Песчаный бугор позади Демоноподобного взметнулся, и из жёлтого облака вылетела человеческая фигура с обнажённым торсом. Боуло уловил шорох песка и развернулся. Солнцем сверкнуло обоюдоострое лезвие. В бок острием ткнулась раскалённая боль, и демон лицом к лицу столкнулся с первым ато́ном.

Послышались изумлённые выклики охраны.

Опешив, Демоноподобный замешкался.

– Не стоит, – предупредил царь.

Вспыхнув, Боуло вскинул руку с мечом.

Уходя от смертоносного клинка, Музаффар отклонился. Мощным ударом каскары выбил грозное оружие и впечатал каменный кулак в шрамированную челюсть. Под пальцами хрустнули зубы.

Взмахнув руками, Боуло тяжело повалился навзничь. Царь ато́нов бросился к тёмному бесу до того, как воины из сопровождения со злобными криками взяли их в круг. Силой поставив Демоноподобного на колени, Музаффар выдернул кинжал из пристёгнутых к поясу ножен.

– Назад! – гаркнул он, прижав к шее Боуло опасно тонкое лезвие. Ледяной взгляд обжёг каждого беса. На лбу и щеках разгневанного царя искристо подрагивали песчинки.

Оскалившись и наставив на Музаффара мечи, бесы приближались осторожно, как хищники.

Харкая кровью и с трудом удерживая на коленях пронзённое болью тело, Боуло прохрипел:

– Слышали?.. Оставьте нас.

Воины с сомнением переглянулись и с неохотой отступили к воде.

– Ну! – поторопил их военачальник и повёл ошалелым взглядом.

Недовольно бормоча и пряча оружие, охрана двинулась обратно вдоль берега. Дождавшись, когда они удалятся к горе, Музаффар отпустил пленника и встал во весь рост. Ладонью зажимая истекающий бок, второй рукой Боуло упёрся в валун. Не устояв, повалился на мокрый от набежавшей крови песок.

– Не могу поверить, что ты меня подловил, – прокаркал он, скалясь жуткими челюстями. – Как ты решился на это, царь?

Убрав кинжал в ножны, первый ато́н встал над поверженным врагом.

– Ты предсказуем, Боуло. Нетрудно было догадаться, что ты собираешься сделать.

– У каждого из нас своя мораль. – Растерянность уже покидала Демоноподобного. Возвращалась уверенность. – Мы отраженье друг друга, как день и ночь, солнцеликий ато́н. И мне чужда твоя вера в человечность. Не жди, я никогда её не приму.

– Давай обойдёмся без пафоса. – Музаффар повёл руками по сторонам, указывая на то, что они одни, и растянул губы в усмешке. – Если бы я ожидал от тебя другого, разве сейчас ты лежал бы у моих ног? А потолковать нам надо. Ты помнишь? Я долго ждал, пока не смирился с тем, что говорить с противником стоит на языке, который он понимает. Больше проку. – Он посмотрел на гору, за которой, наверняка, выстаивали бесы. – Мимо знаменитых головорезов Боуло не пройти. Верные псы отлично служат хозяину.

В непроницаемо-тёмных глазах Демоноподобного полыхнул огонь. Под чёрной щетиной на шее дёрнулся кадык.

– Ещё никто и никогда не называл меня трусом.

– Ты знаешь моё истинное отношение к тебе, Боуло, что не мешает мне справедливо считать тебя сильным противником. И тем не менее ты опасаешься.

– Договоримся? – вдруг прошипел тот, кривя от боли разодранную щёку. Изо рта на бороду щедро плеснуло алым ручьём.

– О чём мне с тобой договариваться?! – бесстрастно произнёс Музаффар и принялся вытирать песком сырую от крови рукоять меча. – Договариваться с любым из вас всё равно что пытаться кормить с руки калапархаса. И ты лишний раз это доказал.

Лицо Демоноподобного дрогнуло. Среди чёрных усов раздвинулись разбитые губы, демонстрируя в жутковатой улыбке ряд остро подточенных окровавленных зубов.

– Завтра, – предложил он. – В полдень. Пусть всё решит последнее сражение. Или я возьму Джахи, или больше не появлюсь в твоих землях.

Музаффар в упор посмотрел на тёмного беса. О подлости и коварстве злейшего врага ходили легенды.

– Что ты задумал, Боуло?

На некоторое время тот сузил глаза, явно что-то прикидывая. Ожидание чуть затянулось. Наконец в глубине зрачков Демоноподобного дрогнули огни безумия.

– Что бы я не задумал, Музаффар, шансов у тебя будет немного. И моя смерть сегодня не даст тебе ничего.

– Ты прав, ничего. – Ато́н отвернулся, упёр руки в бока и с прищуром посмотрел на солнце. – Разве я не пытался по-другому? – произнёс он разочарованно. – Сколько раз я вызывал тебя на разговор, и что приносили от тебя вестовые? Даже сюда ты приехал не за тем, за чем звал. И вот теперь ты хочешь договориться.

– Подумай, царь, – проговорил тот. Между пальцами, зажимающими раненый бок, не переставая сочились багровые ручейки. – Нас больше, а твои воины устали. За границей Харахти стоят легионы тёмных.

Атон обернулся:

– Ты им веришь?

– По-твоему, я выжил из ума? Коварство однодневных друзей известно.

– Друзей?! – Музаффар расхохотался. – Это так вы называете друг друга? Боуло, в мире хищников не бывает друзей. Это стая, где добивают упавшего.

– Значит, ты понимаешь.

Они прямо посмотрели друг на друга.

– Значит, по-другому никак, – заключил Музаффар.

Он размышлял недолго. Смахнув с ладони окровавленную кашицу, вытер руку о схенти[24] и расправил плечи, поблёскивающие от приставших песчинок. Боуло замер в ожидании ответа.

– Завтра, – решительно произнёс Музаффар, подтверждая согласие, и свистнул коня. Тот, заслышав хозяина, с тихим ржанием встрепенулся, немедленно подбежал и остановился рядом. – В полдень. И пусть всё решит последнее сражение.

Правитель вскочил в седло, стегнул жеребца и умчался в стан своей армии.

____________________

[24] Схенти – набедренная повязка древних египтян (здесь приводится только для представления).

Глава 42

Солнце готовилось опуститься в фиолетовую бездну за краем земли. Умирающие лучи перекатами ползли по рыжим холмам и вытягивали из укрытий тени. Лагерь притих. Настроение правителя передалось каждому воину. В тишине изредка всхрапывал чей-нибудь конь, да налетающий ветер с хлопаньем трепал полотна шатров.

Музаффар в задумчивости сидел у костра. Чуткий слух улавливал тревожный бой далёкого барабана. В этом бое звучали отголоски гроз и песчаных бурь. Он перекликался с голосом земли, с её дыханием и размеренным пульсом.

Внезапно под ногой ато́на вздрогнула твердь. Взметнувшийся песок припылил носок сапога. Правитель опустил голову, прислушался. Из глубин под пустыней дошёл новый толчок, заставив волноваться привязанных лошадей. Из шатров высунулись обеспокоенные воины.

Новый удар сотряс пустыню. Дрожь волнами разбежалась по равнине и вскоре утихла.

Музаффар вскочил на ноги. В груди тревожно забилось сердце.

– Что происходит? – со всех сторон раздавались взбудораженные голоса.

К правителю приблизился подручный.

– Я слышал странное, Музаффар.

Не сводя глаз с утихшей равнины, правитель