Дат тоже радостно обнял нас, и мы наконец вошли в дом. Внутри он был украшен не менее впечатляюще. Посреди гостиной со сводчатым потолком возвышалась роскошная елка не менее четырех метров в высоту, а под ней, само собой разумеется, обнаружилась небольшая горка подарков. В доме тихо звучали рождественские хоралы, а в камине потрескивал огонь. Создавалось полное ощущение, что сейчас – канун Рождества, а не двадцать пятое июля.

– Вы как раз вовремя, – щебетала Лиз. – Я только что накрыла на стол. Ростбиф с картофельным пюре, запеканка из зеленых бобов, домашние роллы и тыквенный пирог. Я готовила весь день, так что надеюсь, вы оба проголодались.

– Умираем от голода, – призналась я. – Пахнет божественно!

– Да, запах потрясный, – согласился Брайан. – Но, мам… что происходит? Июль на дворе.

Ответа мы не получили – Лиз уже скрылась за дверями столовой. Посреди праздничного стола красовался венок с рождественскими свечами, окруженный аппетитными кушаньями, и к нашему приезду Лиз даже достала китайский фарфор и серебряные приборы. Я еще никогда не видела такого фантастического рождественского ужина.

– Выглядит волшебно!

Когда я увидела, сколько усилий мама Брайана вложила в подготовку к этому вечеру, на глаза невольно навернулись слезы. Я просила всего лишь нарядить маленькую елочку. Но Лиз и Дат превзошли все мои ожидания.

– Не знаю, как вас благодарить. Я доставила столько хлопот!

Лиз раздраженно махнула рукой:

– Даже и не думай об этом. Проходите и садитесь. Давайте поедим, пока все не остыло.

– Мам? – не сдавался Брайан.

Лиз бросила на него суровый взгляд, и я невольно рассмеялась. Брайан негодующе замотал головой и отодвинул для меня стул. Да, он явно решил, что его мама окончательно слетела с катушек.

Когда все наконец заняли свои места, Да г дал добро, и мы принялись за еду. Пока я нахваливала восхитительный рождественский ужин Лиз, терпение Брайана постепенно подходило к концу.

– Ладно, я серьезно. Сейчас июль. Мам, признайся, ты сошла с ума?

Лиз нахмурилась, застыв с вилкой в руках, и оскорбленно фыркнула:

– Нет, я не сошла с ума, сынок. Я вообще-то запарилась, чтобы помочь одной удивительно чуткой девочке воспроизвести Рождество Господа нашего.

Теперь Брайан смотрел на меня как на сумасшедшую. Я невозмутимо ответила:

– А ты разве никогда не слышал о праздновании Рождества в июле? Когда мы запланировали поездку сюда на двадцать пятое июля, я подумала, что было бы забавно отметить Рождество сейчас, ведь наш первый совместный праздник был, мягко говоря, ужасен.

Скепсис во взгляде Брайана мгновенно сменился восторгом.

– Прошлое Рождество было хуже некуда, не так ли?

Если вспомнить, что отец Брайана устроил нам засаду в кинотеатре, а мой вышвырнул нас из своей жизни, – что ж, мы действительно впечатляюще отметили семейный праздник.

– О да, – согласилась я. – А в позапрошлое я находилась в коме, время от времени приходя в сознание, и только-только потеряла маму. Я хочу хотя бы одно нормальное Рождество, причем до наступления следующего. Кто знает, вдруг на мне какое-то проклятье и мне нужно разорвать порочный круг?

Брайан со смехом наклонился ко мне и поцеловал в щеку:

– Единственное проклятье в твоей жизни – это бойфренд, требующий повышенного внимания, дорогая Золушка.

– Вот уж точно, – согласилась я.

Я внутренне посмеялась, когда Брайан закатил глаза и наконец отвлекся на еду. Друзья всегда шутили, что Брайан у меня под каблуком, но на самом деле я просто была чуть упрямее. Мы спорили точно так же, как во времена нашей дружбы по переписке, – только теперь мы делали это вживую, а не по электронной почте.

Брайан привык, что его все обожают. Привык всегда добиваться своего. Он только и делал, что требовал чего-то от кого-то.

В последние семь месяцев, которые мы провели вместе, я многому научилась. Прежде всего, я начала понимать, когда стоит потешить его хрупкое эго, а когда дать ему хорошего пинка. Как ни странно, именно мои ослиное упрямство и (ладно, признаю!) святая уверенность в собственной правоте во многом помогли нам стать хорошей парой. Вокруг Брайана всегда было много людей, готовых выполнять его прихоти по первому требованию, поэтому он нуждался в человеке, который сможет ему противостоять. А мне никогда не составляло труда поспорить. С другой стороны, я всегда могла попросить прощения, если была не права, и с готовностью прощала. Это с лихвой компенсировало мои недостатки.

– Как в Бостон съездили? – поинтересовался Лаг.

Я не смогла сдержать улыбку. События в нашей жизни развивались так стремительно и безумно, что мы так и не успели подарить друг другу подарки на Рождество. Но на День святого Валентина Брайан категорично заявил, что приготовил для меня целую гору сюрпризов и я обязана их принять. Одним из его подарков была поездка домой, на Восточное побережье. Нам пришлось подождать, пока закончатся съемки «Алого первоцвета», но в июне мы наконец смогли выбраться в мой родной город.

– Великолепно, – ответила я. – Я даже не представляла, как скучаю по Восточному побережью! Было приятно вернуться домой. Мы даже встретились с некоторыми старыми друзьями из моей школы. Я как будто попала в сказку, но любой сказке приходит конец. Я рада, что с легкостью простилась с родным городом.

– А еще «Ред Сокс»[10] выиграли матч, на который мы ходили, так что Элламара ликовала всю дорогу. И самое главное, как только она попала в Бостон, ее акцент вернулся и стал еще заметнее! Это было ужасно мило.

Я показала Брайану язык. Меня всегда забавляло, с какой любовью он относился к моему бостонскому акценту. Большую часть поездки Брайан глупо хихикал и просил произносить разные слова.

– А как дела с автобиографией? – поинтересовалась Лиз.

Я откашлялась и кивнула:

– Все отлично. Я начала работать с автором, который участвовал в написании биографий для нескольких знаменитостей. Я многому у него научилась. Доктор Пэриш тоже очень помогла. Мы здорово продвинулись вперед, когда я стала излагать свои мысли на бумаге. Я приношу доктору Пэриш каждую новую главу, она анализирует каждое предложение, я перевожу целую коробку салфеток – и мне становится легче после каждого сеанса. Думаю, когда мы закончим книгу, я наконец стану уверенной в себе, уравновешенной женщиной.

Лиз и Дат застыли и молча посмотрели на меня, а Брайан прыснул: его совсем не удивило, что я отпускаю шутки насчет сеансов психотерапии и своего душевного здоровья. Просто в один момент я поняла, что юмор – лучшее лекарство. Мне предстояло разобраться с кучей психологических проблем, и я обнаружила, что их гораздо легче преодолевать, если шутить над собой. Кстати, мы с доктором Пэриш и правда добились большого прогресса. Я стала гораздо спокойнее реагировать на многие вещи. Даже мои отношения с папой постепенно начали улучшаться.