Впрочем, давайте вернемся к встрече с нашими подземными благодетелями. Итак, через неделю мы едем на «пикник». Я скажу Элеоноре, чтобы не забыла надеть свою любимую походную шляпку. Вы, Уотсон, организуйте все, как вы сказали, в Розуэлле, в Военном институте. Вы, Гарри, попытайтесь выяснить, что за птица этот Михаил. Ланс, не спускайте глаз с Теслы, а то вдруг он «случайно» попадет под какой-нибудь грузовик, когда пойдет кормить своих голубей…

* * *

Ровно через неделю президентский самолет доставил Рузвельта с супругой, тремя помощниками и личной охраной на военную авиабазу в Розуэлле. Оттуда они проследовали в тамошний Военный институт, где пришлось пройти обычную рутину официального посещения высокими гостями государственного учреждения. К счастью, это продолжалось не слишком долго, и в назначенное время кортеж из немного устаревшего, но безопасного, как сейф, бронированного президентского кадиллака, заранее перегнанного сюда из Вашингтона, одного пакарда и армейского внедорожника, нашедшихся в гараже института, попылил по пустынной дороге, удаляясь в бескрайние просторы Мескалеро-сэндз. Стараниями начальника института, заблаговременно проинструктированного генералом Уотсоном в части технических деталей операции и преисполненного вследствие этого необычайным служебным рвением, полторы тысячи курсантов, дополненные охраной с авиабазы, заранее оцепили предполагаемый район президентского «пикника» по широкому периметру – с тем расчетом, чтобы исключить проникновение в него любых посторонних, но и так, чтобы сами они не являлись нежелательными свидетелями предстоящих событий.

Обычно безжизненное плато по причине весны, когда здесь проливаются обильные дожди, было покрыто сплошным пестрым ковром из ярких цветов, которые как будто спешили выплеснуть на предоставленную им природой палитру все краски земли и хотя бы на несколько чудесных мгновений превратить раскаленную пустыню в живой благоухающий край.

– Кстати, – полуобернувшись, сказал Уотсон, сидевший рядом с водителем в семиместном кадиллаке вместе с президентом и Элеонорой Рузвельт, разместившихся на мягком заднем кожаном сиденье, а также Хопкинсом и Ланселотом, которым пришлось довольствоваться раскладными креслами, – как мне рассказал командир здешней авиабазы, территория, куда мы направляемся, имеет много странностей: прежде всего, здесь глохнут все радиоприемники, отчего местные ее называют «зоной молчания». Фермеры издавна наблюдали в этих местах падения на землю с неба светящихся «горячих камней», видели странные огненные шары, перемещающиеся по ночам над землей. А некоторые из них рассказывали, что иногда здесь объявляются неизвестные личности нордического типа – высоченные блондины, которых те, кто их видел, описывают как исключительно вежливых, красивых, но как-то чудно одетых людей. И хотя те безукоризненно говорят по-английски, тембр их голосов напоминает необычный музыкальный звон, похожий на нежный звук хрустальных подвесок. Приходили эти загадочные люди к фермерам исключительно для того, чтобы набрать из колодца воды, расплачиваясь за нее ни много ни мало кусочками чистого золота, а на вопрос откуда пришли улыбаясь, отвечали: «Сверху»…

– Не наши ли это друзья, к которым мы так торопимся на встречу? – улыбнулась Элеонора. – Может, у них действительно здесь есть выход на поверхность? Не случайно же нас заставили тащиться в эдакую глухомань.

– Удивительно интересно быть президентом этой страны, – рассмеялся Рузвельт. – Каждый день узнаешь невероятные новости о своих избирателях, и кого тут только не встретишь! Только я теперь никак не могу взять в толк, кто в ней все-таки главный и кому на самом деле принадлежат Штаты?

– Я бы поставил вопрос шире, господин президент, – откликнулся Гарри Хопкинс, – кому на самом деле принадлежит планета Земля?

