Перкар не знал, какую из мощеных троп ему следует выбрать, и потому пошел по самой широкой: она вела на юго-восток, а стражник советовал ему идти в Южный город.

На улице, несмотря на поздний час, было многолюдно; ночь наступает в городе быстро — как в ущелье в верховьях реки. Здания, мимо которых проходил Перкар, были высокими — раза в четыре или пять выше него. Над ним нависали балконы, и на них стояли или сидели люди. Все они пристально глядели, как он проходит мимо, и Перкар сначала подумал, что все это стражники, но большинство из них были женщины, и довольно немолодые. Тогда Перкар догадался — хотя мысль эта поразила его своей странностью, что люди живут в этих домах, напоминающих скалы, приспособив, возможно, верхние помещения под склады сена или зерна.

Небо темнело, и улица напоминала теперь не ущелье, а коридор пещеры в горах. Небо все еще оставалось голубовато-серым, с серебристо-алым отливом, но улицы заполнили дым и тени. У дверей чадили вдетые в кольца факелы, и драконьи глаза масляных ламп мерцали вокруг, выхватывая из тьмы то часть одежды, то руку, сжимающую кольцо фонаря. Душный туман горящего дерева, масла, дегтя, запахи человеческих тел, незнакомой стряпни и многие другие — непривычные и странные запахи, казалось, наводнили город.

Тропа, по которой шел Перкар, пересекала более широкую, и он попытался остановить кого-нибудь, чтобы выяснить, куда идти дальше. Юноша, на вид его ровесник, взглянул на Перкара презрительно и заторопился прочь. Перкар молча посмотрел ему вслед. Что за обычаи у городских жителей? Выглядят они точь-в-точь как Гай, Вин или Братец Конь, но не отличаются гостеприимством. Перкар вспомнил, что они похожи на речных пиратов, которые напали на него, и стал действовать осторожнее.

Двое мужчин и женщина также ничего не ответили, и тогда он остановил ребенка.

На миг ему показалось, что это девочка из его снов: те же черные глаза, та же шапка волос, обрамляющая личико, вырезанное как сердечко. Но нос был гораздо шире, и глаза не такие большие, да и множество других черточек свидетельствовало о том, что это не она. Девочка смотрела на него с испугом и любопытством.

— Мама не велела мне разговаривать с чужеземцами, — призналась она.

— Пожалуйста, я только хочу узнать, как разыскать ту пристань, что находится в Южном городе.

Девочка недоверчиво выслушала его, но потом все же ответила, назвав множество странно звучащих и непривычных имен.

— Я не знаю этих улиц, — сказал он. — Ты не могла бы объяснить более подробно?

Но он не был вполне уверен, что понял, куда надо идти. Поблагодарив девочку, он двинулся дальше.

В скором времени он пересек канал — большую, глубокую канаву, берега которой были выложены камнем. Изумленный, он стоял на мосту и глядел вниз, на воду. Канава эта была шире, чем река у него на родине, лодки сновали по ней туда и сюда, в них сидели мужчины и женщины с шестами. Иные везли какой-то груз — рыбу или тюки с одеждой, другие просто перевозили пассажиров. К улице от канавы вели врезанные в камень ступени.

Перейдя канал, Перкар свернул, как ему объяснила девочка, на тропу, ведущую на вершину холма. На холме, в отличие от раннего уличного сумрака, было еще светло. И оттуда можно было увидеть почти весь город. Тысячи плоских крыш простирались под ним, прямоугольные островки в чернильном море тьмы. Многие из них были обитаемы: Перкар видел людей, зажигающих огни, одежду и одеяла, раскачивающиеся под ветром на веревках. Над некоторыми крышами были устроены навесы: под ними, наверное, спали, когда было тепло. Многие квадраты были прорезаны огненными ямами: это были внутренние дворики, залитые веселым светом. Неподалеку справа возвышался другой холм, на котором громоздились грандиозные постройки. Огромные купола, достигающие неба башни и длинные, мощные стены сливались в одно, образуя сооружение, которое величиной своей превосходило город Вун. Не похоже было, чтобы там обитали обыкновенные люди. Перкар почувствовал, как холодок пробежал у него по спине, когда он чуть внимательнее взглянул на соседний холм. Каково человеку там, внутри? Наверное, так же, как и в утробе Ворона — вдали от дневного света и солнечного тепла. Ему вспомнились существа, населявшие пещеры, — бледные, зловещие чудища. Не похожи ли на них те, кто живет на холме?

Был ли это тот самый дворец, о котором говорил ему стражник? Перкар вспомнил, что рассказывал ему о Ноле и царившем там клане Братец Конь: о мужчинах и женщинах, которые подобны богам. Может быть, это были боги Бездны и Мрака?

Но было в этой постройке и нечто возвышенное. С самой вершины холма вели вниз ступени до самого подножия, где холм был окружен граничащей с Рекой толстой стеной. В том месте, где стена почти касалась Реки, возвышался целиком вырезанный из камня огромный храм, на котором еще лежал отблеск заката. Перкару он напомнил гору — но гору, вырезанную рукой человека. Вода ниспадала с ее вершины, бурлящая, серая, и, как крохотная речушка, сбегала по склонам. У Перкара едва не закружилась голова от неожиданного открытия. Он как будто находился у истока Реки, сердцевины горного царства Балати, где обитают боги. Но это была гора, созданная людьми — вырезанная из отполированного камня — гладкого, правильной формы. Перкар был взволнован, но не все еще прояснилось, хоть он и чувствовал, насколько важно было увидеть эту пирамиду. Наконец, он встряхнул головой и отвел от нее взгляд.

Река у подножия холма была даже шире, чем там, где на Перкара напали разбойники, — противоположный берег совершенно терялся в ночной мгле. Перкар увидел еще несколько каналов — все они вели к дворцу. Он видел также освещенные серебристым светом путаницу пристаней, вдающихся в речную гладь, похожие на короткие, темные хвостики. Они лежали южнее холма, на котором стоял Перкар, — туда он и направился искать свою судьбу, и искусственная гора все еще стояла перед его мысленным взором.

Спустившись с холма, Перкар потерял из виду пристани — и вскоре вновь заблудился. По пути ему пришлось остановить еще нескольких ребятишек, и наконец он, когда ночная тьма стала непроницаемой, обнаружил, что находится у кромки воды, вблизи неприглядных, грязных лачуг. Перкар сел, прислонившись спиной к стене, и принялся смотреть на реку, испещренную огнями факелов, прикрепленных к лодкам.

Он с грустью вздохнул — его приподнятое настроение исчезло с последним отблеском заката. Перкар чувствовал, что дом сейчас бесконечно далеко от него.

— Что ж, — сказал он Реке. — Вот я здесь. Ты убила моих друзей, посрамила мое достоинство, перебросила меня на край света. Чего же ты хочешь теперь? И где же та девочка?

В ответ он слышал только ночные звуки города да плеск волн у молов.

Перкар вдруг понял, что задремал: кто-то разбудил его, пнув ногой. Перкар ахнул и схватился за меч.

— Эй, потише! Гляди-ка сюда! — услышал он молодой голос.

Перкар вгляделся и при свете факела различил молодого воина, одетого, как стражники у ворот.

— Прости, — пробормотал Перкар, все еще сконфуженный.