Сатана покачал головой:

— Нокс великолепно умеет хранить свои тайны. Я должен сберечь этот секрет до определенного времени, чтобы остальные не выступили против ее кандидата. Никому другому не оказана честь узнать волю воплощения Ночи.

— Ее воля причинила мне столько страданий! — рассердилась Орлин.

— Да, складывается именно такое впечатление. Может быть, ты согласишься принять мои условия вместо альтернативного варианта. — Он помолчал, но Орлин не изменила решения. — Однако твои возможности еще не исчерпаны. Я лишь предложил короткий путь, который помог бы тебе добиться желаемого — с выгодой для меня. Ты все еще можешь получить свое проклятие и попытаться спасти сына.

— О! — только и смогла произнести изумленная Орлин. — Я забыла, точнее, подумала, что вы отказали в моей просьбе.

— Я честно выполняю условия всех сделок, — ответил Сатана. — Послужи мне, и я дам тебе проклятие.

— В таком случае я готова вам послужить, — заявила Орлин. — Что я должна сделать?

— У меня появился новый клиент, он не желает с нами сотрудничать — души, в которых живет зло, часто так себя ведут. Я хочу, чтобы ты убедила его стать сговорчивее.

— Но я ничего не знаю о проклятых душах! — возразила Орлин.

— Полагаю, с этой ты знакома. Его зовут Кейн.

— Господь милостивый! — вскричала Вита.

— Пожалуйста, впредь не употребляй здесь подобных выражений, Вита, — сделал ей выговор Сатана. — Ты должна понимать, что они тут неуместны.

— Мы… мы его убили? — снова разволновавшись, спросила Орлин.

— Технически он убил себя сам. По-настоящему вы не виноваты, и лишь небольшая часть зла проникла в души всех четверых. В конце концов, он виноват в том, что случилось, а вы имели полное право защищать смертное тело, в котором находились. Должен сказать, ваш метод показался мне просто гениальным — редко человека удается убить, заболтав его сказкой.

— Думаю, мы попытаемся с ним поговорить, — сказала Орлин. — Он же не причинит нам вреда, не так ли? Я имела в виду тело Виты.

— Вы останетесь в коридоре, где вам ничто не угрожает. Не покидайте его, потому что смертный не имеет права входить в Преисподнюю. Убедите Кейна стать более сговорчивым.

— А чего вы от него хотите?

— Нам нужны имена женщин, которых он убил. Полагаю, их немало.

— Вам они не известны?

— Орлин, в Ад каждый день прибывает много тысяч душ! Мы стараемся обрабатывать их как можно тщательнее, но у нас нет возможности внимательно рассматривать все детали. В любом случае чаще всего жертвы отправляются в Рай, так что мы не в силах их расспросить. Информация должна поступать от тех, кто в нашем распоряжении: от убийц.

— Ну и какая польза от такой информации? Девушки умерли, а убийца уже пытается искупить свою вину.

— Но не в той мере, в какой заслужил. Каждая проклятая душа должна страдать за свою жертву, таковы условия принятого в стародавние времена соглашения. Я не в силах организовать полноценное наказание, пока не получу имена всех женщин. Затем, в случае необходимости, я делаю запрос в Чистилище, а дальше преступник начинает искупать свои грехи.

— Причем не может сдвинуться с места и заслужить прощения? — резко спросила Орлин.

— Ну, не всегда. Иногда им все-таки удается пройти короткий путь, хотя рано или поздно они попадают в замкнутый круг.

— Если бы меня спросили, я бы сказала, что порядок нужно непременно изменить! — вскричала она. — Я совершенно согласна, они должны понести наказание, но в таком виде… какая бюрократическая ерунда! Никто ничего не выигрывает!

— Согласен. Когда придет мое время и я стану полновластным хозяином, я обязательно внесу в систему определенные изменения.

Орлин вздохнула:

— Покажите мне этого типа. Я сделаю, что смогу.

— С удовольствием. Он находится в комнате рядом, в коридоре для особо важных лиц. Я сразу узнаю, если тебе удастся добиться успеха, и сохраню для тебя проклятие, чтобы ты воспользовалась им, когда придет время. Иди прямо по коридору до следующей комнаты, а дальше, когда все будет сделано, он приведет тебя прямо в Чистилище. Тебе не нужно больше со мной встречаться.

Орлин посмотрела на него. Ей показалось, что он хотел еще что-то ей сказать, но промолчал. Она повернулась и вышла.

И вскоре увидела Кейна в одной из комнат, расположенных вдоль прохода. На нем по-прежнему была его одежда, он лежал на животе, из паха текла кровь. Очевидно, он умер от потери крови, но сознание так и не потерял и потому чувствовал боль.

— Ты помнишь, Джоли рассказала ему историю, — напомнила ей Вита. — Может быть, она им и займется?

— Нет, сейчас в роли просительницы выступаю я, — ответила Орлин. — А значит, должна сама справиться с заданием Сатаны. Только признаюсь, понятия не имею, каким образом.

Кейн ее услышал. Поднял голову. Поморщился:

— Кто ты? Еще одна мерзкая женщина? Ты пришла меня мучить?

— Мне кажется, ты уже и так достаточно страдаешь, — проговорила Орлин.

— Но я и в самом деле имею отношение к девушке, которую ты намеревался сделать своей очередной жертвой. Ты помнишь последнюю?

— Черную сучку? Разве я в силах ее забыть? Видишь, что она со мной сотворила! — Он прищурился, посмотрел на нее повнимательнее. — Ты не она. Я тебя не помню.

— Я находилась с ней в виде призрака, на самом деле нас было трое. Мы рассказали тебе историю Лорелеи. Именно мы устроили все таким образом, что ты умер. Смертная девушка не справилась бы в одиночку.

— Вот уж точно! — согласился мужчина, поморщившись, потому что восклицание вызвало новую волну боли. — Я убил дюжину до нее, и ни у одной не было даже малейшего шанса сбежать, не говоря уже о том, чтобы что-нибудь мне сделать.

— Пришло время тебя остановить, — заявила Орлин. Состояние Кейна ее беспокоило, она понимала, что он заслужил наказание, но не могла смотреть, как другие страдают.

— Может быть. А теперь проваливай; я не намерен позволять всяким грязным шлюхам над собой потешаться. Сожалею, что мне не удалось расправиться со всеми вами.

— Я пришла попросить тебя помочь Сатане. Ему нужны имена женщин, которых ты убил.

Кейн рассмеялся, снова поморщился:

— Иди воткни этот нож себе в брюхо, дрянь! Я знаю, что произойдет, когда Сатана получит имена! Думаешь, я хочу страдать за всех вас, вонючие твари? Пусть лучше нож раздирает мне внутренности! — Немного помолчав, чтобы справиться с болью, он уточнил: — Боб, как больно!

— Боб?

— Мы не можем произносить здесь слово, начинающееся на букву «Б», ты разве не знала? А теперь убирайся. Ничего у тебя не выйдет, вам не удастся посмеяться надо мной в последний раз.