– Еще партейку, Том?

Седовласый мужчина оторвался от своего письма:

– Не думаю, что стоит, Мэт. У меня сегодня в голове какая-то неразбериха.

– Том, а можно спросить? Зачем ты столько раз перечитываешь это письмо? Порой кажется, что ты пытаешься разгадать его значение.

Олвер взвизгнул от восторга – ему выпала удачная комбинация.

– Так оно и есть. В каком-то смысле. Вот.

Он протянул письмо, но Мэт покачал головой:

– Это меня не касается, Том. Письмо не мое, и я не шибко силен в загадках.

– Оно касается и тебя тоже, да-да. Морейн написала его как раз перед тем, как… Ну как бы то ни было, она его написала.

Мэт какое-то время смотрел на Тома, а потом взял засаленный листок. Взглянув на слегка стертые строчки, он моргнул. Страница была исписана убористым аккуратным почерком, начало гласило: «Дорогой мой Том». Кто бы мог подумать, что Морейн станет подобным образом обращаться к старине Тому Меррилину?

– Том, это личное. Я не думаю, что мне стоит…

– Читай, – отрезал Том. – Увидишь.

Мэт набрал в легкие побольше воздуха. Письмо-головоломка, написанное умершей Айз Седай, имеет какое-то отношение к нему? У него вдруг пропало всякое желание читать. Но тем не менее он приступил. К концу письма волосы на затылке встали дыбом.

Дорогой мой Том,

Я хотела бы написать тебе так много, причем от самого сердца, но я вынуждена отложить это, потому как знаю, что должна поступить именно так, ведь времени осталось совсем мало. Я многого не могу открыть тебе, потому что это повлечет за собой несчастье, но что смогу, я тебе расскажу. Внимательно читай то, что я пишу. Скоро я спущусь к докам, и там мне предстоит встретиться с Ланфир. Откуда мне это известно? Эта тайна принадлежит лишь тем, кто дал обет. Достаточно того, что я это знаю, и пусть дар предвидения станет доказательством моих слов.

Когда ты получишь это письмо, тебе скажут, что я погибла. Все будут верить в это. Но я не умерла, и обстоятельства могут сложиться так, что я еще доживу назначенные мне годы. Может выйти, что ты, Мэт Коутон и еще один человек, которого я не знаю, предпримете попытку спасти меня. Я пишу «может», потому что есть вероятность, что вы не захотите этого делать или не сможете, потому что Мэт откажется. Он не чувствует ко мне той привязанности, что чувствуешь ты, и у него есть на то свои причины, которые он считает весьма вескими. Если же вы все-таки попытаетесь, то должны идти только втроем: ты, Мэт и тот другой. Больше – означает гибель для всех. Меньше тоже означает гибель для всех. Но даже если ты придешь вместе с Мэтом и третьим человеком, мы все равно можем умереть. Я видела, как погибаете вы, – один из вас, двое или все. Я даже видела собственную смерть. Я видела, как мы все попадаем в плен и умираем там.

Если вы все же решите попытаться, юный Мэт знает, как найти меня, но ты не должен показывать ему это письмо, пока он сам не попросит. Это жизненно важно. Он не должен знать ничего о содержании письма, пока сам не поинтересуется. События должны развиваться определенным образом, во что бы то ни стало.

Если тебе доведется снова увидеть Лана, передай ему: что ни делается – то к лучшему. Дороги наших судеб расходятся в разные стороны. Я желаю ему счастья с Найнив.

Здесь я ставлю точку. Помни то, что ты знаешь об игре в «Змей и Лисиц». Помни и наблюдай.

Пришло время, я должна сделать то, что должна.

Да осияет тебя Свет и да дарует тебе радость, мой дорогой Том, независимо от того, увидимся мы снова или нет.

Морейн

Послышался раскат грома. Очень своевременно, ничего не скажешь. Покачав головой, Мэт вернул письмо.

– Том, – ласково проговорил он, – ее узы с Ланом разорваны. Это означает смерть одного из связанных. Лан утверждает, что она мертва.

– Но в письме и сказано, что все будут верить в это. Она знала, Мэт. Она все знала наперед.

– Это может быть, но Морейн и Ланфир попали в портал тер’ангриала, который расплавился. Он был сделан из краснокамня или казался таковым. Но это в любом случае камень, Том, а он расплавился, словно воск. Я видел. Она отправилась туда, где обитают Илфин, и даже если она жива, мы никак не сможем туда добраться.

– Башня Генджей, – выдохнул Олвер; все трое взрослых повернули головы и воззрились на него. – Мне рассказала Бергитте, – пояснил парнишка, оправдываясь. – Башня Генджей – это путь туда, где живут Элфин и Илфин.

Он начертил в воздухе знак, с которого начиналась игра в «Змей и Лисиц», – треугольник, который пересекает волнистая линия.

– Она знает побольше историй, чем вы, мастер Чарин.

– Только не говори, что это Бергитте Серебряный Лук, – поморщился Ноэл.

Олвер смерил его взглядом:

– Я уже не ребенок, мастер Чарин. И она действительно здорово управляется с луком, так что вполне может быть той, о ком вы говорите. То есть возрожденной Бергитте.

– Не думаю, что это возможно, – усомнился Мэт. – Я тоже разговаривал с ней, и она едва ли хочет стать какой-нибудь героиней. – Он умел держать слово, так что все тайны Бергитте останутся при ней. – В любом случае, знание о существовании башни мало чем нам поможет, если только она не поведала тебе, где эта башня находится.

Олвер грустно замотал головой, и Мэт наклонился, чтобы потрепать его волосы:

– Это не твоя вина, мальчик. Без тебя мы даже не знали бы, что такая башня существует.

Не то чтобы это сильно помогло. Олвер уныло уставился на алое игровое поле.

– Башня Генджей, – протянул Ноэл, закидывая ногу на ногу и кутаясь в плащ. – Не многие теперь знают эту легенду. Джейин всегда говорил, что однажды он отправится на ее поиски. Она где-то на Побережье Тени по его словам.

– Все равно это не шибко сужает площадь поиска. – Мэт защелкнул крышку одной из шкатулок. – На это уйдут годы.

А этого времени у них как раз нет, если верить Туон. И скорее всего, она права.

Том покачал головой:

– Но, Мэт, она утверждает, что ты знаешь. «Мэт знает, как найти меня». Сомневаюсь, что она написала это просто так.

– Ну а чем я могу тут помочь? До сегодняшнего вечера я ни о какой башне Генджей не слышал.

– Жаль, – вздохнул Ноэл. – Хотел бы я посмотреть на то, что не довелось увидеть этому проклятому Джейину Далекоходившему. Ты тоже можешь оставить эту затею, – добавил он, когда Том открыл рот. – Он никогда не забыл бы этого зрелища, и даже не зная названия, он все равно сразу бы подумал о ней, услышав о таинственной башне, открывающей путь в другие земли. Мне рассказывали, что эта штука блестит, как начищенная сталь, она двести футов в высоту и сорок в поперечнике, и в ней нет ни единого отверстия. Как можно такое забыть?