— Я опять за тобой не успеваю, — сказал Холден. — Почему именно поблизости?

— Время транспортировки. Мэй с хорошим запасом лекарств может отправляться куда угодно, но она крепче… тех существ.

Холден поднял руку, как школьник на уроке.

— Так, если я тебя правильно понял, ты говоришь, что тварь, которая вломилась на мой корабль, швырнула в меня пятисоткилограммовый контейнер и чуть не прогрызла стенку к реактору, — более хрупкая, чем четырехлетняя девочка без иммунитета?

Пракс кивнул. Его пронзила стрела горя и ужаса. Ей уже не четыре. День рождения Мэй был месяц назад, а он пропустил эту дату. Ей уже пять. Но горе и ужас стали для него привычными спутниками. Пракс отстранил от себя эту мысль.

— Я объясню. Организм Мэй не сопротивляется внешним воздействиям. В этом-то и состоит ее болезнь, если подумать. Целый ряд явлений, свойственных нормальному организму, у нее не работает. А теперь возьмите одно из этих существ вроде того, что было на корабле.

— Тот гад показался мне весьма активным, — вставил Амос.

— Нет, — ответил Пракс. — То есть да, но нет. Я подразумевал биохимическую активность. Если Стрикланд, или Мерриан, или кто он там на самом деле, использует протомолекулу для перестройки человеческого организма, они накладывают одну сложную систему на другую. Результат получается нестабильным.

— Предположим, — сказала Наоми. Она сидела рядом с Амосом, через стол от Холдена. — Откуда такой вывод?

Пракс нахмурился. Он не подготовился к такому множеству вопросов. То, что для него было очевидно, другим даже в голову не приходило. Их лица выражали откровенное недоумение.

— Ладно, — сказал он, — попробуем по порядку. На Ганимеде появилось нечто, начавшее войну. И еще там была секретная лаборатория, сотрудники которой по меньшей мере знали об атаке заранее.

— Принято, — сказал Алекс.

— Хорошо, — продолжал Пракс. — В лаборатории мы увидели следы протомолекулы, мертвого мальчика и людей, готовившихся к отлету. И что-то опередило нас и убило их всех.

— Эй, — воскликнул Амос, — ты думаешь, этот самый гад и пробрался на «Роси»?

Пракс проглотил просившееся на язык слово «очевидно», заменив его другим: «возможно».

— Возможно, — сказал он. — И в первой атаке, по-видимому, участвовал еще один такой.

— Значит, из клетки вырвались двое? — спросила Наоми, но Пракс видел, что она сама уже почувствовала ошибку.

— Нет, потому что о первом они знали заранее. Второй вырвался, когда Амос забросил к ним гранату. Первого освободили намеренно. Но не в этом дело. А дело в том, что они используют протомолекулу для перестройки человеческих тел, но не способны надежно ее контролировать. Вложенная ими программа дает сбои.

Пракс кивнул, словно надеялся, что кивок поможет им уследить за цепью рассуждений. Холден покачал головой, подумал и тоже кивнул.

— Мина, — сказал он.

— Мина, — согласился Пракс. — Даже не предвидя, что второе существо освободится, они снабдили его мощным взрывным устройством.

— А, понял! — воскликнул Амос. — Ты думаешь, они знали, что он рано или поздно сойдет с рельсов, и приготовились его взорвать, когда отобьется от рук?

В глубине пространства на корпусе недостроенного корабля сверкнул сварочный аппарат, и вспышка резко высветила оживленное лицо пилота.

— Да, — сказал Пракс, — хотя это могло быть и дополнительное оружие, и груз, который существу надлежало куда-то доставить. Я считаю, что это было предохранительное устройство, и, возможно, так оно и есть, но существует множество других вариантов.

— Пусть так, однако оно оставило его у нас, — напомнил Алекс.

— У него хватило времени выделить из себя мину, — ответил Пракс. — Понимаете? Оно сознательно перестроилось, чтобы удалить заряд. Оно не пыталось подорвать «Роси», просто оставило мину и ушло.

— А раз оно додумалось это сделать…

— У него хватило ума распознать угрозу, — кивнул Пракс. — Не представляю пока, каким образом. Оно может обладать разумом или подключаться к Сети, или это у него модификация иммунного ответа.

— Понятно, Пракс. Итак, предположим, протомолекула способна со временем вырываться за отведенные ей рамки и разбойничать по собственной воле. Что это нам дает? — спросила Наоми.

«Дождался!» — подумал Пракс и перешел к тому, с чего собирался начать.

— А то, что, где бы ни располагалась их главная лаборатория — на которую они не станут напускать одно из этих созданий, — она должна быть достаточно близка к Ганимеду, чтобы добраться до него, пока тварь не сорвалась с цепи. Я не знаю, долго ли они способны ее сдерживать, и готов поспорить, они сами не знают. Так что чем ближе, тем лучше.

— Спутник Юпитера или секретная станция, — сказал Холден.

— В системе Юпитера невозможно держать станцию в секрете, — заметил Алекс. Слишком там тесно. Кто-то что-то да заметит. Черт, пока люди не добрались до Урана, здесь собиралась вся дальняя астрономия. Появись что-то в космосе — все обсерватории разорутся, что им заслоняют картинку.

Наоми постучала пальцами по столу словно капли конденсата падали в металлических трубах.

— Тогда напрашивается Европа, — сказала она.

— Это Ио, — уже с нетерпением проговорил Пракс. — Я потратил немного денег на изучение закупок ариламинов и нитроаренов, необходимых для исследования мутаций. — Он замялся. — Это ничего? Что я потратил деньги?

— Они для того и собраны, — успокоил его Холден.

— Так вот, мутагены, которые начинают действовать только после активации, тщательно контролируются, потому что возможно их использование в военных лабораториях, но тому, кто работает с биологическими каскадами и контролем системы, без них не обойтись. Большая часть их поставлялась на Ганимед, постоянные поставки шли и на Европу. И, проследив их, я не смог вычислить конечного получателя. Потому что с Европы их отсылали через два часа после получения.

— На Ио? — спросил Холден.

— Ио нет в списке, но пересылка туда контейнера должна была соответствовать требованиям безопасности Земли и Марса. Очень дорого. А контейнеры, доставленные на Европу, возвращались поставщику за счет транспортной компании, расположенной на Ио.

Пракс перевел дыхание. Это было вроде как тянуть зуб, зато он, кажется, перечислил все, что если не доказывало, то хотя бы основательно подкрепляло его вывод.

— Та-а-ак. — Амос растянул это слово чуть ли не на три слога. — Значит, враги на Ио?

— Да, — сказал Пракс.

— Чтоб тебя, док! Не мог сразу сказать?

Тяга давала полную g без примеси кориолисовой силы, привычной по станции Тихо. Пракс сидел на койке, согнувшись над ручным терминалом. На пути к Тихо бывали моменты, когда его хоть как-то развлекали только голод и тоска. Внешне и сейчас ничего не изменилось. Каюта осталась такой же тесной, все так же гудел и пощелкивал воздухоочиститель. Исчезло только одиночество. Пракс ощущал себя центром огромной человеческой Сети, объединенной с ним одной целью.