— Сама-то что-нибудь ела? — спросил Слава подозрительно.

Я покачала головой.

— Почему?

— Забыла! — ответила я и снова засмеялась. Мы с папочкой поменялись местами. Он хочет гулять. А я велю ему сидеть на балконе. И забываю есть. Совсем как он. Что же теперь с нами будет?

Слава подошел ко мне, крепко взялся руками за плечи и потряс меня, как куклу.

Я перестала смеяться.

— Ирка, у тебя истерика.

— Возможно, — ответила я. — Ты не волнуйся, я возьму себя в руки. Пошли на кухню.

На кухне Слава развил бурную деятельность. Притащил из прихожей сумку с продуктами, выложил на стол свежий хлеб, овощи, зелень, пакет апельсинового сока.

— Я помню, ты просила апельсиновый, — объяснил он.

Я кивнула. Внимательный парень.

Слава налил сок в большой разрисованный бокал, накапал в стопку валерьянку и заставил меня все выпить.

— От нее в сон тянет, — пожаловалась я.

— А ты, что, собираешься куда-то уходить? — удивился гость.

Я промолчала. Этого ему знать не нужно.

Слава ловко перемыл и нарезал овощи, покрошил в них свежую зелень и спросил:

— Майонез, масло?

— Все равно, — ответила я.

Уютные кухонные хлопоты меня успокаивали. Мне даже немного захотелось есть.

— В холодильнике лежат котлеты, — вспомнила я и встала с табуретки. — Гарнира нет, но в морозилке остался пакет картошки-фри. Можно пожарить.

— Я все сделаю, сиди, — велел Слава.

Я снова уселась на место. Он прав. Мне нужно набраться сил.

— У меня такое ощущение, что тебя совершенно не интересует, что я сегодня раскопал, — сказал Слава, доставая из холодильника сковородку с котлетами и пакет картошки. — Рассказывать, или это уже не имеет значения?

Для меня теперь имело значение только одно. Найти бриллиант, приносящий своим хозяевам только несчастье, и поскорее отдать его. Чтобы он не успел принести несчастье в наш дом.

Нам с папочкой и своих несчастий хватает.

Но обижать Славу мне не хотелось. Он старался помочь. И помог.

— Рассказывай.

— Значит, так, — начал Слава, ставя на огонь чистую сковородку и наливая в нее масло. — Верховский купил новую квартиру недавно. Прописан он в том теремочке, который мы с тобой видели, один. До этого они жили большой дружной семьей на второй Брестской. Скорее всего, в коммуналке. Дом старый, квартиры огромные… Ну, неважно. Год назад он купил квартиру в новом доме и туда перебрался.

— А как ты узнал про брата? — спросила я.

— Они были вместе прописаны в старой квартире. Данилевич, Елена Константиновна, год рождения сороковой, если я не ошибаюсь, Данилевич, Эдуард Алексеевич, год рождения семидесятый. И Верховский Александр Иванович, год рождения — шестьдесят второй.

— И все?

— Был прописан еще Данилевич Алексей… отчества не помню… Второй муж Елены Константиновны. Но он умер пять лет назад.

— Понятно.

— Эдуард Данилевич — владелец ювелирного магазина.

— Знаю.

— А теперь самое главное.

Слава сделал паузу.

— Помнишь, ты спрашивала, кого твой покойный сосед мог называть принцем Дании?

— Верховского, — ответила я.

Слава споткнулся и чуть не выронил на пол открытый пакет с картошкой-фри.

— Ирка, ты издеваешься надо мной? Зачем спрашивала, если и так все знаешь?

— Не обижайся, — ответила я безразлично. — Я все это узнала только сегодня.

Слава немного постоял на месте. Потом, ни о чем не спрашивая, отвернулся к плите и высыпал картофель в горячее масло.

Я поставила локти на стол и обхватила ладонями щеки.

Температура. У меня температура. И мысли какие-то расплавленные, бесформенные, больные…

Нельзя болеть. Только не сейчас. Через два дня — все что угодно. Но только через два дня. Я пообещала папе, что завтра он сможет выйти на прогулку.

И никакая черная машина с гориллами внутри не станет поджидать его на перекрестке.

Сейчас мы поужинаем, потом я дам папе лекарство и уложу спать пораньше.

Соберусь, выйду на улицу, поймаю машину и поеду к дому принца Дании. В Барышиху.

«Сделай это завтра!» — посоветовало благоразумие.

«Я не переживу эту ночь, сидя дома на диване, — ответила я. — Я должна сделать все как можно скорей.»

«Ты можешь не пережить эту ночь и по другой причине! — не сдавалось благоразумие. — Ночью! Одна! В лесу! В пустом недостроенном доме! Это сумасшествие!»

«А утром? — возражала я. — Утром туда ехать не сумасшествие? А если там будут люди? Рабочие, к примеру! Я что, при них буду по подвалу шарить? Да еще, не дай бог, найду! При свидетелях! И сколько у меня тогда шансов живой до дома доехать? А?

«Все равно! — не отставало благоразумие. — Ты не имеешь права так рисковать. Попроси Славу тебе помочь.»

«И впутать его в мои проблемы?»

«Ты его уже впутала!» — припечатало благоразумие.

Слава потряс меня за плечо.

— Я говорю, готово все.

— Что? — переспросила я. — Ах, да! Все готово… Нужно папу позвать. Он не обедал.

Слава вышел в коридор и направился в гостиную, а я осмотрела накрытый стол.

Попросить или не попросить? Мне кажется, что я и так злоупотребляю чужой покладистостью.

— Дмитрий Семенович идет за мной, — проинформировал Слава, возвращаясь на кухню. — Тебе салат и горячее в одну тарелку положить или в две, как полагается?

— В одну, — ответила я, принимая у него из рук посуду. — Так вкусней.

— Я тоже так больше люблю, — признался Слава. — А Дмитрию Семеновичу?

— Ему в две. Положи сразу, пускай горячее немного остынет.

— Хорошо.

Пришел папочка, потер руки и бодро заявил:

— Вкусно пахнет! А я голодный.

— Садись, пап, — сказала я и подвинула отцу тарелку с салатом. — Сегодня нас кормит Слава.

— Мы с Ирой завтра гулять пойдем, — сообщил ему папочка и принялся с аппетитом поедать овощи.

Слава бросил на меня быстрый вопросительный взгляд.

— Конечно, пойдем! — подтвердила я.

Повозила вилкой по тарелке. Аппетит отчего-то пропал, а я должна съесть все, до последнего кусочка.

Потому что ночь будет трудной.

— Какие планы у тебя на вечер? — спросил Слава после ужина, когда мы с ним убирали со стола.