Ким была уверена, что «сознательное» в Никола не знало о том, что ее «бессознательное» время от времени возвращает ее сестру к жизни. После того, как она лицом к лицу встретилась с «Бет», Ким была уверена, что это была совсем не актерская игра.

– Постарайся представить себе, что сознание человека разделено на две половины, – повернулась она к Брайанту. – Никола вполне адекватно вела себя в повседневной жизни. Функционировала она абсолютно нормально, но при этом кто-то другой контролировал ее подсознание.

– И все равно я этого не понимаю – и боюсь, что присяжные тоже не поймут, – сержант покачал головой.

Ким подозревала, что он абсолютно прав, но сомневалась, что Никола когда-нибудь признают достаточно здоровой, чтобы она смогла предстать перед судом. Для самой Стоун внутренняя борьба между Никола и Бет была совершенно очевидна на примере убийств и Терезы, и Тома. В обоих случаях прибытие полиции было искусственно ускорено. Одна из половинок разделенного сознания явно хотела, чтобы ее остановили.

Никола не была ни испорченной, ни дурной женщиной, и настоящее наказание для нее наступит в тот момент, когда к ней начнут возвращаться воспоминания.

На своем собственном опыте Ким знала, что комплекс вины выжившего способен формировать сознание человека, и именно поэтому молила Бога, чтобы коробочки ее памяти никогда не открывались.

– А почему Уилксу удалось остаться в живых? – продолжал расспрашивать ее Брайант.

– Просто повезло, – ответила инспектор. – Он был следующим в ее списке, и рано или поздно она бы его достала.

– Одного не могу понять, – покачал головой сержант, – как это никто не обратил внимания на то, что в живых остался только один из близнецов?

– Просто в списках царил настоящий бардак. И не забывай, что приют уже практически закрыли. Так что списки беглянок были старыми, а в ночь пожара практически каждый составлял свой собственный список. «Скорая помощь» увозила девочек в больницу для медицинской проверки. Это был хаос, причем искусственно созданный. Ни один из списков, созданных в ту ночь, не совпадает с другими.

– Но почему Никола никому ничего не сказала?

– Ребенок был запуган. Она была уверена, что вскоре они обнаружат свою ошибку с кардиганом и обрушатся на нее.

– А как же с Мэри Эндрюс? Кто это был – Никола, или Бет, или черт знает кто еще?

– Нет никаких свидетельств того, что она умерла не от болезни, – покачала головой Ким. – В тот день Мэри вообще не было в приюте, и у Никола не имелось никаких причин на нее охотиться. Мне кажется, что Мэри Эндрюс была единственным человеком, которому девочки могли безоговорочно доверять, – тяжело вздохнула она. – А все остальные, за исключением Уильяма, который дежурил по ночам, находили свои собственные способы использовать воспитанниц для своих целей. И неудивительно, что девочки были далеко не скауты[83].

– Ну, это ты слишком мягко сказала, – заметил Брайант.

Стоун хотела было поспорить, но не стала. Ее напарник был уверен, что моральный код поведения человек получает при рождении. Он считал, что этот код генетически предопределен, как цвет глаз или волос, но Ким знала, что это не так. Поведению, как и способам использовать свое сознание, необходимо учиться. И делается это на примерах и ролевых моделях. Наследственное осознание того, что такое хорошо и что такое плохо, совершенствуется в течение всей жизни, а не является чем-то, отпечатанным в мозгу в момент рождения.

Социальное происхождение Трейси, Мелани и Луизы предполагало, что эти коды у них будут навсегда извращены. Так дети, которые когда-то подвергались насилию, начинают точно так же проецировать насилие на окружающих.

Брайанта в этом никогда не убедить, но Стоун знала это наверняка, потому что сама бывала в таких приютах. А то, что она попала туда на три года раньше, спасло ей не только жизнь.

– Ну, а что происходит у тебя с доком? – спросил сержант, отхлебнув кофе. – Мне кажется, что вы с ним здорово совпали.

– Брайант. – В голосе женщины зазвучало предостережение.

– Да ладно тебе, Ким! Если б у вас было побольше времени, то между вами наверняка бы проскочила искра.

– А к чему приводят искры?

– К пожарам. – Брайант широко раскрыл глаза.

– А ты когда-нибудь слышал о пожарах без урона?

Сержант открыл рот, подумал секунду и вновь закрыл его.

– Никогда не знаешь, что из этого получится… – пробормотал он после небольшой паузы.

– Вот именно.

– Ну, может быть, и хорошо, что все закончилось ничем, – задумчиво произнес мужчина. – Слишком уж док похож на тебя. Но, боже, только представь себе, какие бы у вас были дети… – неожиданно ухмыльнулся он.

– Брайант, мне кажется, что тебе лучше заняться своими собственными делами, – оборвала его Ким. Иногда ей казалось, что этот человек знает ее лучше, чем она сама знает себя.

Но если они вновь встретятся с Дэниелом, то кто знает…

– Может быть, ты и права, но я навряд ли сделаю это, – заявил сержант.

– А как проходит жизнь в собачьем приемнике в Баттерси?[84] – улыбнулась Ким, меняя тему разговора.

– Со щенками всё в порядке. Их уже всех разобрали. Племянница скоро заберет Пебблса. Бэм-Бэм отойдет к соседу, Йоги зарезервирована за лучшей подругой моей дочери, а Бу-Бу возьмет сестра Стейси.

– Надеюсь, что эти имена даны им не на всю жизнь?

– Не-а, – покачал головой Брайант. – Это для того, чтобы мы могли их как-то различать.

– А как же их мама?

– Останется со мной. Ей всего четыре года, но ветеринар считает, что у нее уже было три помета. Так что свою задачу она выполнила.

На мгновение – на очень короткое мгновение – Ким почувствовала непреодолимое желание крепко обнять этого похожего на медведя человека, обладающего добрейшим сердцем. Он был ее коллегой и единственным настоящим другом.

Но она подавила в себе это желание.

– Ну что же, – сказал сержант, вставая с барного стула, – тогда я могу перейти к истинной причине моего сегодняшнего визита. С остальным ведь мы уже закончили, нет?

– Да, Брайант, закончили.

– Ну и когда же, когда же, когда же… – Мужчина начал возбужденно потирать руки.

Ким рассмеялась над его детским нетерпением.

А он бросился через соседнюю дверь в гараж.