— Конечно, человек обладает рецепторами, которые реагируют на эти раздражители — глаза, уши, кожа. Но у него нет органа, который воспринимал бы волны Хаоса!

— Откуда вы это знаете? — спросил Сарайя, в глазах которого появилось разочарование. — У вас разве никогда не было странных ощущений? Вы разве никогда не угадывали следствие какой–нибудь причины? А как же тогда интуиция? Думаю, что любой из нас может в определенной степени считывать Хаос, но мы никогда не обращали на это свое внимание, не развивали в себе этого чувства.

Допустим; что этот ясновидящий существует на самом деле и его можно уговорить сотрудничать с Вилдхейтом. Тогда мы смогли бы вовремя отыскать ответы на мучающие нас вопросы.

— Но каким образом этот ваш ясновидящий может сделать подобное?

— Представьте себе возможности, вытекающие из способности предсказывать поведение Хаоса таким удивительным существом, каким является человек, с его умением логично мыслить и обобщать явления. И представьте себе эту обоюдную попытку, эти усилия для достижения цели, которой является оружие Хаоса.

Во–первых, враг не сможет добраться до Вилдхейта без предупреждения. Во–вторых, у нас имелся бы человек, который, как я уже говорил, мог бы заглядывать в ствол Оружия Хаоса. Чем черт не шутит, а может быть существовала бы большая вероятность того, что он смог бы установить по стволу кто нажимает на спусковой крючок?

Да, это имеет смысл, — кивнул Тум Тцзе. — Однако, чувствователи характеризуются малокоммуникабельными людьми, а Майо — это закрытый мир. Установление контактов с ясновидцем будет очень сложным делом.

— Я уже думал над этим. Майо находится на самом краю Млечного пути. Если Федерация проиграет этот бой, то нравится им это или нет, они обречены, поскольку именно Федерация заставляет чужаков пока держаться на расстоянии. Если наша оборона начнет ломаться, то под удар первыми попадут планеты типа Майо, находящиеся на переднем крае нашей человеческой цивилизации. А чужаки пленных не берут…

— Для нас это звучит убедительно. Однако, очень сомневаюсь, чтобы мы смогли убедить в этом кого–нибудь на границе, до тех пор, пока чужаки не станут реальной угрозой. Как можно думать о какой–то опасности, когда даже не знаешь что это такое!

— От субинспектора Вилдхейта будут зависеть их убеждения. Это ваше первое задание, — обратился Дельфан к Джиму. — Отправляйтесь на Майо и привлеките на нашу сторону ясновидящую Хаоса.

4

В своем путешествии с Земли на другой конец Галактики, где Майо вращалась вокруг своего солнца, Вилдхейту повезло в том, что обе планеты были расположены по одну сторону широко раскинувшегося рукава Млечного Пути. Но даже в этом случае, преодоление семнадцати тысяч световых лет на борту небольшого патрульного корабля не было большим удовольствием. Спустя пять дней после старта с Земли корабль «Гагенсхайм» выскочил из сверхсветового кокона, оказался в нормальном пространстве для того, чтобы сориентироваться, и опять нырнул в кокон на целых шесть дней. И только после этого он вынырнул в нормальное пространство, оказавшись совсем близко от цели.

С этого момента все время уходило на вычисления и наблюдения. Вилдхейт позавидовал капитанам больших линейных звездолетов, навигационное оборудование которых позволяло совершить всего один прыжок, который выводил корабль на расстояние в несколько дней полета к цели. Завидовал он и тому, что условия жизни на больших кораблях были другими. На «Гагенсхайме» все свободное место сводилось к гимнастическому тренажеру, каютке и капитанской рубке. Ко всему еще слабая гравитация так действовала на человеческие мышцы, что субинспектор даже побаивался, как бы посадка на планету с нормальной гравитацией не испортила его физическую подготовку. Ко всему еще и симбиот, который жил на его плече, по имени Коул, причинял ему докучливую зудящую боль.

В пространстве Коул всегда был беспокойным. Он дрожал в те моменты, когда устремлялся в путешествие по бесчисленным мирам пространства–времени, а потом, утомленный, возвращался на плечо Вилдхейта, впиваясь в тело когтями метапсихических лап. Сопутствующее каждому такому возвращению пульсирование в нервных окончаниях его организма причиняло сильную боль.

Несмотря на все эти неудобства, существовал ряд причин, по которым Вилдхейт держал на своем плече симбиота. Когда они вошли в нормальное пространство и субинспектор стал рассчитывать очередной прыжок, Коул вдруг замер, погружаясь в размышления.

— Субинспектор, я вошел в связь с Таллатхом. Субинспектор Ховер желает поговорить с тобой.

— Странно! Мы далеко за пределами действия ФТЛ. Но допустим, что существует важная причина для того, чтобы связаться со мной, используя добавочные мощности.

— Таллатх убежден, что это необходимо. Иначе он не использовал бы для этого наших специальных каналов для перенесения твоих мыслей.

Вилдхейт не любил этой связи. Из всех паранормальных явлений, которые возникали при симбиоте с Коулом, только это он считал вторжением в его естество.

Он смирился с болью, причиняемой им, но никак не мог смириться, что слышит самого себя, говорящего голосом другого человека.

— Джим! — в звуках, издаваемых его же губами, он распознал голос Ховера, но высота и тон звука были различны из–за различия в голосовых связках.

— В чем дело, Гесс?

— Я использую чувственную связь, поскольку нет гарантии, что связь ФТЛ будет поддерживаться. Тема — наш таинственный приятель Сарайя.

— И что же?

— О, несколько подробностей, которые кажутся довольно странными. Во время нашей встречи он задал вопрос, кто создал Оружие, но ответа не было, он отреагировал встречным вопросом…

— Я помню это. Он спросил меня, сколько может быть разумных рас во Вселенной.

— Кроме того, я вспомнил еще кое–что. Как ты знаешь, я видел Оружие Хаоса в действии. Тот тип, который служит мишенью, вызвав несчастье, не был одним из наших выдающихся умов. Планеты, которую он назвал, как место, откуда он прибыл не существует. Он производил впечатление, что знает о наступлении катастрофы и ему даже удалось опередить ее, к тому же нельзя не учесть, что их машина находилась вне поля действия Оружия. Сарайя назвал его единственным в своем роде и сказал, что там, где появляется этот человек, действует Оружие Хаоса.

— К чему ты клонишь, Гесс?

— Просто я думаю, что Сарайя знает обо всем этом значительно больше, чем делает вид. Типам, которые приехали на снегоходе, удалось вытащить кого–то из города. Думаю, что это была та сволочь, которая напала на меня, а потом проехала гусеницами по ногам. Этот человек передал привет для Сарайя от какого–то Касдея.

— А что Сарайя?

— Повел себя так, что это имя ему совершенно незнакомо. И сделал вид, что это известие для него ничего не значит. Потом, представь себе, повернул все дело так, будто я эту историю выдумал. Он как будто не