– Мне жаль, но я считаю, как и Бекстрём, – сказала Анника Карлссон. – Как раз сейчас и в общих чертах, по крайней мере, а дальше посмотрим.

– Боже храни короля, – сказал комиссар Тойвонен. Он неодобрительно покачал головой и глубоко вздохнул.

94

– Проходи и садись, Йенни, – сказал Бекстрём и показал рукой на свой стул для посетителей.

На ней синий топик, но такой же тесный, как все другие, и пусть цвет нисколько не похож на тот, который имеет униформа, отметил для себя Бекстрём. И поскольку она выглядела столь же возбужденной, как и при последнем визите к нему, он достал свою маленькую черную записную книжку и положил ее перед собой на письменный стол.

– Я слушаю, – сказал Бекстрём и на всякий случай постучал по блокноту ручкой.

– Я ведь была права? Относительно фон Комера? – спросила Йенни, перегнулась через стол и привычным движением приподняла на полсантиметра верхнюю часть декольте.

– Ты была права, – согласился Бекстрём и откинулся назад, чтобы наслаждаться представшим перед ним зрелищем под лучшим углом.

Йенни недавно переговорила с Государственной криминалистической лабораторией, и, к счастью, оказалось, что там еще не успели выбросить пробу ДНК, обнаруженную на аукционном каталоге, хотя то дело уже закрыли. Она также выпросила у них обещание провести экспертизу сразу же, и в лучшем случае полиция Сольны могла получить ответ мгновенно. Как только у них найдется материал для сравнения.

– Стоит нам взять пробу у фон Комера, – уточнила Йенни. – Я объяснила им, что речь пойдет о лишении свободы и поэтому дело крайне спешное.

«Говорит, как пишет», – подумал Бекстрём и кивнул ободряюще.

– Кроме того, поразмыслив еще над всем этим делом, я сегодня целиком и полностью уверена в причастности фон Комера.

– И до чего додумалась? – спросил Бекстрём и кивнул снова. «Здесь будет чем порадовать душу».

По мнению Йенни Рогерссон, именно фон Комер стоял за убийством Эрикссона. Точно как и за всем другим тоже.

– За всем другим?

– Старой дамой, ее кроликом и ее хомяком тоже. Тем, что у нее забрали зимой. Плюс за угрозами в отношении Фриденсдаль. Там, похоже, вообще действовал тот же преступник, который убил собаку Эрикссона. Жуткий чилиец с именем актера. Я разговаривала с Уткой, если тебе интересно…

– Актера? – перебил ее Бекстрём. – Какого актера?

– Ну, Энди Гарсия, он еще играл в третьей части «Крестного отца».

– Ага, да, с этим я согласен, – констатировал Бекстрём.

– Хорошо. Я, значит, уверена, что именно фон Комер стоит за всем этим. Абсолютно всем, – закончила Йенни и кивнула.

– Если то, что ты говоришь, правда, остается только поблагодарить и принять на веру, что у нас здесь в Сольне завелся свой Лекс Лютор. Лучшее вряд ли можно даже придумать для нас, полицейских. Когда один парень стоит абсолютно за всем.

– Лекс Лютор?

– Да, ты знаешь, злодей из «Супермена».

– Я на самом деле серьезно говорю. – Йенни поправила край своего топика и села прямо.

– Но какой мотив фон Комера приходит тебе в голову? Из-за чего он делает все это?

– Я думаю, у него их было несколько, – ответила Йенни. – Во-первых, деньги, финансовый выигрыш, если говорить о картинах. И наверняка речь также отчасти идет о мести. Эрикссон же избил его.

– Да, ну а старуха со всем ее домашним зверьем? Или чокнутая Фриденсдаль. Там ведь вряд ли дело в выгоде.

– Там, по-моему, есть сексуальный мотив.

– Что?

– Я думаю, когда речь идет о них, имеет место сексуальный мотив. Нечто подсознательное.

– Деньги, секс, месть, – сказал Бекстрём. «С одним и тем же преступником одновременно – лучше и быть не может».

– Вдобавок у меня есть предложение, – продолжила Йенни.

– Предложение. Я охотно его выслушаю, – сказал Бекстрём, который сам подумал в том же направлении немного ранее.

– Я собиралась предложить тебе, что сама допрошу фон Комера, когда мы задержим его завтра. Я ведь уже почти разобралась, что он за фрукт. И кем, собственно, является.

– Нет, – сказал Бекстрём и покачал головой. – Я собирался сделать это сам. Но если обещаешь молча сидеть и слушать, то можешь поприсутствовать в нашей специально оборудованной комнате, где допрос можно наблюдать на телевизионном экране и даже задавать вопросы.

– А тебе не понадобится никакой помощи? При всем уважении, по-моему, я знаю его лучше, чем все другие и…

– Нет, – перебил Йенни Бекстрём. – Однако спасибо за предложение.

95

За два часа до того, как Бекстрём встретился со своей розыскной группой, Лиза Маттей имела рандеву с тем из своих помощников, кто тремя днями ранее получил от нее задание сделать «все обычное». Комиссаром из разведотдела полиции безопасности, руководившим сектором, в чью задачу входила защита конституции и, в данном конкретном случае, руководителя страны, его величества короля Карла XVI Густава.

Отчет, который он приготовил для нее, состоял из четырех пунктов, и все они непосредственно касались барона Ханса Ульрика фон Комера. И в первом речь шла о его возможной связи с Фредриком Окерстрёмом и Ангелом Гарсия Гомезом. Не удалось найти доказательств прежних контактов между ними. На сей счет отсутствовала какая-либо информация. Тот же результат дала проверка телефонов фон Комера, его факса и трех компьютеров, находившихся в его доме и офисе. В пользу их знакомства говорили лишь фотографии, сделанные Сандрой Ковач неделю назад.

Комиссар попросил одного из аналитиков отдела взглянуть на них. Она была психологом, и он поставил ей задачу попытаться по мимике и жестам трех, изображенных на снимках мужчин, определить характер отношений между ними.

– И что она говорит? – спросила Маттей, с трудом скрыв свой восторг по поводу попытки ее сотрудника подойти к делу с такой стороны.

– Главным образом, как обычно ходит вокруг да около, – ответил комиссар с ухмылкой. – Если бы ей пришлось выбирать, она сказала бы, что речь идет о первой встрече, не оговоренной заранее, и все трое участников не знали друг друга ранее. То есть они встретились впервые и общаются довольно мирно, скорей всего, обсуждая какие-то сделки или другие практические дела, но никак не вопросы личного характера, где эмоции могут переливать через край.

– Однако они появляются у него, и, когда я вижу эти фотографии, у меня создается впечатление, что все трое только что вышли из дома, где он живет. И это беспокоит меня. Меня действительно очень беспокоит, что такой, как фон Комер, стоит у себя на лестнице и пожимает руку обоим.

– Конечно, это беспокоит меня тоже, – согласился ее посетитель.

– О’кей, – сказала Лиза Маттей. – Есть какие-то признаки, указывающие на то, что их встреча имеет отношение к убийству Эрикссона?