– Зато температура растет намного медленнее.

– Поглотителями нейтронов все равно реактор не охладить! – огрызнулся Торн.

– Тихо! Две минуты до второго эшелона.

В отличие от прежних лодок, где места не было даже для экипажа, а уж попавшие на подводную лодку спецназовцы в ожидании высадки вообще не знали, где себя приткнуть, – здесь часть пространства, раньше занятого пусковыми установками ракет, была всецело отдана спецназу. Здесь были каюты на шесть человек – отдельные! Здесь было достаточно места для хранения любого снаряжения, какое только в голову придет. Наконец, здесь было достаточно места даже для миниатюрного тира для стрельбы с использованием ЛИС – лазерных имитаторов стрельбы. Короче говоря – по сравнению с прошлым, нынешние условия размещения спецназа на лодке смело можно было назвать райскими.

Сейчас почти все каюты были заполнены – спецназовцев было ровно шестьдесят человек. На это задание отбирали только добровольцев – но их было так много, что пришлось устраивать отборочный конкурс. Только после него шестидесяти избранным сказали, что им предстоит сделать, прямо перед посадкой на лодку.

И если изначально все были в приподнятом настроении – как же, им предстояло схватиться в жестокой схватке с русскими, с империей зла, как частенько называл эту страну бывший президент САСШ Фолсом, – то теперь, по мере того, как лодка приближалась к цели, в головы бойцов, словно подколодные змеи, вползали самые разные мысли. Они начинали осмысливать предстоящую им операцию – и не все мысли были радужными.

– Сэр… – Капрал Мантино отложил книжку, которую читал, и посмотрел на первого лейтенанта Лири, командира их ударной группы. – Можно задать вам вопрос?

– Попробуй, – усмехнулся Лири, – но за последствия я не отвечаю…

– Сэр… – Капрал помолчал, будто размышляя, говорить или нет, но потом все-таки продолжил: – А зачем все это?

– Что?

– Ну то, что мы собираемся сделать?

– А тебя что-то смущает, капрал? – вкрадчиво спросил Лири. – Русские еще далеко от нас, а ты уже наложил в штаны. Что же будет, когда придется с ними драться, а, Мантино?

– Нет, сэр… я не подведу. Просто… – Капрал явно подыскивал слова, – просто я не понимаю. Мы ведь североамериканская армия, мы должны быть за хороших. А где же здесь хорошие?

– Ну, Мантино… – протянул Лири. – Внимательнее надо было слушать. Объясняли ведь и не один раз – русские много лет назад оккупировали земли, которые никогда им не принадлежали, и многие годы угнетают арабов, не дают им жить так, как они того хотят. Мы и британцы должны помочь народам Востока сбросить русское иго. Ты ведь видишь, иваны обнаглели вконец и просто напрашиваются на хорошую порку. Даже сейчас они ведут себя так, как будто это море целиком принадлежит им, а мы вынуждены идти, скрываясь, хотя у них не больше прав на это море, чем у нас. Теперь понял?

– Нет, сэр, – протянул Мантино.

– Чего ты опять не понял? – с величайшим терпением спросил Лири.

– Я не понял одно, сэр. Нам сказали, что мы будем должны захватить хорошо охраняемый объект и держать его, пока арабы разбираются с иванами. Это все для того, чтобы иваны не перебросили свою армию и не начали геноцид местных за то, что они подняли восстание против русской диктатуры. Нас поддержит лодка ракетами и британская авианосная группировка. Но я не могу понять одного сэр – а чем мы будем тогда отличаться от того парня, что покупает автомат и берет в заложники людей в супермаркете? Чем, сэр?

К разговору стали прислушиваться, в каюте повисла мертвая тишина.

– Тем, капрал Мантино, что тебе отдает приказ президент Североамериканских Соединенных Штатов. Президент. Североамериканских Соединенных. Штатов. Теперь понял?

– Да, сэр.

– Вот и все. Теперь тихо – не хватало еще, чтобы девчоночье хныканье капрала Мантино услышали иваны и поняли, что в SEAL служат одни педики. Тихо!

Для себя Лири отметил, что капрал Мантино ненадежен, но заменять его сейчас было поздно.

– Внимание, проходим последний эшелон!

– Температура?

– Минус сто одиннадцать!

– Тишина в рубке!

Лодка парила в непроглядном мраке, скрываясь в тени, отбрасываемой днищем громадного корабля. Самое страшное – что о реакции системы невозможно было узнать сразу. Если хитрость не удалась и лодку засекли, то противолодочные самолеты русских появятся над заданным квадратом минут через тридцать, а тогда обратно не нырнешь, не вырвешься на свободу.

Секунды текли медленно, казалось, даже секундная стрелка на часах шла медленнее обычного.

– Кажется, прошли… – пробормотал кто-то.

– Тихо! – шикнул капитан.

Лодка продолжала парение во тьме.

– Температура?

– Минус восемьдесят семь.

Все… Дальше с этим шутить нельзя…

– Включить охлаждение активной зоны реактора!

– Сэр, если я включу сейчас главные циркуляционные насосы, реактор однозначно заглохнет, – занудным тоном произнес Торн, явно раздражаясь от того, что капитан, ни хрена не понимающий в реакторе, пытается им командовать

– И что же делать?

– А ничего! – с вызовом сказал Торн. – Прежде чем включать ГЦН, нужно убрать из активной зоны хотя бы восемь стержней! Но тогда температура активной зоны вырастет скачкообразно, и молитесь Богу, чтобы она не стала положительной до того момента, как ГЦН подаст воду в контур охлаждения активной зоны!

Положительной – это значит, начнется неконтролируемый расплав активной зоны и уже через несколько минут корпус лодки превратится в адскую радиоактивную топку…

Минус восемьдесят один градус…

– Действуйте, Торн!

Больше делать было нечего…

Торн нажал на какую-то кнопку, капитана бросило в пот.

– Стержни пошли!

– Температура минус пятьдесят шесть, резко повышается! – крикнул оператор от пульта управления.

Капитан оттолкнул Торна.

– Включить ГЦН, немедленно! Температура?

– Минус тридцать семь!

Кажется, доигрались…

И в этот момент в тишину, царившую на корабле, вплелся новый звук, едва слышный, – ровное гудение. Включились главные циркуляционные насосы.

– Температура?

– Минус восемнадцать.

Капитан лихорадочно пытался прикинуть в уме – хватит ли им того времени – меньше минуты! – что осталось до начала неконтролируемых процессов в реакторе, для того чтобы насосы успели прокачать воду, чтобы начать охлаждение контуров реакторного отсека…

– Сэр, началось охлаждение! – Лейтенант от пульта не сказал это, крикнул, нарушая приказ о полной тишине, – но его можно было понять.