Представь себе, что я сказал бы тебе, что твоя собака умерла. Ты бы очень огорчилась и, наверное, сказала бы: “Ты уверен? Откуда ты знаешь? Как это случилось?” А теперь представь, что я ответил бы: “На самом деле я не знаю, что Пепе умер. У меня нет никаких доказательств. У меня просто такое странное, глубокое внутреннее чувство, что он умер”. Ты бы очень рассердилась на меня за то, что я тебя так напугал, потому что ты бы знала, что внутреннее “чувство” само по себе не может быть хорошим основанием верить в то, что собака умерла. Нужны доказательства. У всех нас время от времени бывают какие-то догадки, и иногда оказывается, что они справедливы, а иногда нет. Так или иначе, у разных людей бывают противоположные чувства, и как же тогда решить, чье чувство не обманывает? Единственный способ удостовериться, что собака умерла, это увидеть ее мертвой, или услышать, что ее сердце перестало биться, или узнать о ее смерти от кого-то, кто видел или слышал что-нибудь, что действительно доказывает, что она умерла.

Люди иногда говорят, что нужно верить своим глубоким внутренним чувствам, иначе ты никогда не можешь быть уверен в таких вещах, как “моя жена меня любит”. Но это плохой довод. Доказательств того, что кто-то тебя любит, может быть множество. Если ты проводишь день с кем-то, кто тебя любит, ты постоянно видишь и слышишь множество маленьких доказательств, и они продолжают накапливаться. Это не чисто внутреннее чувство, вроде тех чувств, которые священники называют откровениями. Есть внешние вещи, которые могут подтвердить это внутреннее чувство: выражение глаз, нежный голос, небольшие знаки внимания и заботы — все это настоящие доказательства.

Иногда у людей бывает сильное внутреннее чувство, что кто-то их любит, не основанное ни на каких доказательствах, и тогда они, скорее всего, горько ошибаются. Есть много людей с сильным внутренним чувством, что их любит какая-нибудь известная кинозвезда, хотя на самом деле они с этой кинозвездой даже никогда не встречались. У таких людей не все в порядке с головой. Внутренние чувства должны подтверждаться доказательствами, а иначе доверять им просто нельзя.

Внутренние чувства нужны и в науке, но только для того, чтобы подавать идеи, которые ученые потом проверяют, ища доказательств. У ученого может быть “идея”, про которую он просто “чувствует”, что это правда. Само по себе это плохое основание для того, чтобы во что-либо верить. Но это может быть хорошим основанием, чтобы потратить немного времени на проведение какого-то эксперимента или на поиски каких-либо других доказательств. Ученые все время пользуются внутренними чувствами для получения идей. Но эти идеи ничего не стоят, если они не подкрепляются доказательствами.

Я обещал, что еще вернусь к преданиям и рассмотрю их с другой стороны. Я попытаюсь объяснить, почему предания так важны для нас. Все животные устроены (процессом, который называется эволюцией) так, чтобы выживать в тех обычных местах, где живут им подобные. Львы устроены так, чтобы выживать на равнинах Африки. Речные раки устроены так, чтобы выживать в пресной воде, а омары — так, чтобы выживать в соленом море. Люди — тоже животные, и мы устроены так, чтобы выживать в мире, полном... других людей. Большинство из нас не добывает самостоятельно пищу, как львы или раки: мы покупаем ее у других, которые купили ее еще у кого-то. Мы “плаваем” по “морю” людей. Как рыбе нужны жабры, чтобы жить в воде, людям нужен мозг, чтобы иметь дело с другими людьми. Как море полно соленой воды, человеческое море полно сложных вещей, которым нужно учиться, например языку.

Ты говоришь по-английски, а твоя подруга Анна-Катрин — по-немецки. Вы обе говорите на языке, который вам подходит, чтобы успешно “плавать” по отдельному “морю людей” каждой из вас. Язык передается как предание. Никакого другого способа нет. В Англии Пепе —a dog (собака). В Германии он ein Hund. Ни одно из этих слов не правильнее другого, и ни в одном из них не больше правды. Оба просто передаются из поколения в поколение. Чтобы успешно “плавать по морю людей своего народа”, детям приходится учить язык своей страны и многое другое о своем народе, а это значит, что им приходится впитывать, как губке, огромное количество передаваемых как предания сведений. (Напомню, что предания — это просто сведения, которые передаются от дедушек и бабушек родителям, а от родителей — детям.) Мозгу ребенка приходится впитывать такие сведения. И нельзя ожидать, что ребенок сразу будет отделять хорошие и полезные сведения, такие как слова языка, от плохих или глупых, таких как вера в ведьм, или чертей, или бессмертных дев.

Жаль, что это так, но с этим ничего не поделаешь: из-за того, что детям приходится впитывать передаваемые им сведения, они легче верят чему угодно, что им скажут взрослые, будь это истина или ложь. Многое из того, что им говорят взрослые, правда и основано на доказательствах, или, по крайней мере, разумно. Но часть из того, что им говорят, неправда, глупая или даже вредная, и ничто не может помешать детям верить и этому тоже. Что же будут делать эти дети, когда вырастут? Ну конечно, они расскажут это следующему поколению детей. Получается, что когда во что-то начинают сильно верить (даже если это совсем неправда, и никаких оснований этому верить вообще не было), это может продолжаться до бесконечности.

Не это ли происходит с религиями? Вера в то, что есть бог или боги, вера в небесный рай, в то, что Мария вообще не умирала, что у Иисуса не было отца-человека, что божество отвечает на молитвы, что вино превращается в кровь... Ни одно из этих поверий не подтверждается никакими убедительными доказательствами. Но миллионы людей в это верят. Наверное, это оттого, что им сказали в это верить, когда они были достаточно малы, чтобы верить чему угодно.

Миллионы людей верят в совсем разные вещи, потому что им говорили разные вещи, когда они были детьми. Мусульмане говорят своим детям не то, что христиане, и дети тех и других растут в полном убеждении, что они правы, а другие не правы. Даже среди христиан католики верят в одно, а англикане, шекеры, квакеры, мормоны и пятидесятники — в другое, и все они вполне убеждены, что они правы, а все остальные не правы. Они верят в разные вещи на том же самом основании, на каком ты говоришь по-английски, а Анна-Катрин — по-немецки. На каждом из этих языков правильно говорить в своей стране. Но не может быть правдой, что разные религии тоже правильны в своих странах, потому что разные религии считают правдой противоположные вещи. Мария может быть жива в католической Республике Ирландия, но мертва в протестантской Северной Ирландии.

Что мы можем с этим поделать? Тебе с этим сложно что-то поделать, потому что тебе лишь десять лет. Но ты можешь попробовать вот что. В следующий раз, когда кто-нибудь скажет тебе что-то, что кажется очень важным, подумай про себя: “Это одна из тех вещей, которые люди знают, видимо, потому, что у них есть доказательства? Или это одна из тех вещей, в которые люди верят только потому, что доверяют преданиям, авторитетам или откровениям?” И в следующий раз, когда кто-нибудь скажет тебе, что что-то правда, почему бы не ответить так: “А какие доказательства говорят об этом?” И если тебе не смогут дать убедительный ответ, надеюсь, ты крепко подумаешь, прежде чем поверить хоть одному слову.