Через час езды они приблизились к предполагаемому месту встречи. Точные его координаты доверили вычислять Ланселоту, поскольку только он был близко знаком с секстантом и хронометром, который предусмотрительно захватил «Па» Уотсон. Искомая точка находилась недалеко от дороги, на вершине видневшегося впереди пологого холма, поросшего редкими агавами и кактусами.

Когда кортеж, казалось бы, уже почти достиг цели, случилось непредвиденное. Они не сразу заметили надвигавшуюся весеннюю грозу, которая в этих краях налетает внезапно и неожиданно, сменяя совершенно ясную погоду. Покрывшееся черными тучами небо раскололось от вспышек молний и разверзлось, опрокинув на землю все хляби небесные и вмиг превратив грунтовую дорогу под колесами автомобилей в вязкое, топкое болото. Они, забуксовав, встали и начали медленно погружаться в серое жидкое месиво. Охрана выскочила из машин сопровождения, облепив президентский автомобиль и намереваясь не дать ему окончательно увязнуть, однако все попытки вытащить тяжеленный кадиллак из грязевого плена были тщетны. Тогда армейский внедорожник попытался его объехать, чтобы вытянуть на буксире, но оказалось, что в запасе нет троса, поскольку никто не предполагал такого резкого изменения погоды. Положение сделалось критическим. Вдруг неизвестно откуда рядом с кортежем обозначились две странные человеческие фигуры. Они направлялись к нему через потоки дождя, приветливо махая руками и явно предлагая помощь. Вблизи они оказались очень высокими парнями в желтых непромокаемых плащах и широкополых шляпах, с которых ручьями стекала вода и под которыми было трудно различить лица. Однако особых опасений пришедшие не внушали, все приняли их за участников военного оцепления, которые каким-то чудом, а главное, крайне своевременно пришли на помощь. Незнакомцы вежливо попросили всех сесть обратно в машины, а сами зашли с задней стороны кадиллака. И прежде чем кто-нибудь понял, что происходит, машина буквально вылетела из огромной лужи жидкой грязи, в которой она завязла, на относительно твердую почву. Однако когда охранники и вышедший из машины Ланселот вознамерились поблагодарить своих чудесных избавителей, тех нигде не оказалось, будто они растворились в дождевых потоках. Невероятно, как они смогли так быстро исчезнуть из виду на этой ровной, совершенно оголенной местности. И что еще удивительнее, было совершенно непонятно, как этим двоим удалось вытолкнуть из грязи многотонный кадиллак, совершив то, чего перед тем не смогла осилить целая дюжина крепких тренированных мужчин. В салоне машины повисла напряженная тишина.

– Вот, кажется, нам уже и начали помогать высшие силы! – нарушил затянувшееся молчание Хопкинс. – Первое, так сказать, знакомство.

Никто не спросил его, какие именно силы вознамерились им помогать, потому что это было всем ясно и без объяснений. Между тем гроза прекратилась так же внезапно, как и началась. Снова как ни в чем не бывало засияло яркое солнышко, и трудно было поверить, что только что чуть было не случился новый Всемирный потоп.

Кортеж снова тронулся в путь по направлению к пологому холму с плоской вершиной, заметному издалека. По просьбе президента Ланселот снова измерил секстантом положение солнца и уточнил их координаты. Оказалось, что они практически находятся в назначенном месте. Рузвельт приказал доставить его на вершину. Телохранители вынесли его из машины на руках и усадили в вездеход, в котором разместились также миссис Рузвельт и четверо личных телохранителей президента. Остальным в кабине места не нашлось, и они тронулись вперед пешком, следуя за вездеходом, который не без труда стал карабкаться по песчаному склону вверх. Наконец все оказались на вершине холма. Она представляла собой обширную ровную площадку величиной с четыре бейсбольных поля. Однако никакой растительности здесь не наблюдалось – только голый спрессованный песок, напоминавший бетон, с какими-то темными вкраплениями. С вершины было видно далеко окрест, однако ничего, кроме плоской равнины, изрезанной кое-где песчаными каньонами, заметно не было.