– Трое, милорд.

Леди Гаррет упала на стул, ее глаза расширились от ужаса.

– Насколько серьезно?

– Похоже, ранения не смертельные.

Она вопросительно смотрела на дворецкого.

– Вы уверены?

– Да, миледи. – Слуга кивнул. – Двое мужчин потеряли сознание от удара, но уже пришли в себя. Ну а ранения сводятся к нескольким неприятным порезам и синякам и, возможно, к одному растяжению. Сейчас пострадавших везут в деревню.

– Слава богу!

На мгновение Миранда закрыла лицо ладонями.

– Благодарю вас, Прескотт!

Виконт сделал шаг в сторону леди Гаррет, чтобы успокоить ее, и тут понял причину ее состояния. Ощущение было такое, будто на него опрокинули ведро ледяной воды: дыхание перехватило, сердце защемило. Конечно! Именно так погиб муж Миранды! Несомненно, сегодняшний несчастный случай всколыхнул воспоминания и заставил вспомнить то горе, которое она испытала, потеряв его. Лорду Стилуэллу стало совершенно ясно, что погибший муж никогда по-настоящему не уйдет для нее в прошлое. Сможет ли Уин жить с этим всю оставшуюся жизнь?

Глубоко вздохнув, виконт попытался не отвечать на этот вопрос. Проигнорировать ужасную правду, раздирающую его изнутри.

Лорд Стилуэлл пересек комнату, наполнил бокал виски и принес его Миранде. Ее рука дрожала, когда она его взяла. Уин был не на шутку удивлен тем, что его рука не дрогнула. Собственно, почему нет? Но внутри него словно появилась леденящая душу пустота. Виконт подумал, что это ненадолго и боль скоро придет.

– С тобой все в порядке? – твердо спросил он.

– Думаю, да. – Леди Гаррет сделала глоток. – Это просто…

– Я знаю, что это было. – Лорд Стилуэлл говорил резким тоном и ничего не мог с этим поделать. – Именно так погиб твой муж. И ты сразу все вспомнила.

– Конечно, вспомнила. Было бы странно, если этого не произошло, – тихо проговорила она.

Отвернувшись, Уинфилд подошел к окну и устремил невидящий взор на сад. Еще никогда в жизни он не был в таком замешательстве: он просто не знал, что делать.

– Уже вечереет, – наконец произнес виконт. – Гости начнут приезжать через несколько часов. Думаю, тебе надо приготовиться к балу.

– Уинфилд, – заговорила Миранда. В ее голосе зазвучало беспокойство. – Что происходит? Прескотт сказал, что раны неопасные.

И все же есть ли какой-то выход?

– Есть то, что я мог сделать, Миранда, с чем мог встать лицом к лицу. Но есть вещи, которых я изменить не могу.

– Что ты имеешь в виду?

Лорд Стилуэлл снова повернулся к ней и криво улыбнулся.

– Я не могу отдать свое сердце женщине, которая уже отдала свое другому. Я не могу состязаться с мертвецом.

– Но в этом нет необходимости.

– Я же видел выражение твоего лица, дорогая.

– Это был несчастный случай, только и всего. – Она вопросительно смотрела на него. – Надеюсь, ты понимаешь, как это могло расстроить меня?

– Понимаю! Я много чего понимаю. Сейчас. Но я должен был понять в самом начале. Прошлое всегда с нами, Миранда. – Уинфилд покачал головой. – Я не могу тебя просить, чтобы ты изменила то, что чувствуешь. В этом нет твоей вины. В этом нет ничьей вины. К несчастью, именно это чувствую я.

Лорд Стилуэлл пошел к двери. Схватив его за руку, леди Гаррет повернула виконта к себе.

– Прекрати, прекрати немедленно!

– Я бы с радостью сделал это.

– Ты становишься неразумным.

– Как ни странно, я это осознаю.

– Это не имеет никакого отношения к тебе и мне.

– А мне как раз кажется, что имеет. Но, похоже, это не важно. – Лорд Стилуэлл несколько мгновений смотрел в ее глаза, карие на этот раз, выражавшие страх и тревогу. – Мне известно, что я не твоя первая любовь. Но осознание этого не упрощает ситуацию. И я не могу не задавать себе вопрос, была ли эта твоя первая любовь истинной? Встретила ли ты родственную душу, если верить в такие вещи. Наверное, это глупый, романтичный подход, но так уж выходит.

– Что ты говоришь?

– Я не могу состязаться с умершим человеком, и я никогда не смогу занять его место. Несколько недель назад я попросил тебя доказать, что ты хочешь двигаться вперед. Боюсь, то, что ты показала сейчас, подтверждает мою точку зрения. – Уинфилд покачал головой. – Мне, правда, очень жаль, Миранда. Больше, чем ты думаешь. Но я не могу провести остаток жизни, зная, что я не более чем замена в сердце женщины, которую я люблю. И я всегда смогу только так относиться к этому.

– Я не могу изменить прошлое, Уинфилд, да и не хочу. Оно сделало меня такой, какая я есть.

– Я это очень хорошо понимаю. Возможно, если бы я первым встретил тебя…

– Нет. – Она покачала головой. – Тогда я была совсем другой женщиной. Мы бы не подошли друг другу.

– Может быть, и нет. – Виконт замолчал. – Это один из неожиданных поворотов судьбы, ты так не думаешь? Божья причуда или что-то в этом роде. Когда я не искал, я наконец нашел женщину, подходящую мне, любовь всей моей жизни. Но, похоже, я опоздал. – Он убрал ее руку со своей и поднес к губам. – Я не могу быть для тебя чем-то меньшим, чем ты для меня. Я хорошо себя знаю и понимаю, что может меня погубить. Погубить нас. И ты бы возненавидела меня.

Отпустив ее руку, лорд Стилуэлл повернулся и вышел из комнаты. Он шел не останавливаясь. Его ноги двигались сами по себе, но разум был таким же холодным, как и сердце. Ему не хотелось думать и чувствовать что-то. Уинфилд не замечал, куда идет, у него не было какой-то определенной цели. Наконец виконт осознал, что находится в беседке, и понял, что он шел все это время. Он не собирался идти сюда, но каким-то образом оказался именно в этом месте. Да уж, вероятно, стоило прийти в эту беседку – памятник обреченной любви. В задумчивости виконт опустился на одну из мраморных скамеек. Он не представлял, что делать дальше.

Той частью его разума, которая сохранила некое подобие рационального мышления, лорд Стилуэлл понимал, что ведет себя глупо. И это было совсем на него не похоже, но он не мог ничего поделать. Уинфилд никогда в жизни не чувствовал себя так. Он никогда до этого не любил. И больше не полюбит.

Лорд Стилуэлл не считал себя человеком, готовым сдаться, уступить. И вот теперь его поглотило чувство беспомощности. Он ничего не мог сделать. Не мог заставить Миранду разлюбить покойного мужа. Не мог прожить остаток жизни, чувствуя себя его заменой.

Ветер зашуршал в листве деревьев, напоминая вздох искреннего сочувствия. Конечно, здесь самое подходящее место для этого. Уин подумал о том, что Томас и Энн сказали бы о его состоянии. Испытали бы к нему симпатию? Или сказали, что их разлучила смерть, а все остальное решаемо?

Виконт не знал, как преодолеть себя, да это больше и не имело значения. Это не был логический или разумный вопрос. Это, скорее, эмоции, чувства. Примитивные, новые, ужасные. Мрачный, тяжелый груз, который давил где-то внизу живота, сжимая грудь и сердце.