А вот письмо Александре Диевне, отправленное 23 октября в самый разгар напряженной подготовки к сражению за Днепр:

Здравствуй, мой милый Шурик!

Шлю тебе свой привет и крепко целую. Шлю привет Эрочке и Эллочке, поцелуй их за меня. Письмо твое я получил, за которое шлю тебе дополнительно пару горячих поцелуев. Получил посылку с бельем. До упаду я смеялся на ночную рубаху. В этой рубахе я похож на Матрену или Акулину. Дела у нас на фронте сейчас идут хорошо. Правда, на некоторых участках происходит заминка, но это, пожалуй, неизбежно после такого продвижения. Хотелось скорее покончить с Киевом и тогда бы приехать в Москву, но вот пока досадная задержка. Здоровье по-прежнему то хорошее, то хуже. Сейчас что-то опять ноет нога. Хочу приехать в Москву подлечиться. Слышимость уха по-прежнему – шумы пока еще не прошли, – видимо, к старости все лезет наружу. Если дела пойдут, думаю, дней через 8 быть в Москве, если разрешит Хозяин. Ну вот, кажется, все. А ты говоришь, я не пишу. Видишь, сколько нацарапал. Еще раз крепко тебя и ребяток целую. Желаю всем вам всего хорошего.

30 октября 1943 года Жуков доложил Верховному главнокомандующему, что он внимательно проверил новый план наступления на Киев с букринского плацдарма. Сталин настаивал, что украинскую столицу надлежит взять не позже первой недели ноября – к грядущей годовщине Октябрьской революции. Директива Ставки гласила, что придется «пойти на жертвы, имея в виду, что эти жертвы будут во много раз меньше тех, которые придется затратить, если эта операция затянется».

Жуков докладывал, что план, подготовленный Ватутиным, он считает «вполне законченным» и по этому случаю «дал командармам дивизии и корпусов практические указания по подготовке и проведению предстоящей операции».

5 ноября 1943 года немецкая армия начала отступление из Киева. К этому моменту уже двое суток продолжалось мощное наступление войск 1-го Украинского фронта с лютежского плацдарма, предваренное массированной артиллерийской подготовкой. 5 ноября 3-я гвардейская танковая армия перерезала шоссе Киев – Житомир. Руководство сил вермахта, находившихся в Киеве, опасаясь окружения, приказало оставить город. Фельдмаршал Манштейн сообщал, что 7-й армейский корпус «был отброшен из Киева на юг, и ему удалось задержать продвижение противника лишь в 50 км ниже города». К утру 6 ноября советские войска полностью освободили Киев, о чем Жуков и Ватутин «с величайшей радостью» доложили Верховному главнокомандующему.

10 февраля 1944 года. Жуков – жене

Дорогая моя!

Шлю тебе свой привет. Крепко-крепко целую тебя одну и особенно вместе с ребятами. Спасибо за письмо, за капустку, бруснику и за все остальное. Дела наши идут, в общем, хорошо. Все намеченные дела армией выполняются хорошо. В общем, дела Гитлера идут явно к полному провалу, а наша страна идет к безусловной победе, к торжеству русского оружия. В общем, фронт справляется со своими задачами, дела сейчас за тылом, тыл должен очень много работать, чтобы обеспечить потребности фронта, тыл должен хорошо учиться, морально быть крепким, тогда победа наверняка будет за русскими.

Крепко, крепко тебя целую.

Твой Г. Жуков.

22 апреля Жуков вернулся с фронта в Москву и всю следующую неделю провел в Генштабе и Ставке, готовя план предстоящей летне-осенней кампании. Первой на очереди была Белорусская стратегическая наступательная операция.

Чтобы освободить Белоруссию, ликвидировав выступ, который немцы называли «балконом», надо было одолеть группу армий «Центр», которой в то время командовал генерал-фельдмаршал Эрнст Буш, а с учетом частей, находившихся на правом фланге группы армий «Север» и левом фланге группы армий «Северная Украина», это ни много ни мало миллион двести тысяч военнослужащих, девять с половиной тысяч орудий и минометов, девять сотен танков и почти полторы тысячи самолетов. Основные направления для наступления – в районах Полоцка, Витебска, Орши, Могилева, Бобруйска и Ковеля – были надежно прикрыты. Немцы обустроили эшелонированную оборону на протяжении почти 300 км в глубину.

К 20 мая был готов план советского наступления, который предполагал одновременный прорыв немецкой обороны на шести участках фронта с последующим расчленением противостоящей группировки и уничтожение ее по частям. Советское командование намеревалось ударить по значительным фланговым группировкам около Витебска и Бобруйска и совершить энергичный бросок в сторону Минска, около которого планировалось окружить основные силы врага. Операция получила кодовое название «Багратион».

Владимир Дайнес в книге «Жуков» приводит такие данные о задействованных в этой операции силах: «К операции привлекались 1-й Прибалтийский (генерал армии И. Х. Баграмян), 3-й Белорусский (генерал-полковник, с 26 июня – генерал армии И. Д. Черняховский), 2-й Белорусский (генерал-полковник, с 28 июля – генерал армии Г. Ф. Захаров), 1-й Белорусский (генерал армии, с 29 июня – Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский) фронты и Днепровская военная флотилия (капитан 1-го ранга В. В. Григорьев). Общая численность войск составляла более 2,4 миллиона человек, на их вооружении было 36 тысяч орудий и минометов, 5200 танков и САУ. Операцию «Багратион» поддерживали 5300 самолетов 1-й (генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин), 3-й (генерал-полковник авиации Н. Ф. Папивин), 4-й (генерал-полковник авиации К. А. Вершинин), 6-й (генерал-полковник авиации Ф. П. Полынин) и 16-й (генерал-полковник авиации С. И. Руденко) воздушных армий. К ее проведению привлекалась также авиация дальнего действия (маршал, с 19 августа – главный маршал авиации А. Е. Голованов) – 1007 самолетов и авиация войск ПВО страны – 500 истребителей».

В рамках операции «Багратион» было намечено тесное взаимодействие регулярных войск с партизанами. Еще за два года до того, 30 мая 1942 года возглавлявший Государственный Комитет Обороны И. Сталин подписал постановление о создании Центрального штаба партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования. Штаб был необходим для координации партизанского движения во всех областях Советского Союза, оккупированных врагом, а также для более полного снабжения подразделений Красной Армии оперативной информацией о действиях и расположении частей неприятеля. Поэтому помимо начальника штаба, доверенного лица Сталина Пантелеймона Пономаренко, поставленного на эту должность ЦК ВКП(б), в состав штаба входили Т. Ф. Корнев, представлявший Разведывательное управление НКО, и В. Т. Сергиенко, представлявший НКВД.

Поскольку штабу подчинялись республиканские и областные партизанские штабы, то появилась возможность пресечь излишнее «геройство» и самоуправство отдельных командиров партизанских отрядов, координировать их действия, а также осуществлять планомерные поставки оружия, боеприпасов и прочего с Большой земли и помогать заброшенным на вражескую территорию группам и отдельным сотрудникам НКВД.

Были задействованы и особые подразделения регулярной армии. Немцы назвали некоторые штрафные батальоны (например, 8-й отдельный штрафной батальон 1-го Белорусского фронта) «бандой Рокоссовского». Это прозвище возникло еще в 1943 году, когда только что созданный батальон вступил в первые бои на Курской дуге, в составе тогда еще Центрального фронта, которым командовал генерал Константин Константинович Рокоссовский.