли нам знак, что Ты на нашей стороне!» Крики «Аминь!» сопровождали ее уход. Паства не оставляла ее. Однако система правосудия была не так снисходительна. Подсудимый был признан виновным. По всем статьям.

* * *

Верные последователи К. Томаса и Бебе Паттен могут показаться дураками чистейшей пробы. Наивные доверчивые люди, которые отказывались признавать, что их облапошили, даже после того как перед ними выложили все доказательства. Что ж, если они хотят и дальше верить в благочестие Паттенов, когда им наглядно продемонстрировали обратное, пусть так и будет. Пусть это послужит им уроком. Если они так упорно игнорируют доказательства, значит получат то, чего заслужили. Но афера Паттенов отличается от многих других схем. Это величайшая афера в мире, своего рода платонический идеал аферы, объясняющий, почему игры мошенников по-прежнему имеют успех во всем мире, не важно, сколько экспертов их разоблачают и сколько жертв во всеуслышание рассказывают о том, что с ними произошло. Это афера, в основе которой лежит вера, наши глубинные представления о том, как устроен мир, и почему в жизни происходят те или иные события. Мы хотим верить. Верить, что у всего есть смысл. Что действие приводит к результату. Что все происходит не просто так – без всякого смысла, независимо от наших действий, – что у каждого события есть причина. Что наши поступки могут хоть немного изменить мир. Что мы сами обладаем некой ценностью. Что есть более широкая картина, более обширный замысел, который объяснит кажущееся безумие. Сила этого желания ослепляет нас. Вечная привлекательность аферы объясняется тем же, чем и спонтанное возникновение религий в большинстве человеческих обществ. Люди всегда хотят во что-то верить.