Странно, но его шрам вдруг перестал чесаться.

Дырявый Парус кое-как доползла до своего жилища. Ноги то и дело подкашивались, и причиной тому было вовсе не вино. При ее взбудораженности когда все жилы натянуты до предела, вино показалось ей обыкновенной водой.

Надо же, у нее с адъюнктессой оказались… общие воспоминания. Колдунье понадобились годы, чтобы кошмар той ночи в Мышатнике перестал преследовать ее. Расправа над «свечными ведьмами» была не единственным преступлением, совершенным колдуньей за годы армейской службы. Но другие забылись, а это… это вновь привело ее во Вторую армию, куда она когда-то вступила новобранкой. Круг замкнулся, однако после Мышатника она вернулась во Вторую уже другим человеком.

Сегодня соратники фактически спасли ей жизнь. Тук-младший спасал ее своей ложью; недаром он так выразительно глянул на нее, прежде чем заговорить. Пусть он пришел во Вторую «когтем», шпионом и доносчиком, армейские будни хорошо проветрили парню мозги и вышибли многое из того/что ему вдалбливали прежние наставники.

А ведь служба во Второй армии изменила и ее. Та Дырявый Парус, которая послушно отправилась громить квартал бедноты, не думала ни о ком, кроме себя. Столкнувшись с ужасами, она бежала, но опять-таки ради собственного спасения и очистки совести. Такую роскошь империя ей позволить не могла. На нее не давили, не угрожали и не требовали вернуться. На следующий день после погрома в Мышатнике к ней пришел старый солдат (она тогда не удосужилась спросить его имя). Он не говорил напыщенных слов о чести и долге, а просто сказал, что армия нуждается в ней. Но его слова Дырявый Парус помнила до сих пор: «Если ты избавишься от вины за содеянное, ты погубишь душу. Тебя будет некому защитить, и когда вина придет опять, она тебя убьет»… Дырявый Парус не сразу вернулась во Вторую; сначала послужила в Пятой армии, состоящей из опытных бойцов, и только затем уже попала под командование Дуджека Однорукого. Жизнь дала колдунье новую возможность не потерять себя. Наверное, последнюю.

Подойдя к двери, Дырявый Парус проверила цепь охранительных заклинаний. Все тихо. Она открыла дверь, вошла и привалилась к дверному косяку.

Из спальни сразу же вышел Паран. Вид у него был встревоженный.

— Тебя не арестовали? Я удивлен.

— Я сама удивляюсь, — выдохнула она.

— Здесь побывал Хохолок. Велел передать тебе послание.

Глядя на лицо капитана, Дырявый Парус попыталась угадать, что за послание ее ожидает. Но Паран отвел глаза.

— Говори, — потребовала колдунья.

— Этот деревянный болванчик был здорово взволнован. Он знает о появлении адъюнктессы и сказал, что она приехала не одна.

— Не одна? А он сказал с кем?

Паран недоуменно пожал плечами.

— Мне его слова показались просто бредом. Хохолок заявил, что вокруг адъюнктессы вьется не то дорожная пыль, не то прах и что ветер нашептывает о холоде и огне. Тебе что-нибудь понятно?

Дырявый Парус шагнула к комоду и начала снимать с себя немногочисленные драгоценности.

— Кое-что понимаю. А больше он ничего не говорил?

— Говорил. Сказал, что вскоре Лорна и ее спутник покинут город, а он отправится за ними следом. Послушай, колдунья…

Он вдруг осекся и несколько раз глотнул воздух. Опершись Рукой о комод, Дырявый Парус ждала. Впрочем, она догадывалась, какие слова услышит. Сердце у нее колотилось все быстрее, а тело уже было готово откликнуться на призыв. Глаза Парана вполне заменяли слова.

— Так что ты хотел сказать? — продолжая игру, тихо спросила колдунья.

— Я знаю кое-какие подробности о миссии адъюнктессы. Мне была отведена роль ее связного в Даруджистане.

Тело колдуньи мгновенно оцепенело, чувственная волна схлынула, а глаза сердито вспыхнули.

— Я тоже узнала, что она отправляется в Даруджистан. Значит, вы с ней оба должны были следить за уничтожением «сжигателей мостов»? Ласэна давно ждет, когда от них не останется даже воспоминания. Вы решили, что в Даруджистане удобнее перебить весь взвод Бурдюка.

— Постой! — крикнул Паран, видя, что она угрожающе вскинула руку. — Выслушай меня сначала!

Но под руками колдуньи уже трепетала магическая сила Тюра — Пути Света.

— С какой стати мне тебя слушать? Проклятые опонны, и зачем только они сохранили тебе жизнь?

— Дырявый Парус, прошу тебя!

Колдунья нахмурилась.

— Говори и поскорее!

Паран шагнул вперед и сел на стул.

— Руки держи на коленях! — потребовала колдунья. — Вот здесь, подальше от меча.

— Миссия с самого начала была личной заботой адъюнктессы. Три года назад я служил в Итко Кане, тогда еще лейтенантом. Однажды нас в спешном порядке послали на побережье, близ которого проходила дорога.

У Парана затряслись руки.

— То, что мы там увидели… в такое невозможно поверить.

Дырявый Парус сразу вспомнила услышанное от Калама и Быстрого Бена.

— Бойня, — сказала она. — Там был уничтожен целый кавалерийский полк.

— А ты откуда знаешь? — изумился капитан.

— Не важно, откуда. Продолжай.

— Для расследования туда прямо из Анты явилась адъюнктесса Лорна. По ее мнению, вся эта жуткая бойня была затеяна… в качестве отвлекающего маневра. Мы начали искать следы. Сперва безуспешно, потом кое-что прояснилось.

— Держи руки на коленях! — напомнила колдунья.

— Не знаю уж как, но адъюнктесса узнала, что бог завладел душой девчонки-подростка.

— Какой бог?

Паран скривился.

— Не притворяйся! Если тебе известно про бойню, разве так трудно догадаться, какой именно? Кавалеристов растерзали гончие Тени. Стало быть, Повелитель Теней, — язвительно произнес капитан. — Адъюнктесса уверена в причастности Повелителя Теней. Однако богом, взявшим в плен душу девчонки, был другой: Веревка. Иного его имени не знаю. Знаю только, что он — покровитель ассасинов и неизменный спутник Повелителя Теней.

Дырявый Парус опустила руку. Чуть раньше она закрыла магический Путь, боясь, что не совладает с накопившейся силой.

— И ты нашел девчонку, — угрюмо сказала она.

— Да!

— Я даже знаю, как ее зовут. У нее странное имя — Печаль.

Паран тяжело откинулся на спинку стула.

— Если ты знаешь ее имя, Бурдюку оно тоже известно. Ведь только он мог сообщить тебе это имя, больше некому.

Капитан вытер вспотевший лоб.

— Я вообще уже ничего не понимаю.

— Не ты один, — возразила Дырявый Парус и покачала головой. — Но ты не все сказал мне, капитан.

— Может, есть что-то еще. Но большего я не знаю.