подпольщики молчали. В звериной злобе гестаповцы выбили А. В. Сугакову зубы, сломали ключицу, повредили глаза. Ничего не добившись, они отправили его в концентрационный лагерь. Но и там он остался верен своему долгу, воинской присяге.

В лагере Гюстров А. В. Сугаков вместе с другими узниками приводил в негодность морские мины; в Промевальде возглавил группу военнопленных, которая выводила из строя оружие, предназначенное для власовцев; в Парфиме по решению подпольной группы лагеря уничтожал агентов гестапо, подосланных к узникам, помог организовать побег группы советских военнопленных. Сам он не успел уйти и оказался в концлагере Малкинде. Лишь в 1945 г. Красная Армия освободила его из этого лагеря[588]. Умер А. В. Сугаков в 1972 г.

Подпольную организацию в гитлеровском лагере № 4-Б в Мюльберге возглавлял уроженец г. Мозырь, начальник санитарной службы армии, военврач 1-го ранга Константин Константинович Боборикин.

В одном из боев под Ленинградом, на Новгородском направлении, организуя медицинское обеспечение частей армии, военврач был тяжело ранен и оказался в плену. В лагере, несмотря на угрозы коменданта и охраны, он отказался снять военную форму советского офицера. К нему потянулись военнопленные, увидев в нем настоящего патриота, не сломленного лагерным режимом.

7 ноября 1942 г. К. К. Боборикин организовал в лагере демонстрацию в честь 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. С помощью фельдшера Лидии Романюк патриоты достали красный стрептоцид, выкрасили в красный цвет ленточки. В назначенное время узники лагеря собрались возле одного из бараков, на крыльце которого стоял К. К. Боборикин. Он поздравил всех заключенных с праздником и пожелал им вернуться на родину. На этом торжественная часть и должна была закончиться. Но в эмоциональном порыве военнопленные запели песню о Москве. Охрана лагеря открыла огонь по толпе, несколько человек были убиты. Организатора демонстрации жестоко избили, бросили в одиночную камеру цейтханской тюрьмы.

После месяца страданий в карцере К. К. Боборикина перевели в лагерь № 4-Б в Мюльберг. Здесь он становится руководителем подпольной антифашистской организации. Как врач оказывал медицинскую помощь военнопленным, имел несколько большие возможности для ведения подпольной борьбы. «Нет нужды подробно рассказывать об условиях лагерного существования, обстановке постоянной слежки за нами, изощренного шпионажа… Но несмотря на такие условия, через несколько месяцев после создания подпольной парторганизации у нас уже были свои люди не только во всех бараках, но и в лагерной канцелярии, комендатуре и полиции – уборщики, писари, переводчики. Мы знали обо всем, что делается в лагере, даже о планах фашистов. Это позволяло нам своевременно принимать необходимые меры.

Коммунисты внушали своим товарищам, что даже в самых трудных условиях советские люди обязаны продолжать борьбу с врагом, оставаться верными сынами Родины. И борьба продолжалась!»[589] Несмотря на то что каратели использовали широкий арсенал средств, чтобы сломить волю военнопленных, внести раскол в их ряды, подпольщики лагеря продолжали борьбу. Одним из наиболее эффективных средств их действий была организация побегов из лагеря. Всего по решению подпольной организации и с ее действенной помощью было подготовлено и осуществлено более 60 групповых побегов. Патриоты вели политические беседы, распространяли в лагере листовки, отмечали в бараках советские праздники.

В апреле 1945 г. К. К. Боборикин был освобожден из лагеря советскими войсками, принимал участие в боях за освобождение Праги. Последние годы полковник медицинской службы К. К. Боборикин жил и работал в г. Ленинграде, который защищал в годы войны[590].

В Брянской области попал в окружение военврач 886-го стрелкового полка белорус Стефан Антонович Шрадере (в детстве – Жуков, был усыновлен Антоном Шрадерсом и принял его фамилию). В числе других военнопленных он был вывезен в лагерь Дурханц, расположенный в Нижней Силезии. В этот же лагерь попал и белорус Михаил Васильевич Киселев[591]. Лагерь был распределительным пунктом для тысяч людей. Отсюда брали рабочую силу агенты конторы «И. Г. Фарбениндустри», уполномоченные «короля стали» Круппа, вербовщики «комитета планирования» Альберта Шпейера, представители канцелярии обер-группенфюрера СС Фрица Заукеля и другие заводчики, фабриканты и землевладельцы фашистской Германии.

С. А. Шрадере, зарегистрированный в лагере как «фольксдойче», пользовался несколько большими правами, чем рядовые военнопленные. Ему удалось спасти от наказания минчанина Михаила Васильевича Киселева, его товарища В. Р. Бунелика, избивших соглядатая коменданта лагеря. Постепенно вокруг С. А. Шрадерса сложился круг надежных товарищей, ставших ядром подпольной организации. В состав подполья вошли В. М. Киселев, сержант В. Шморгун, В. Р. Бунелик, старший лейтенант А. Быков и некоторые другие патриоты.

Подпольщики узнали, что недалеко, в Ардельт-Верке, находится военный завод, выпускающий какое-то секретное оружие. С помощью девушек, работавших в канцелярии, подполью удалось направить на работу на завод М. В. Киселева и В. Р. Бунелика. Им (М. В. Киселев до войны работал инженером на оборонных предприятиях) удалось установить, что на заводе выпускались детали для ракетного оружия. Как было установлено после войны, на заводе выпускались детали для ракет ФАУ-1. Подпольщики понимали, какое важное значение имело их открытие, как необходимо было передать сведения советскому руководству. Был разработан план побега. При попытке достать карту, чтобы бежать через Польшу, связаться с местными партизанами и воспользоваться их возможностями, М. В. Киселев и В. Р. Бунелик были арестованы и заключены в концлагерь Маутхаузен.

После войны С. А. Шрадере работал доцентом Новосибирского медицинского института, М. В. Киселев жил в Минске и работал конструктором на автозаводе[592].

В августе 1942 г. в лагерь, расположенный возле Нюрнберга, ставший настоящей фабрикой смерти, был доставлен уроженец Хотимского р-на Александр Ананьевич Молунов. В этом лагере, как и в других ему подобных, существовала большая смертность от голода, холода, эпидемий, непосильного труда, издевательств охраны. Людей травили собаками, закапывали в землю живыми. Много заключенных было уничтожено в газовых камерах. В то же время гитлеровцы стремились «выжать» из узников все возможное, заставляя работать на заводах и фабриках, заменяя мобилизованных на фронт немцев.

А. А. Молунов был определен на работы на металлургический завод. Узники создали там подпольную организацию, целью которой было вывести завод из строя. Ночью 5 мая 1944 г. патриоты взорвали завод. При взрыве А. А. Молунову, активному участнику этой диверсии, сильно повредило ногу. После этой диверсии гитлеровцы провели ряд карательных мероприятий: 30 узников были повешены, столько же сожжено в печах крематория. Нашего соотечественника спасли братья по несчастью – его укрыли в своем бараке французы и бельгийцы. Раненую ногу пришлось ампутировать[593].

После войны А. А. Молунов жил и работал на родине.

Один из первых гитлеровских концлагерей для советских военнопленных был создан в Польше. В пяти километрах восточнее польского городка Острув-Мазовецкий в открытом поле, где когда-то был артиллерийский полигон,