— То, что я женат, только помогло мне ускорить дело по соблазнению этой романтической дикарки. Ведь я описал себя жертвой заговора, человеком, которого насильно женили на безобразной и злой бабе. Я молил барышню о жалости, говорил, что умру без ее любви. А еще призывал быть выше предрассудков, мешающих счастью. И это подействовало. Ну и, конечно, я дал моей прелестнице вина, которое добавило ей пылкости.

— Развратный сластолюбец, — упрекнула Иллария, впрочем, без всякой злобы.

— Ну, не жури меня. Я ведь тоже страдал, представляя тебя в объятиях других мужчин. Оба мы не без греха, но ведь любим — то лишь друг друга, а прочих мужчин и женщин просто используем.

— Интересно, как ты собирался использовать эту барышню Полину? Она ведь ничего не могла тебе дать, кроме своей невинности.

— Погоди, мне пришла в голову удачная мысль. Ведь если Дуганов может получить наследство лишь после женитьбы на девице-дворяночке, так почему бы не на Полине? Ты вполне можешь внушить ему эту мысль. А Полина не из тех жен, которые способны оградить мужа от такой любовницы, как ты, и прибрать к рукам его состояние. Тем более если я буду рядом, чтобы утешить ее и отвлечь от семейных неприятностей.

— Гм… а захочет ли Полина разговаривать с тобой после того, как узнала отвоем обмане? Она-то, бедняжка, ожидала здесь

— Неглупая, и ко мне сразу почувствовала недоверие. Конечно, ее влияние на Полину будет нам мешать. Но да ведь эта барыня стара, больна и вряд ли еще долго протянет. Словом, я не вижу никаких помех для нашей с тобой обоюдной охоты. Увидеть старую уродливую бабу, а вместо этого наткнулась на меня. Кажется, она убежала в совершенной ярости.

— Ничего, я с ней уж как-нибудь улажу дело.

— Ты надеешься, что она доверчива и все еще безумно влюблена? Возможно. Но ведь у нее есть бабушка — по слухам, весьма неглупая барыня.

— Ах ты, вечный охотник за деньгами и наслаждениями! Что ты мне предлагаешь? Я буду любовницей Алексея, а ты — любовником его жены? Хороша семейная идиллия! А если новоиспеченные супруги обо всем догадаются?

— Ну, догадаются, что за беда? Мы к тому времени от них сбежим или еще что-то придумаем. А знаешь, вдруг мы сможем приохотить их к особенным удовольствиям? Например, заниматься любовными играми вчетвером, как это делают либертины. Конечно, потребуется время, чтобы наши простаки привыкли к таким вещам, зато потом… о, это были бы восхитительные забавы!

— Извращенный сластолюбец, тебе бы следовало посидеть в Бастилии, как маркизу де Саду. Может, тогда бы ты хоть чуть- чуть исправился.

— Но, моя прелесть, я же нравлюсь тебе таким, как есть, да и ты мне нравишься со всеми своими пороками.

— Распутник!

— Блудница!

Вслед за этими выкриками послышался смех, потом шлепки и еще какой-то шум. Полина не утерпела и, рискуя быть замеченной, слегка раздвинула створки двери и заглянула в гостиную. На ковре посреди комнаты полуголые Иллария и Киприан перекатывались друг через друга, возбужденно смеялись и обменивались пощечинами, перемежая их страстными поцелуями.

Не в силах выдержать такого зрелища, Полина бесшумно прикрыла дверь и кинулась прочь из ненавистного теперь ей дома.

Она стремительно пронеслась через двор, по-прежнему пустой (последнее обстоятельство хоть немного облегчало ее положение), вбежала под укрытие садовых деревьев — и тут внезапно почувствовала слабость, почти дурноту. Девушка испугалась, что может упасть от усталости и душевных потрясений где-нибудь посреди дороги.

Резные столбики беседки мелькнули в глубине сада, и Полина, осторожно раздвигая ветви, направилась туда. Здесь тоже никого не было, нигде не слышалось людских голосов, и девушка подумала, что сможет несколько минут передохнуть и отдышаться в садовом павильоне. Она почти без чувств упала на кушетку, где совсем недавно в безоглядном порыве своей первой любви отдалась Киприану. В беседке по-прежнему стоял графин с вином, и, чувствуя сильную жажду, Полина сделала несколько глотков терпковатого напитка. Вскоре дыхание ее выровнялось, сердце замедлило свой бешеный ритм, и на смену горячечному возбуждению пришла апатия. Полина даже прилегла на кушетку, решив побыть здесь еще немного, чтобы набраться сил для возвращения домой.

Через какое-то время ей показалось, что она может заснуть и не узнать всей правды о чем-то важном. Девушка рывком вскочила с кушетки и, выйдя из павильона, стала осторожно пробираться к дому, из которого еще несколько минут назад бежала без оглядки. Теперь ею вдруг овладело новое желание: отомстить тем, кто так жестоко ее унизил. Она решила убить супругов Худоярских именно теперь, когда они, посмеявшись над обманутой девушкой, предаются своей порочной любви. Полина еще не знала, как и чем убьет их; она решила найти орудие убийства в их же доме.

Девушка сама не заметила, как очутилась в каком-то странном помещении, похожем на чулан; здесь среди всякой рухляди она обнаружила сразу несколько ножей и топор. Но тут ей пришло в голову, что будет легче и красивей убить Худоярских огнестрельным оружием; вероятно, в доме есть комната, где хранятся пистолеты и охотничьи ружья. В глубине чулана виднелась винтовая лестница, и Полина решила взобраться по ней наверх, чтобы поискать оружие на втором этаже. Но, торопливо подбежав к лестнице, она поскользнулась на первой же ступеньке и скатилась в подземелье. Полина словно со стороны увидела себя сидящей на каменном полу подвала. Боли от падения она не почувствовала, но страх, леденящий страх овладел всем ее существом. Здесь было темно, и только сверху, из крошечного зарешеченного окошка, пробивался свет, похожий на лунный. Девушка вспомнила рассказ о любовниках, замурованных в подвале худояровского дома в ночь полнолуния. И в ту же секунду, подтверждая ее страхи, раздались чьи-то стоны, вздохи, и из стены напротив в луче лунного света обрисовались призрачные фигуры мужчины и женщины. У Полины от ужаса даже волосы зашевелились на голове. Не в силах произнести ни слова, она отползла к лестнице и ухватилась за перила, пытаясь подняться. А призраки тянули к ней руки и шелестящими голосами призывали:

— Спасайся, спасайся! Злоба и месть погубили душу этого дома. Разорви порочный круг, не отвечай злом на зло! Спаси свою душу и нас освободи! Беги отсюда, беги, спасайся!

Полине наконец удалось встать на ноги и, оглядываясь на призрачные фигуры, сделать шаг к лестнице. А дальше она уже не помнила, как взлетела наверх, как очутилась во дворе. Здесь почему-то было уже темно, хотя Полине показалось, что она провела в подвале лишь несколько минут. Позади она услышала какой-то топот; оглянувшись, увидела двух всадников, которые мчались прямо на нее. В то же мгновение она вспомнила свой давний страшный сон и узнала в первом всаднике Киприана. Лицо второго тонуло во мраке, но Полина поняла, что это не Иллария; нет, Иллария сидела за спиной у Киприана, а вторым всадником был мужчина. Полина знала, что надо убежать от преследователей, хотя бы отпрыгнуть в сторону, спрятаться за дерево, но ноги не слушались ее, она не могла оторвать их от земли. А всадники приближались, еще миг — и страшные копыта лошадей ее растопчут!.. Полина пошатнулась и с криком ужаса упала на землю.