– Избавьте меня от высокопарных речей, – издевательски усмехнулся Сайкс.

Не будь вокруг свидетелей, Фергусон уже врезал бы Сайксу в челюсть.

– Высокопарных? – выкрикнул Фергусон. – Я отдал «холодной войне» двадцать лет жизни и пожертвовал ради нее семьей, и благодаря этому вы можете сидеть здесь, щеголяя изысканными манерами и ухоженной мордой. Страна еще жива благодаря таким, как я, людям, готовым пройти лишнюю милю только для того, чтобы разгрести дерьмо, к которому никто другой близко не подойдет.

Сайкс хотел было ответить, но Фергусон оборвал его.

– Но я никогда не считал себя героем, ни разу, понимаете? И я пошел на эту битву, зная, что мне нельзя будет демонстрировать свои награды, что мне предстоит втихомолку пить виски вместо созерцания парадов и салюта из двадцати одного ствола, а моему телу, возможно, предстоит гнить в каком-либо глухом углу, о существовании которого средний американец даже не слышал.

– А теперь вообразите, что происходит, когда «холодная война» закончилась, – продолжал Фергусон. – Да, вы победили, вы выиграли битву. Она закончилась. Вам пожимают руки, вас похлопывают по спине, вас благодарят. Но вскоре о вас забывают. Вы устарели, вы больше не нужны, вы – реликт. Да, вам сохранили работу, но никому больше не нужно, чтобы вы ее выполняли. Ваш опыт бесполезен, потому что вы уже выиграли свою битву. И с чем вы остаетесь? Денег нет. Вам платили гроши, но вас это не заботило. Вы брались за дело, потому что любили свою страну. Но что происходит, когда вы обнаруживаете, что ваша страна не платит вам такой же любовью? Что вам остается?

Фергусон сделал большой глоток.

– Я вам скажу: ничего. Вы – лишний, бывший. Старик. Вы не говорите по-арабски, вы не говорите по-русски. Куда вы теперь годитесь?

Потрясенное выражение лица Сайкса сказало Фергусону то, что он уже знал: ему следовало бы молчать. Он взял бокал и сделал большой глоток.

– Дело не в деньгах, – сказал, наконец, Сайкс. – Вы с самого начала не собирались продавать эти ракеты нашим военным. Вы жаждали мщения. Вы хотели отомстить Дяде Сэму за то, что он забыл о вас.

Фергусон поставил бокал.

– Тут вы ошибаетесь. Страна меня теперь интересует не настолько, чтобы я хотел мстить. Дело именно в деньгах. Я хочу получить вознаграждение за все те годы, когда я о нем не заботился.

– Но, если вы хотите для этого продать ракеты Северной Корее или кому-то еще похуже, то я не буду вам помогать.

– Вы и тут ошибаетесь, мистер Сайкс. Вы сделаете абсолютно все, на что способны, чтобы в точности выполнить все мои указания. И знаете почему? Потому что вы соучастник большого числа убийств. Из-за вас погибли американские граждане, не забыли? Выход из этого положения один: смертельная инъекция.

Сайкс жестко смотрел на Фергусона. Тот допил остаток вина и сказал:

– И не смотрите на меня так, мистер Сайкс. Продав душу дьяволу, невозможно требовать ее обратно.

Никосия, Кипр

Суббота

02:59 СЕТ

Зарядка всегда просветляла Риду голову и помогала сосредоточиться. Физические усилия были для него простым удовольствием, от которого большинство людей уклонялось всеми силами. Рид не мог понять этого, но он вообще не мог понять большинство людей.

Рид кряхтел. Носками ног он опирался на высокую кровать номера, чтобы отжимание одной рукой требовало бóльших усилий. Он тяжело дышал. С кончика носа капал пот.

Его смартфон замигал, нарушив его сосредоточенность и сбив ритм. Он закрыл глаза, чтобы восстановиться и продолжать упражнение до полного изнеможения. Зарядка была похожа на борьбу тела с умом, а при столь старательно натренированном теле эта борьба не могла быть легкой.

Он боролся: выдох, отжим, вдох, опускание, еще раз, еще, еще… Наконец он упал, не в силах больше продолжать. С минуту он лежал лицом в ковер, пока не восстановил дыхание.

Весь свет в номере был выключен, и Рид действовал, пользуясь только своим природным кошачьим зрением. Телефон показался ему тяжелым, но он знал, что усталость скоро пройдет. Рид был на пике физической формы. Новое сообщение было от его последнего заказчика. Рид сел на конец кровати, чтобы прочесть его.

Еще один заказ. Рид внимательно прочел детали и с минуту размышлял. Условия заказа требовали его немедленного отъезда в Африку, но устранить объект можно будет только после того, как заказчик даст добро. При квалификации Рида задача не будет трудной, отметил заказчик. Рид покачал головой. Обращение к его тщеславию было достаточно прозрачным, даже притом, что заказчик был, видимо, американцем.

В обычных условиях Рид не согласился бы принять еще один заказ так скоро после того, как он уже убил пять человек. Кроме того, ему нужно было вернуться на службу. Столь долгое непрерывное отсутствие не могло не создать ему проблем. Наконец, его не слишком радовала необходимость лететь в Танзанию и неизвестно сколько времени ждать там отмашки заказчика. Однако перспектива еще одного солидного пополнения его банковского счета перевесила все сомнения.

Рид составил и отправил ответ заказчику и посмотрел на часы. Отправляться в путь было уже поздно, и он решил сначала несколько часов поспать. Он взял с кровати подушку, положил ее на пол и лег на спину, придвинув ладони к бедрам. Нож он положил так, чтобы он был под рукой.

Он проснулся ровно через три часа, позвонил в службу регистрации отеля и заказал билет. Затем он принял душ, оделся и собрал вещи. Спустившись, он расплатился и выяснил у консьержа подробности о рейсе.

У отеля он взял такси и сказал водителю ехать в аэропорт. В Танзании Рид никогда не бывал, так что поездка хотя бы расширит его кругозор.

Когда такси Рида отъехало от бровки, человек на другой стороне улицы опустил газету, которую держал в руках. Одет он был, как турист: шорты, футболка, темные очки и бейсболка. Дождавшись, когда такси проедет перекресток и устремится вдаль, он бросил газету в урну и перешел улицу. Было теплое утро.

Войдя в отель, человек снял бейсболку, прошел через просторный вестибюль и вошел в лифт, как обычный постоялец, возвращающийся в свой номер. Украденной накануне у горничной карточкой-ключом он отпер номер, вошел и, закрыв за собой дверь, сунул руку под каркас кровати, нащупал там прилепленное клейкой лентой устройство и отлепил его. Устройство состояло из двух частей: маленького радиоприемника и прикрепленного к нему аудиорекордера, который включался на запись звуком. Человек, а это был Виктор, сел на кровать и стал прокручивать записи, пропуская шум пылесоса горничной, стук двери и несколько телепередач. И только последнюю запись он прослушал дважды, делая пометки на листке бумаги.

Затем он отвинтил колпачки на обоих концах трубки телефона и открыл ее корпус. Внутри него оба провода, идущие вдоль трубки, были плотно обмотаны двумя новыми проволочками, которые перехватывали идущие по этим проводам речевые сигналы. Они были присоединены к миниатюрному радиопередатчику. Поскольку этот передатчик был очень маленьким и его сигнал слабым, для получения хороших записей приемник пришлось разместить под кроватью как можно ближе к телефону.