Зубиллага и Хофер были уволены из Merrill Lynch. Не за инсайдерскую торговлю – они скорее всего были вторичными получателями информации, не имевшими представления об ее источнике. Однако устав Merrill Lynch запрещал любое тайное совместное владение позициями ценных бумаг, и «комиссионные» Кэмпбеллу были расценены как нарушение. Эти два брокера из Каракаса не знали, кто написал анонимное письмо. Но они стали лишь первыми его жертвами.

После этого сотрудники Merrill Lynch могли сделать немногое. Да, они связались с одним из адвокатов Smith Barney и настоятельно попросили его провести конфиденциальное расследование операций Кэмпбелла и прежде всего сделок для Bank Leu. Но юрист проигнорировал их просьбу и даже сообщил Кэмпбеллу, что Merrill Lynch изучает его торговлю. Отдел же надзора Merrill Lynch был не в состоянии контактировать с Кэмпбеллом напрямую. Тем не менее было практически очевидно, что источником информации о поглощениях являлся клиент Bank Leu. Merrill не мог рассчитывать на помощь Bank Leu, который охранял конфиденциальность своих клиентов всеми доступными средствами. Исчерпав собственные меры воздействия, Романо позвонил шефу управления по надзору КЦББ Гэри Линчу.

«Господи», – сказал Линч после того, как Романо изложил ему детали проведенного расследования.

После этого Романо, Дрю и Снайдер почти год не получали от Комиссии никаких известий. Насколько им было известно, КЦББ все никак не удавалось обнаружить таинственный источник информации о поглощениях. Поскольку бум поглощений продолжался, и у отдела надзора Merrill Lynch было все больше других забот, любопытное письмо из Каракаса было почти забыто.

* * *

Когда Романо позвонил Линчу, тот был начальником управления по надзору всего четыре месяца, но это были непростые месяцы. Авторитет КЦББ был серьезно подорван, когда в начале 1985 года Джон Феддерс, предшественник Линча, ушел в отставку после того, как «Уолл-стрит джорнэл» уличила его в физическом насилии над женой. Чтобы замять скандал, председатель КЦББ Джон Шэд быстро подыскал замену Феддерсу. Заместитель начальника управления Линч, 35-летний юрист, почти вся трудовая деятельность которого прошла в стенах КЦББ, был несколько неожиданным выбором. Рассматривались более известные кандидатуры, выдвинутые извне. Альфонс Д'Амато, сенатор от штата Нью-Йорк, лоббировал нью-йоркского адвоката Отто Обермайера. Другими кандидатами являлись Джед Ракофф и Роберт Макко, известные юристы в области ценных бумаг. Но персонал вздохнул с облегчением, когда был избран Линч, один из них, а не какой-нибудь фаворит Рейгана, могущий оказаться чересчур рьяным поборником либерализации действующего законодательства.

Линч, напротив, представлял собой классический тип государственного служащего. Свои политические взгляды он держал при себе. Коллеги считали его спокойным, сдержанным, решительным, если это необходимо, и временами несколько отчужденным и сухим. Его происхождение и связи не имели ничего общего с агрессивным миром больших денег Уолл-стрит.

Самый младший из пяти детей, Линч вырос в сельской местности вблизи Мидлтауна, городка на юге штата Нью-Йорк неподалеку от границы с Пенсильванией. Его отец управлял небольшой железнодорожной компанией и имел ряд других малых предприятий. Линч воспитывался в среде методистов. Он закончил Сиракузский университет и юридическую школу университета Дьюка. По завершении образования он проработал год в одной адвокатской фирме в Вашингтоне, округ Колумбия, а затем, стремясь получить работу, связанную с судопроизводством и расследованиями, перешел в КЦББ. В конце концов он был назначен заместителем начальника управления по надзору за соблюдением законности и участвовал в расследовании по делам об инсайдерской торговле Фостера Уайненса и Тейера.

По мере того как бум слияния компаний набирал силу, Линч поражался устойчивым повышениям цен акций при появлении слухов о возможных поглощениях. Было очевидно, что на рынок в беспрецедентных масштабах просачивается конфиденциальная информация, причиняя ущерб инвесторам, ожидающим публичных объявлений. Средние инвесторы делались все более недоверчивыми и несговорчивыми. Вскоре после вступления Линча в новую должность, в апреле 1985 года, «Бизнес уик» опубликовал на первой странице материал под заголовком «ЭПИДЕМИЯ ИНСАЙДЕРСКОЙ ТОРГОВЛИ: В БОРЬБЕ С ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯМИ НА РЫНКЕ ЦЕННЫХ БУМАГ КЦББ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ». Статья лишь усугубила озабоченность Линча. Он твердо решил усилить надзор за соблюдением законов о ценных бумагах, увеличить численность занятого этим персонала и энергично вести поиски нарушителей по всем направлениям. Он понимал, что на карту поставлено доверие общества к фондовому рынку.

Если бы не решительность Линча, инициатива Романо могла бы легко зачахнуть. Получив копию загадочного письма из Каракаса, Линч не придал ему большого значения. Оно казалось обычной жалобой на брокеров. Брокеры не были «инсайдерами» в обычном смысле слова, и письма такого рода поступали в КЦББ постоянно. Но причастность Bank Leu давала некоторую надежду. Bank Leu фигурировал в двух других недавних расследованиях КЦББ, включая дело Textron, закончившихся ничем. Поэтому Линч передал письмо своему заместителю Джону Старку, упорному следователю и прокурору на процессах, и тот сформировал следственную бригаду. Среди прочих в нее вошел Лео Уонг, тот самый юрист, который допрашивал Ливайна по делу Textron.

Наиболее интригующим аспектом данного дела являлось большое количество подозрительных сделок с акциями: 27 сделок Bank Leu и 16 – Кэмпбелла. В большинстве случаев инсайдерской торговли, включая сенсационное дело Тейера, она охватывала лишь несколько таких сделок, часто всего одну. Во всех этих случаях незаконная торговля осуществлялась инсайдером компании либо непосредственным получателем информации, располагающим сведениями об операциях только одной компании. Однако юристы КЦББ знали, что отдельные случаи такого рода не объясняют то, что казалось эпидемией торговли на внутренней информации, захлестнувшей Уолл-стрит. Очень немногие люди посвящены в такое большое число секретов, какое, очевидно, было известно тем, кто совершал сделки через Bank Leu. В сущности, единственными, кто располагает таким объемом инсайдерской информации, являются юристы и инвестиционные банкиры. Следователи КЦББ надеялись, что это дело позволит им наконец-то выйти на участников заговора, о котором они давно подозревали, – сеть профессионалов с постоянным доступом к самой конфиденциальной инсайдерской информации.

Линч, Старк и их сослуживцы пришли к заключению, что имеется достаточно зацепок для проведения расследования, и члены Комиссии, следуя установленной практике, одобрили его начало. Расследование, обозначенное только номером дела, НО-1743, официально началось 2 июля 1985 года. Обладая правом вызывать на допрос повесткой, юристы КЦББ приступили к поиску улик.

Уонг отправил повестку Брайану Кэмпбеллу и получил записи его телефонных разговоров и отчеты о сделках. В августе Кэмпбелл явился в вашингтонский офис КЦББ в сопровождении адвоката. Молодой, белокурый, самоуверенный, он выглядел немного напряженным, что, впрочем, с учетом обстоятельств было вполне естественным. Приведенный к присяге, он отвечал на вопросы три полных рабочих дня.